— Аделина. Аделина, где ты?
Адди дрожала. Это сон, думала она. Обняв себя руками, она уставилась на старика, в то время, как ветер бросал ей в лицо пригоршни дождя. Вкус горя от непрекращающихся слез горел у нее во рту.
— Не нужно было возвращаться! – с яростью в голосе закричала она. – Никого из Уорнеров уже не осталось! Что тебе еще нужно?
Он, казалось, испугался ее гнева.
— Убийца! – прошипела она. – Я надеюсь, что ты пострадал от того, что сделал с Уорнерами. Если б я жила пятьдесят лет назад, я бы заставила тебя за все заплатить.
Казалось, он попытался что-то сказать, но слова не шли с его губ. Внезапно Адди поняла, что он хотел произнести, словно могла читать мысли в его голове, как будто это были и ее мысли тоже, и ее лицо побелело от ужаса.
Но, ты была там, Аделина.
Парализованная от страха, Адди изо всех сил ухватилась за почтовый ящик и попыталась прочитать молитву. Словно издалека, она видела расплывающуюся перед глазами улицу с домами, превращающимися в размытые темные пятна. У Адди все закружилось перед глазами. Земля, казалось, приподнялась ей навстречу, и она слышала свой собственный крик при падении. Звук отозвался эхом сквозь темноту, такую густую и вязкую, поток которой подхватил ее и понес с непреодолимой силой. Не было ни страха, ни боли, только абсолютный хаос. Она чувствовала, что мир уходит от нее, оставляя одну в темной пустоте. Мысли, которые она не понимала, не знала и не помнила, неслись сквозь ее ум и память.
Что я оставила в прошлом?
Я не умираю… Лиа…
Аделина, где ты?
— Аделина, где ты была? – голос мальчика проник сквозь темноту, резко пробуждая ее. – Мы тебя везде искали. Это меня очень задевает. Ты, как предполагалась, должна была нас встретить два часа назад перед универсальным магазином, а вместо этого куда то исчезла. Тебе повезло, что я нашел тебя раньше Бена. Он так разозлился на твое ребячество!
Адди с трудом приподняла руку к лицу и открыла глаза. Над ней стояла небольшая толпа людей. Яркий солнечный свет резал глаза, вызывая такую сильную боль в голове, которой ей никогда не приходилось испытывать, и назойливый монолог мальчика отнюдь не улучшал ее состояния. Она хотела, что бы кто-нибудь заставил его замолчать.
— Что случилось? – пробормотала она.
— Ты упала в обморок прямо около табачного магазина, — с явным недовольством сказал мальчик.
— Я… У меня кружится голова. Мне так жарко…
— Не стоит использовать солнце как оправдание. А то ты так начинаешь напоминать барышень Фэнтинг, которые каждый раз чуть что — падают в обморок, а потом требуют, что бы их все жалели. Со мной это проделывать бесполезно. Я знаю, когда кому-то плохо, а на тебе нет ни единой царапинки.
Адди устало посмотрела на него.
— У тебя, мальчик, самые плохие на свете манеры. Об этом нужно поговорить с твоими родителями. Где твоя мама?
— Она и твоя мама тоже, ненормальная. – С этими словами мальчик, которому на вид было лет тринадцать—четырнадцать, крепко ухватил ее за руку и резко поднял на ноги.
— Да кто ты такой? – требовательно спросила Адди, активно сопротивляясь попыткам мальчика тащить ее по улице, как на буксире, вызывая недоуменные взгляды прохожих, которые, правда, не делали никаких попыток, чтобы освободить ее от назойливого юнца.
— Твой брат, Кейд. Помнишь еще? – спросил он с сарказмом и продолжал ее тащить, пока она не уперлась ногами и не вырвала из его хватки свою руку, глядя на него с нескрываемым удивлением.
Совершенно невероятное заявление. Может быть, это шутка? Или он и вправду сумасшедший? Она его совершенно не знала. Но его лицо показалось ей смутно знакомым. С изумлением Адди поняла, что видела его где-то прежде. Он был выше нее ростом, крепкого телосложения, излучая неуемную энергию юности. Кейд, если его действительно так звали, был красивым подростком с блестящими каштаново-медовыми волосами и темно-карими глазами. Форма его лица, изгиб губ, наклон головы… все ей было очень знакомо.
— Т…ты похож на меня, — запинаясь, пробормотала она.
На что он тут же проворчал:
— Да. Моя вечная неудача. А теперь пошли. Нам нужно ехать.
— Но Лиа… — начала Адди, и не смотря на полное замешательство от происходящего, почувствовала, как глаза вновь наполнились слезами. – Лиа…
— О чем ты говоришь? Лиа дома. Что еще не так? – голос мальчика смягчился. – Аделина, только не начинай реветь. Я сам поговорю с Беном, если ты так переживаешь из-за этого. У него, конечно, есть полное право быть очень недовольным, но я не позволю ему кричать слишком громко.
Только услышав его слова, Адди повернулась, чтобы посмотреть вокруг, задаваясь вопросом, как она очутилась с окраины города, где стоял их дом, посреди города. А затем ее сердце, затопленное от горя после смерти Лиа, дернулось и заполнилось волной ужаса. Дома не было. Дом, в котором Лиа вырастила ее, исчез. На его месте был обычный пустырь.
— Что случилось?
Она судорожно прижала руки к груди, пытаясь унять грохочущее сердце. Кошмар. Она все еще была во власти кошмара. Ее глаза стремительно блуждали по окружающим ее предметам находя, изредка, только следы знакомых ей с детства вещей. Даже воздух пах по другому. Центральная улица была просто грунтовой дорогой со многими выбоинами и ямами. Сверкающие Форды исчезли, а были только лошади, запряженные в фургоны, выстроившиеся в линию перед деревянным тротуаром.
Небольшие нарядные магазинчики пропали, и… почему-то на всей улице были фактически только салуны. Салуны! А как же Сухой закон[2]? Они, что, решили проигнорировать запрет? Никаких признаков электрических или телефонных проводов вдоль улицы не наблюдалось, не было ни кинотеатра, ни пекарни. Санрайз был только слегка похож на себя… и люди… О Господи, люди! Создавалось впечатление, что они все собрались на карнавал.
Немногие из женщин, которых она увидела, были с уложенными в строгие прически, волосами, в длинных, темных платьях с застегнутыми наглухо воротничками. А так, повсюду были ковбои в широких сомбреро или шляпах—котелках обитателей равнин, с повязанными на шее цветными платками, в широких плащах, и со шпорами на причудливо изогнутых на носках ботинок. Ковбои с густыми бородами и пышными усами, вооруженные пистолетами и боеприпасами к ним.
Полукруг из ковбоев стоял прямо вокруг Кейда и Адди, сминающие в руках свои шляпы, и глядящие на Адди с обожанием, уважением и еще чем то, очень напоминающим, страх. Странность этой сцены напугала ее. Она сошла с ума, или все они устраивают ей какой то странный розыгрыш.
О Господи, позволь мне проснуться, о, пожалуйста, пусть я проснусь где-нибудь в другом месте, в таком, какое я знаю. Позволь мне проснуться так, что бы я знала, что не сошла с ума.
— Почему ты так странно смотришь вокруг? – требовательно спросил Кейд, хватая ее за локоть, и потащил дальше по дощатому тротуару. Он повел ее сквозь группу ковбоев, которые бормотали что-то по поводу выражения беспокойства, пока он нетерпеливо не огрызнулся. — Все хорошо. Она не падала ни в какой обморок. В ней все превосходно.
Подумав, Адди позволила ему вести ее по улице.
— Мы должны найти Бена, — сказал Кейд, тяжело вздыхая. — Он должен был выглядывать тебя в этой части города. Черт побери, он должно быть совсем обезумел от злости к этому времени.
— Кейд…
Был только один Кейд, о котором она когда-либо слышала, и он был дядей Лиа. Но дядя Лиа — пожилой джентльмен, который проживал на северо-востоке и был уважаемым адвокатом. У него не было ничего общего с этим нахальным мальчишкой. Она решила позвать его по имени, которое крутилось на кончике ее языка.
— Кейд Уорнер?
— Да, Аделина Уорнер?
Нет, нет! Я – Адди Пек. Аделина Уорнер была моей далекой родственницей и исчезла пятьдесят лет назад. Я просто сплю. Но, действительно ли, Бен Хантер тоже был всего лишь сном? А смерть Лиа?
— Куда мы идем? – удалось спросить ей сквозь нервный смех от того, что она только сейчас заметила, что на ней такая же старомодная одежда, как и на женщинах, которых она видела. Она была затянута в длинное, сжимающее ее в талии, розовое платье, невероятно затрудняющее ходьбу.
— Мы поедем домой, как только найдем Бена. Где ты задержалась на целых два часа? Опять флиртовала? Я не имею ничего против, только если не за мой счет. У меня были свои планы на сегодня!
— Я не флиртовала.
— Что же ты тогда делала?
— Я не знаю. Я ничего не знаю, – ответила она прерывающимся голосом.
Кейд внимательно взглянул на нее, впервые заметив насколько бледной она была.