- Как ты можешь даже думать, что я покину этот дом? Мы с дорогим Терлоу были здесь так счастливы! - Китти зарыдала. - Раньше ты не была такой бесчувственной, Сильвия!
- Правильно, - согласилась ее кузина. - Я и сейчас тебе сочувствую. Но я не хочу лукавить и скажу тебе прямо. Ты хочешь накрыть саваном весь дом? Мы с тобой вдовы Китти. Подумай о молодоженах. Каково Габриэле с Эрскином и в завтрак, и в обед, и в ужин смотреть, как ты рыдаешь! Веселый праздник после венца! - заключила леди Сильвия.
Габби наградила ее негодующим взглядом и повернулась к свекрови:
- Леди Дьюленд, мы с Квилом не хотим, чтобы из-за нас вы оставляли свой дом. И потом, мы не собираемся устраивать никаких праздников, - добавила она смущенно.
- Девушка, - фыркнула леди Сильвия, - собираетесь вы или нет, но если Китти будет все время плакать, это никому не доставит удовольствия.
- Ты права, Сильвия. - Китти вытерла слезы платком, который ей молча протянул Квил. - Я буду для них обузой, чего меньше всего бы желала.
- Вы не будете нам обузой! - страстно возразила Габби. - Я буду ужасно себя корить, думая, что вы покинули дом из-за нас. Это мы с Квилом должны уехать.
Китти невольно улыбнулась:
- Габриэла, до чего же вы милая девочка! Как жаль, что ваша мама не может на вас порадоваться! Вы не можете уехать, потому что теперь это дом Квила. Но я могу рассчитывать на вдовий дом? - Китти вопросительно посмотрела на мистера Дженнингса, который поджал губы, подтверждая этим ее привилегию. - Значит, я удалюсь во вдовий дом. И таким образом, не буду стоять ни на чьем пути.
- Боже, пошли мне терпение! - раздраженно воскликнула леди Сильвия. Китти, ты выводишь меня из себя! У меня аж сердце заходится от твоих речей! Зачем тебе порхать из одного дома в другой, как птахе на зимовье? Я уверена, Терлоу не захотел бы, чтобы ты удалялась в деревню. И если ты так хочешь превратиться в затворницу, это никуда от тебя не уйдет. Когда мы вернемся с континента, живи, как тебе нравится. А вот я жажду снова побывать в Париже, прежде чем отправлюсь на тот свет. И ты поедешь со мной. А если не удастся поехать во Францию из-за вылазок этого недобитка Наполеона, поедем в другое место. Попутешествуем несколько месяцев по континенту, пока эту маленькую марионетку не вышвырнут из страны. Любой правоверный француз может рассчитывать на поддержку леди Сильвии!
- О, я не знаю, - мялась Китти, - наверное, я не смогу.
Квил наклонился и похлопал ее по руке.
- Я считаю, ты должна поехать, мама. Действительно, смена обстановки пойдет тебе на пользу.
- Мне думается, обстановка не имеет значения, - всхлипнула Китти.
- Мы поплывем на "Белой звезде", - объявила леди Сильвия, не позволяя сбить себя с намеченного курса. - Судно следует в Неаполь. Говорят, там полно англичан, да и сам город очень приятный. Я попросила Дженнингса справиться в агентстве относительно билетов.
Мистер Дженнингс прокашлялся и сказал:
- Я взял на себя смелость купить билеты для леди Брейкнетл и леди Дьюленд. И для сопровождающих, конечно. - Он поклонился Питеру. - Мистер Дьюленд, я немедленно достану билеты для вас и вашего камердинера. "Белая звезда" отплывает из Саутгемптона через три дня.
- Три дня... - простонала Китти. - О, так быстро нам не собраться...
Габби пришла в восторг, заметив, что ее свекровь инстинктивно повернулась к старшему сыну.
- Тебе ничего не надо делать, - прервала ее стенания леди Сильвия. - Я еще утром сказала горничной, чтобы она начинала паковать вещи. Слишком много набирать не стоит. Черное можно купить и там. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как траур уже можно будет снимать. А лучшей одежды, чем во Франции, в мире не найти!
Китти ничего не ответила. Она прислонилась к плечу младшего сына и горько заплакала. Квил молча протянул ей еще один носовой платок.
Сразу после ленча все перешли в библиотеку. Мистер Дженнингс с важным видом прочистил горло и приступил к чтению завещания. Оно предварялось сакральными словами:
Да будет на то воля Господня! Аминь!
Далее начинался собственно текст.
Я, Терлоу Дьюленд, находясь в здравом уме и твердой памяти, ниспосланными мне милостью Божьей...
Габби рассеянно слушала, как мистер Дженнингс гнусавым голосом перечисляет мелкие дары домашней прислуге в Лондоне и Кенте, суммы для помощи неимущим прихожанам и 50 фунтов на починку крыши "Святой Маргариты".
Китти всхлипнула и сказала, что Терлоу всегда думал о тех, кто менее счастлив, чем он.
Мистер Дженнингс продолжил чтение, перечисляя длинный список долгов, подлежащих погашению. Затем коротко взглянул на присутствующих и с особым ударением произнес, что следующее дополнение внесено в завещание в январе, то есть месяц назад. Виконт строго-настрого запрещал оплачивать какие бы то ни было долги, заявленные мистером Феруолдом, ввиду того что указанный субъект занимается поставками ненужных товаров.
- Заплатите, - хмуро приказал Квил.
Дженнингс кивнул и тотчас сделал для себя пометку.
- Почему ты нарушаешь распоряжения отца? - спросил Питер, привставая с кресла.
Квил не шелохнулся, лишь искоса взглянул на брата.
- Отец имел в виду хрустальную вазу, которую он купил у Феруолда год назад. Рождественский подарок маме.
- Ах да. - Питер уселся на свое место.
- Волю Терлоу надо уважать, - вставила Китти.
- Мама, вспомни, как разбилась ваза, - мягко сказал Питер. - Отец был сильно разгневан и...
- Он говорил, что на ней была трещина, - слабо возразила Китти.
- Отец вообще не любил платить долги, - вставил Квил.
Вопрос был закрыт, и мистер Дженнингс почистив горло, снова вернулся к завещанию. Леди Сильвия предназначалась в подарок серебряная ваза из Италии, а любимая жена, помимо других даров, получала в свое владение вдовий дом. Наконец адвокат перешел к наследникам.
Моему младшему сыну, Питеру Джону Дьюленду, оставляю арендную землю в Блэкфрайерсе (Лондон) и все, что на ней находится;
усадьбу на Хенли-стрит (Кингстон) с амбарами, конюшнями, садами и огородами;
25 процентов дохода от поместья Дьюлендов в Кенте, пожизненно;
а также резиденцию по месту жительства семьи.
Леди Сильвия пожелала высказать свое мнение по данному вопросу:
- Очень щедро. Ничего не скажешь, очень щедро.
Моему старшему сыну и наследнику, Эрскину Мэтью Клавдию Дьюленду, завещаю:
всю остальную собственность, включая особняк в Лондоне и поместье в Кенте, с арендной землей, всем имуществом фамильными драгоценностями, серебром и утварью.
Мистер Дженнингс прервал чтение и сделал короткое замечание.
- Я полагаю, - произнес он бесстрастным тоном, - если бы покойный дожил до недавно свершившегося события, он аннулировал бы нижеследующее дополнение.