***
Только через несколько мгновений Сторм поняла, что они остановились. Отупевшая от страданий, она не шевелясь сидела на Демоне, не обращая внимания на окружающее. Диего спешился и протянул ей руку. Она заставила свой взгляд задержаться на нем. Наступали сумерки.
- Почему мы остановились? - Ее голос стал неузнаваемым - дребезжащий, тусклый, тонкий, как соломинка.
- Cara, нам надо разбить лагерь на ночь. - Он нежно улыбнулся: Слезайте.
Так легко было слушаться, не думая ни о чем. Сторм соскользнула со своего жеребца ему на руки, и он придержал ее на мгновение дольше, чем требовалось. У нее осталось лишь смутное ощущение прижавшегося к ней тела, его ладоней на ее волосах, дыхания на ее щеке. Она испытывала такую сильную боль в сердце, ужасную, словно от удара ножом. Образ Бретта, его резкое насмешливое лицо, сменяла картина виденного ею - они вместе, обнаженные.
Диего подвел ее к своей походной постели, и она без сил опустилась на нее, свернувшись в тугой комок, и закрыла глаза, дожидаясь бездумного сонного забытья.
Диего с минуту смотрел на нее, потом пошел к лошадям, снял с них упряжь, протер их сухой травой и дал по несколько пригоршней зерна. Он стреножил их и стоял глядя на нее. Он не собирался разжигать костер. Ему не хотелось рисковать: он знал, насколько Бретт решителен и упорен. У него не было никакого желания быть убитым ночью во сне.
Разглядывая лежавшую спиной к нему Сторм, он ощутил прилив вожделения. Сегодня ночью он возьмет ее, захочет она того или нет. А у нее наверняка не будет такого желания. Потом он представил себе ее тупое, пассивное восприятие его страсти и нахмурился: ему хотелось взять ее сопротивляющейся или сгорающей от желания, а вовсе не такой, как сейчас, - разбитой горем, безжизненной, отупелой. Он подошел к ней:
- Cara?
Несколько мгновений спустя она повернулась, глядя на него. Его потрясли ее ужасающая бледность, опухшие глаза и покрасневший нос. Куда подевалось великолепное, пылкое, несравненное создание, которое он знал? Эта женщина выглядела обиженным ребенком - растрепанным, грязным, уязвимым. Он стиснул зубы и протянул ей фляжку:
- Пейте. Нам не стоит разжигать костер. Вот немного вяленого мяса, берите.
Она отрицательно качнула головой, сжалась в комок и повернулась к нему спиной. У нее вырвалось рыдание.
- Нет.
- Вам надо поесть, - с досадой настаивал он. Она не ответила.
- Сторм, как вы сможете ехать верхом весь завтрашний день? Вам необходимо поесть.
- Прошу вас, Диего, просто оставьте меня в покос.
Он стоял, не зная, как поступить. Что он делает здесь, в этой глуши, с женщиной, больше похожей на мертвую, чем на живую? Он что, с ума сошел, черт побери? Конечно же, София снова обвела его вокруг пальца, чтобы получить то, что ей хотелось. Так было всегда, и это привело его в бешенство. Он пошел прочь, чувствуя необходимость поразмыслить.
***
Первое, что ощутила Сторм, проснувшись на следующее утро, была боль, сопровождаемая воспоминанием о случившемся. Она села, быстро осмотрелась и в проблесках первого света увидела Диего, растянувшегося на постели неподалеку от нее. Потом что-то случилось - ее охватил гнев, которому она не стала противиться.
Она закрыла глаза, представляя себе Бретта таким, каким ей приходилось видеть его за время их знакомства. В первый раз она увидела его в библиотеке Пола - в черном костюме, очень мужественного и элегантного. Ей никогда не забыть ни этого мгновения, ни пронизывающего взгляда его черных глаз. Тогда она не повяла, что означает этот взгляд. Она вспомнила, как он в первый раз поцеловал ее там, на берегу, и как был ошеломлен, когда она его ударила; вспомнила немыслимую страсть, охватившую их обоих на балу. Потом ее захлестнули другие, страшные картины - великолепные лицо и фигура Одри, обнаженная, сплетающаяся с ним София, их свадьба и случай на берегу, когда он винил ее в том, что она была с Сайеном, и потом безжалостно и грубо обследовал ее. Она встала. "Оставить его - это лучшее, что я могу сделать", - неуверенно думала она, стараясь убедить себя. Она убрала с лица и пригладила волосы. Решимость преобразила ее лицо.
- Домой, - сказала она, стиснув зубы. - Домой, и развод. Он ублюдок, совершеннейший ублюдок, и я никогда его не любила. - Со сквозящим в каждом движении гневом она решительно направилась к коню и стала его седлать.
Именно такой и нашел ее Диего - яростно разжигающей свой гнев, полной решимости отправиться немедленно и скакать весь день. Она бросила на него пылающий взгляд:
- Нам надо как можно дальше отъехать от Лос-Киеррос, Диего. Я почти уверена, что этот ублюдок погонится за нами не потому, что любит меня, а лишь потому, что я - его собственность, я принадлежу ему, во всяком случае так он считает. - Она коротко рассмеялась.
Диего воспрянул духом. Он обхватил ее за плечи и повернул к себе прежде, чем она успела сесть в седло, не желая ее отпускать.
- Cara, слава Богу! Я боялся, что вы иссохнете от жалости к себе.
Она вздернула подбородок, и на ее лице появилось жесткое, почти уродливое выражение.
- Когда-нибудь я заставлю его заплатить за это, - тихо произнесла она, отчего по спине Диего пробежали мурашки. - Но сейчас мне просто необходимо уехать от него. Он сильнее меня, и мне требуется защита моей семьи. - Она вскочила на Демона. - Пусть только осмелится что-нибудь предпринять, когда мои отец и братья будут рядом! Они с величайшим удовольствием разделают его на мелкие кусочки, как принято у апачей!
У Диего застучало в висках. Он представил себе Сторм с ножом, сидящую верхом на Бретте, умоляющем о пощаде. Его неудержимая фантазия изменила картину, и теперь она уже сидела на нем, приставив нож к его горлу, а он обнаженный, с набухшим фаллосом, вынужденный выполнять все ее желания. Диего громко вдохнул и поспешил к своей лошади.
***
Сторм упорно ехала весь день, не останавливаясь, и Диего обнаружил, что ему нелегко угнаться за ней. Это его раздражало. Бретт наверняка отставал от них на несколько часов, если не больше. Они проехали половину расстояния до Сан-Диего. Сегодня они доберутся до заброшенной гасиенды Софии. Не было никакой необходимости в такой гонке. Ему хотелось сберечь силы к тому времени, как они прибудут на ранчо.
- Я не хочу ночевать там, - решительно заявила Сторм, когда они остановились у поворота на ранчо. Он был поражен, но быстро пришел в себя:
- Cara, ванна, постель. Не глупите. Она взглянула на него:
- Поезжайте, если хотите. Ранчо находится в восьми милях к западу отсюда. Восемь миль. Мы едем на юг. Я и шага не сделаю в другом направлении. - Она двинула коня вперед.
Разозленный, Диего догнал ее и, схватив за локоть, завопил:
- Не будьте идиоткой! Нам необходимо поесть и отдохнуть. До Сан-Диего еще несколько дней пути. Не бойтесь, Бретт еще далеко позади.
- Откуда вам это известно? - резко спросила она. - Я-то знаю Бретта. Он может быть и в десяти милях от нас. Диего улыбнулся:
- София так быстро не выпустит его из своей постели, Cara.
Сторм резко вдохнула и отвернулась, чтобы он не видел ее лица.
- Я не собираюсь сворачивать. Вы вовсе не обязаны ехать со мной.
Диего отнюдь не собирался позволить ей ехать дальше без него, но точно так же не собирался ехать вместе с ней до самого Техаса.
Он погнал лошадь, раздумывая, что делать дальше. Возможно, ему придется принудить ее, избивать, пока она не согласится, или связать. От представлявшихся его воображению картин в его брюках стало тесно.
Они остановились немного позже, сразу после захода солнца.
- Огня разжигать не будем, - сказала Сторм, сняла с Демона седло и похлопала его по крестцу. Она поддала ногой постельный сверток, разворачивая его, и лениво потянулась, выгибая спину. Заметив жадный взгляд Диего, она сразу замерла. Ей вдруг стало не по себе. Ей вспомнилось, как он всячески выказывал ей свое восхищение в те первые дни на гасиенде, и она ощутила смутное беспокойство. Она снова взглянула на него.
Он улыбнулся. С горящими глазами он шагнул к ней, и Сторм инстинктивно отступила. С опаской следя за каждым его движением, она спросила:
- Почему вы поехали со мной, Диего? Когда мы уезжали, я была в таком состоянии, что ничего не помню.
- Как я мог не прийти вам на помощь? - хрипло проговорил он. - Как мог бы любой мужчина отказать вам в поддержке? - Потом, словно ощутив ее настороженность, он повернулся и пошел к своей лошади. - Я провожу вас до дилижанса в Сан-Диего, - сказал он безразличным тоном, нe оборачиваясь.
Всем было известно про новую линию дилижанса "Баттерфилд Оверленд Мейл", от Сан-Луиса до Сан-Диего, которая должна была открыться этим летом.
- А он уже ходит? - нетерпеливо спросила Сторм. Она не задумывала далеко вперед, но твердо знала, что ее вовсе не прельщает перспектива одной ехать несколько сотен миль через места, населенные апачами. Даже если она доберется благополучно, отец наверняка убьет ее за одну лишь попытку.
- Насколько мне известно, уже несколько недель.