- Поедем с нами! - попросила Аврора. Вдовствующая герцогиня, улыбнувшись, покачала головой:
- Нет. Кто, кроме меня, сумеет справиться с местными кумушками? И, говоря откровенно, должны же вы насладиться как следует медовым месяцем, без посторонних! Нет уж, мешать не стану. Поживу одна и буду мечтать о правнуках.
На следующее утро Мэри Роуз, храбро улыбаясь, проводила их, хотя прекрасно сознавала, каким пустым и безмолвным станет дом после отъезда новобрачных.
Поездка в Лондон прошла без особых происшествий. Дороги, ко всеобщему удивлению, оставались сухими. В гостиницах было довольно чисто и уютно. Наконец на горизонте в желто-серой дымке, обычно висевшей над городом в зимние месяцы, показались башни и церковные шпили. Кареты свернули на Гросвенор-сквер и подъехали к Фарминстер-хаусу. Не успели они остановиться, как из дверей кирпичного особняка высыпали лакеи и поспешили вынести вещи и помочь пассажирам сойти на землю.
- Добро пожаловать в Лондон, ваша светлость. Позвольте принести поздравления по случаю вашей женитьбы, - произнес дворецкий Мэннерс, почтительно кланяясь. - Счастлив видеть вас, миледи.
- Спасибо, Мэннерс, - улыбнулся Валериан. - Ужин готов? Мы проголодались. Неплохо бы поесть и отправиться в постель. День выдался нелегким, а путешествие - утомительным.
- Стол сейчас накроют, милорд. За последние два дня на ваше имя пришло несколько писем.
- Вы сделали все, что я приказал? - спросил герцог.
- Разумеется, милорд, - слегка оскорбился дворецкий, удивленный самим намеком на то, что он способен допустить малейшую небрежность по отношению к своим обязанностям. - Принести почту вашей светлости?
Герцог кивнул и обернулся к Авроре:
- У меня сюрприз для тебя, но придется немного подождать.
И, не дожидаясь ответа, взял письма с серебряного подносика.
- Это от Бьюта, - сообщил он и, сломав печать, быстро пробежал глазами послание. - Граф пишет, что будет рад приветствовать нас в Лондоне, и обещает представить их величествам. - Отложив письмо, он потянулся за другим, но тут же отдал его Авроре:
- Это адресовано тебе.
Аврора поспешно вскрыла записку и в ужасе уставилась на мужа:
- О Боже! Это от Тратерна, и не мне, а Калли! Он не знает о ее кончине и просит разрешения нанести визит.
- Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он увидит нынешнюю герцогиню, - ехидно заметил Валериан.
- Что мне делать? - ужаснулась Аврора. - Это не смешно, дорогой!
- Я пошлю лакея к Тратерну. Пусть передаст, что герцогиня Фарминстер примет его утром. Именно так поступила бы Калли. Она вряд ли дала бы себе труд написать.
- А когда он явится? - дрожащим голосом прошептала Аврора.
- Мы примем его вдвоем и все объясним. Тратерн раззвонит о новостях по всему Лондону еще до полудня. Но откуда, черт возьми, он узнал о нашем приезде? Надо обязательно спросить его!
- Наверное, кто-то из наших слуг дружит с кем-нибудь из дома Тратерна, - решила Аврора. - Ну а где же мой сюрприз?
Герцог, смеясь, быстро поцеловал жену в губы.
- Какое алчное создание досталось мне в жены! - поддразнил он и, повернувшись к дворецкому, приказал:
- Сообщите лорду Тратерну, что мы примем его завтра в одиннадцать часов утра.
Дворецкий немедленно отправился выполнять поручение, а герцог взял жену под руку и проводил наверх.
- Зная, что ты не хочешь спать в покоях сестры, я велел заново обставить все комнаты.
Он распахнул дверь, и Аврора, потрясенная, остановилась на пороге. Панели были выкрашены в бледно-золотистый цвет, стены обтянуты персиковым шелком с рисунком из колибри и бабочек. Только плафон на потолке остался прежним, но Авроре всегда нравилась Венера в окружении купидонов. Мебель полированного красного дерева была обита шелком и бархатом. Люстра, бра и канделябры сверкали и переливались дорогим уотерфордским хрусталем. Шторы кораллового бархата были перехвачены золоченым шнуром. На натертых паркетных полах лежали великолепные турецкие ковры.
Аврора поспешила в спальню и охнула от восхищения. Здесь стены были обтянуты золотистым шелком, затканным кремово-золотыми бабочками и лилиями с узкими серовато-зелеными листьями. На потолке среди розово-сиреневых и белых облаков на фоне голубого неба резвились пухленькие амурчики. Занавеси цвета морской волны закрывали окна. В углу стоял массивный чиппендейловский комод, над которым висело тяжелое зеркало в резной золоченой раме, украшенной двумя гордыми фазанами. В оконной нише примостился изящный позолоченный диванчик, обитый той же самой тканью, что пошла на шторы. Возвышавшаяся напротив камина кровать, тоже купленная у Чиппендейла, была щедро украшена резными спиралями и листьями аканта. По краям шли розетки и завитки. На столбиках балдахина и ножках была роспись по мотивам древнегреческих мифов. Сам балдахин и занавеси из кремово-золотистого шелка поражали воображение. По сторонам кровати Стояли маленькие столики красного дерева с серебряными подсвечниками и щипцами для снятия нагара. Около двери в гардеробную поблескивало прекрасное зеркало - псише, к изящной раме которого были прикреплены два маленьких серебряных подсвечника. Кроме того, в спальне находились изумительный столик с инкрустацией и два больших мягких кресла, обитых парчой в кремово-голубую полоску.
- Как тебе удалось сотворить такое чудо, Валериан? - воскликнула Аврора, кружась по спальне. - Это вовсе не покои Калли! Я буду здесь очень счастлива!
- Боюсь, краска еще не везде высохла, - таинственно улыбнулся герцог. - Когда речь зашла о нашем отъезде, я послал письмо Мэннерсу с приказанием немедленно отделать эти комнаты заново. Я не хотел, чтобы ты расстраивалась, дорогая.
- Валериан, какой я была глупой! - призналась Аврора.
- Думаю, мы оба вели себя чересчур опрометчиво, - согласился Валериан. - Хорошо, что судьба дала нам возможность исправить совершенные ошибки. Обещаю превратить эти несколько месяцев нашего изгнания в праздник, а потом мы вернемся в Хокс-Хилл и будем жить долго и счастливо!
Она бросилась в объятия мужа и, притянув к себе его голову, страстно поцеловала.
- Ненавижу путешествовать! В этих тесных, маленьких гостиницах даже уединиться негде! Отдельные комнаты для супругов, и слуги ночи напролет храпят на своих тюфяках. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы были вместе. Мне так не хватало твоих ласк, - многозначительно прошептала она, прикусывая мочку его уха и расстегивая пуговицы цветастого жилета.
- Мадам, вы ужасно невоспитанны! Никакой скромности! - шутливо упрекнул он, начиная расшнуровывать платье жены. - Ужин почти готов!
И вздохнув, уткнулся лицом в душистую ложбинку между грудями.
- Ты голоден? - промурлыкала Аврора.
- Конечно, - заверил герцог, подталкивая жену к кровати и ложась сверху.
Он спустил с точеных плеч корсаж и впился губами в розовый сосок.
- М-м-м.., восхитительный деликатес, мадам. Не могу насытиться! Хочу еще!
И он накрыл ртом вершинку другой груди, обводя языком нежную плоть.
Тут кто-то робко кашлянул. Супруги оглянулись. В дверях стояла Салли.
- Мэннерс говорит, что ужин подан, ваша светлость. Сказать, что вы скоро спуститесь?
- Проклятие! - проворчал герцог. Аврора хихикнула, наслаждаясь его смущением.
- Сейчас придем, - бросил Валериан. Салли поспешила из комнаты.
- Его светлость велел передать, что они скоро придут, - сообщила она дворецкому и, понизив голос, добавила:
- Опять они миловались! Мисс Каландре, прежней герцогине, не слишком", не слишком нравился пыл муженька, но мисс Аврора - дело другое. Подумать только, они друг от друга не отходят. Знай себе лижутся! Все слуги в Хокс-Хилл об этом толкуют! Какой позор! - Что позорного в том, если муж и жена любят друг друга, Салли? Не знаю, как в Хокс-Хилл, а здесь, в Фарминстер-хаусе, слуги не сплетничают о хозяевах, - осадил горничную дворецкий. - Удивляюсь, что мистер Питере позволял вам подобные вольности! Но я не он, и здесь все ведут себя скромно. Идите займитесь своими делами и передайте Марте, что я хочу поговорить с ней, когда господа отправятся на покой.
- Разумеется, мистер Мэннерс.