- Незаурядный человек, думающий по-своему, очень похожий на вас, как мне кажется. Он зачастую был готов пойти по необычному пути, презирая условности, но, в конце концов, обязательно возвращался к истинным ценностям.
- Я готова считать все, что вы сказали обо мне, комплиментом, за исключением одного.
- Чего же именно? - Лин-Мэ устроилась поудобнее, облокотись о стол, как будто передумала возвращаться сегодня в город, к своему супругу.
- Мы с вами встречаемся всего третий раз, - сказала Мэгги, вспомнив о том, что всего несколько часов назад узнала от Кена Кливленда. Лин-Мэ не только хорошо знала ее отца, но и провела рядом с ним немало часов под землей.
- Неужели всего лишь третий? - удивилась Лин-Мэ, - а мне кажется, что я знаю вас давно.
- Недостаточно давно, чтобы знать хорошо.
- В таком случае, скажу иначе - я давно знаю о вас.
- От Чэннинга?
- Нет, от вашего отца.
Мэгги открыла рот от удивления, а Лин-Мэ снова улыбнулась, но, прежде чем продолжить, несколько минут помолчала.
- Встретились мы впервые на заседании комиссии, куда он пришел вместе с Чэннингом, чтобы внести ясность в некоторые вопросы, связанные с инженерным обеспечением проекта, так как от собравшихся людей зависела судьба всей работы.
- Отец никогда не любил публичных выступлений, - удивилась Мэгги, теряясь от неожиданной откровенности собеседницы.
- Он действительно привлек тогда к себе всеобщее внимание, - согласилась Лин-Мэ, - но для Дирека он был готов на все.
"На все, - подумала Мэгги, - но не на то, чтобы смотреть, как Чэннинг нарушает закон".
- Мне кажется, я не встречала более целеустремленного человека, чем ваш отец, - продолжала Лин-Мэ, - и более преданного, - она опять помолчала. Многие стремились завоевать доверие Дирека, не скрывая своего восхищения. Ваш отец никогда этого не делал. Но стоило поговорить с ним один раз и становилось ясно, что он испытывает искреннее уважение к этому человеку, даже мой муж, добавила Лин-Мэ, - замечал это.
Она продолжала свой рассказ, и у Мэгги в памяти начали всплывать строчки из отцовских писем, фразы из телефонных разговоров в первые месяцы его жизни в Сиэтле... Работа у Чэннинга приводила Клейтона Прайса в такой восторг, что можно было подумать, он попал на Олимп и общается с самими богами. "Дирек тут", "Дирек - там", - не успевал повторять он, намекая, что было бы неплохо, если бы Мэгги прилетела, чтобы познакомиться с Адонисом, жившем на собственном острове.
К великому его разочарованию, Мэгги каждый раз отказывалась, ссылаясь на занятость, или придумывала другие предлоги. На самом деле, ей не нравились намеки отца, задумавшего их сосватать. К тому же, ей казалось, что ее знакомство с Чэннингом могло усложнить отношения этих мужчин.
Скорее всего, отец так же усердно нахваливал ее своему боссу. Когда она посоветовалась с Троем, тот ответил, что Чэннинга не интересует личная жизнь его служащих. "Если он даже когда-то и знал, что у твоего отца есть дочь, заверил ее детектив, - то давным-давно забыл".
Взглянув почему-то на висевшие в кабинете портреты суровых мужчин из рода Чэннингов, Мэгги снова вернулась в настоящее.
- Ваш отец умел объяснить любые технические детали проекта так, что их становилось легко понять, - говорила Лин-Мэ.
Из ее рассказа следовало, что ее знания в области истории и культуры Китая стали куда шире, после того как Клейтон пригласил ее спуститься вместе с ним под площадь Пионеров, чтобы воочию увидеть раскопки.
- Пит, разумеется, был в ужасе, когда я рассказала ему о своем новом увлечении.
Мэгги не сразу поняла, что имеет в виду Лин-Мэ - свои путешествия под землю или пылкую дружбу с главным инженером. "Если последнее, - подумала она, - значит, Пит ее ревновал"'...
Восторженный монолог Лин-Мэ о туннелях прервал ее размышления.
- Мне странно это слышать от вас, - заметила Мэгги, снова подумав о том, что говорил ей Кливленд. - Мне казалось, вы совсем другая. Лин-Мэ покачала головой. - Вы ведь сами сказали, что мы встречаемся всего третий раз. Вы многого не знаете обо мне, Мэгги, и многого не знаете о Диреке...
Они возвращались на территорию, где Мэгги чувствовала себя неуютно, к тому же последняя фраза Лин-Мэ снова вызвала у нее множество неприятных ощущений: о серебристом смехе этой женщины и о многозначительных взглядах, которыми обменивались они с Чэннингом. Впрочем, если, как он уверял, его отношения с загадочной миссис Барстоу были действительно платоническими, ложь, связанная с той, что носила когда-то его имя, а теперь лежала в земле, оставалась.
- Возможно, сейчас и не время говорить об этом, - спокойно говорила Лин-Мэ, - но я знаю Дирека давно. Мы пережили вместе много трудностей и...
- Прошу вас, - прервала ее Мэгги, - не продолжайте!
- Я все равно скажу, - произнесла Лин-Мэ твердо, но не повышая голоса, потому что считаю, что вы должны услышать это от человека, который знает его так же хорошо, как и я.
- Что услышать?
- Дирек отнюдь не хладнокровное чудовище, как вы себе воображаете.
- А как насчет вот этого? - Мэгги указала на письмо. - Если, как вы уверяете, Дирек Чэннинг - святой, то почему мой отец написал обратное.
Лин-Мэ ответила ей, ни на минуту не задумавшись:
- У меня нет никаких оснований верить, что это письмо писал именно он, Мэгги. И вам стоит подумать, так ли это?
Глава 44
- Уж не хотите ли вы уверить меня, что я не знаю почерка собственного отца? - язвительно поинтересовалась Мэгги.
- Человек, которого знала я, - ответила Лин-Мэ, - ни за что бы не стал писать такого о Диреке.
- И хорошо вы его знали? - спросила Мэгги, боясь, что намеки Кливленда окажутся правдой, - эта богатая женщина использовала человека, которого здесь никто не знал, чтобы развеять скуку и отдохнуть от интересующегося только политикой и едой мужа. Пожалуй, Мэгги готова была простить отцу его интерес к столь привлекательной и необычной женщине, как Лин-Мэ. Но то, что она использовала его просто для того, чтобы внести в жизнь разнообразие или заставить ревновать мужа, приводило ее в ярость.
Лин-Мэ, задумавшись, крутила обручальное кольцо на тонком пальце.
- Так вы хорошо знали отца? - повторила свой вопрос Мэгги.
- Достаточно, чтобы не сомневаться, что Клейтон не мог предъявить Диреку столь неслыханное обвинение.
На том их беседа неожиданно и оборвалась, поскольку Лин-Мэ заторопилась в город, но ее последняя фраза надолго запомнилась Мэгги.
Сказать, что она окончательно запуталась, означало не сказать ничего. Предположения, которые она строила вначале, разлетелись вдребезги, превратив реальность в кривое зеркало, искажавшее все вокруг. Только одно осталось неизменным - ее отец погиб и лежал в могиле.
Даже у Троя Маккормика, положительного героя, как выяснилось, были свои секреты. Самым странным казалось ей сейчас то, что в ходе расследования он прошел мимо фактов, буквально упавших ей в руки, хотя она была всего лишь детективом-любителем.
Однако сомнения Мэгги по поводу Троя не могли сравниться с тайной, по-прежнему окружавшей Чэннинга. Ей теперь хорошо известна его манера сообщать о том, что стало ему известно, когда он сочтет это необходимым. Вполне возможно, что он с самого начала знает о том, что она работает на полицию, потому что считает его причастным к убийству Клейтона Прайса.
Но тогда почему он до сих пор позволяет ей не только работать под землей, но и наблюдать достаточно пристально за его жизнью. Даже их последняя стычка у него в кабинете, свидетельницей которой оказалась Лин-Мэ, закончилась отнюдь не так, как предполагала Мэгги. Чэннинг не приказал ей немедленно собрать вещи и покинуть Линкс-Бэй, и пока она оставалась его ассистенткой.
То ли Чэннинг лжет так искусно, что не боится вызвать подозрение ни у нее, ни у кого-то еще, то ли ему и в самом деле нечего скрывать, ибо он не совершал ничего предосудительного, Мэгги содрогнулась, подумав о том, что целых пять горьких лет она пребывала в заблуждении, доказывая себе, что ее отец ошибся в Диреке Чэннинге.
***
Все сейчас раздражало Мэгги в этом доме, и даже поднимающийся из кухни вкусный запах еды не возбуждал аппетита. Надев свитер и прихватив с собой фонарь, она решила пройтись. Возможно, прогулка поможет снять стресс, вызванный слишком большим числом утомительных загадок. Она и сама не знала, почему из множества избороздивших остров дорожек выбрала именно ту, по которой они шли вместе с Диреком в ее первый день пребывания на нем.