Сдав коккер-спаниеля мистеру Буркурски, Джина и Ширли отправились обедать. Летом Дюпон Серкл обретал дополнительные преимущества: здесь было множество ресторанов со столиками на улице. Джина и Ширли старались извлечь максимум удовольствия из летнего сезона и почти не обедали дома. Линда и Питер редко составляли им компанию: Линде не нравилась жара, а Питер по причинам, известным только ему, находил обеды на улице негигиеничными. В отличие от них Джина с Ширли любили сидеть за столиком на улице, потягивая пивко или «Маргариту». Иногда они почти не разговаривали, наслаждаясь вкусной едой, разглядывая посетителей и прохожих. В некоторые рестораны с уличными столиками им позволяли брать с собой Гомеса.
Неторопливо подойдя к «Триос» на Семнадцатой улице, они сели за столик и даже не стали читать меню. В «Триос», скорее пиццерии, чем ресторанчике, были места на улице и кормили дешево, а так как платила обычно Джина, то она выбирала заведения с невысокими ценами. Заказав пиццу и два пива, они начали рассматривать прохожих.
Семнадцатая улица, где они обедали, славилась в Вашингтоне своими ресторанами и барами. У «Триос» крайний ряд уличных столиков вытянулся шеренгой вдоль оживленной пешеходной зоны, чтобы посетителям было удобнее глазеть на прохожих.
– Ну, как дела с жильцами? – поинтересовалась Джина.
– С тех пор как ты заставила меня вышвырнуть Сэмми, новых найти не удалось.
– Почему бы тебе не поместить объявление в городской газете? Полагаю, это совсем недорого.
– Я придумала кое-что получше.
– И что же?
– Одна моя подруга рассказала мне о программе опеки над приемными детьми.
– Что?!
– Она говорит, если берешь приемного ребенка, тебе платят шестьсот долларов в месяц. Чего только не сделаешь с такими деньгами!
– Ширли, пожалуйста, скажи, что ты пошутила!
– Вовсе нет. А в чем проблема? У меня есть свободная комната, ребенок может там спать. Ты только представь: каждый месяц у меня будет шестьсот долларов! Сколько ребенок может съесть? Я прикинула, что на одежду, еду и всякий вздор потрачу пару сотен в месяц, а остальное смогу расходовать по своему усмотрению. Как по-твоему, мне позволят взять двух или трех детей? Сколько можно разместить в той комнате?
– Ширли, нельзя брать ребенка из-за денег. Детей усыновляют не для этого.
– О, Джина, не начинай. Я окружу малыша всяческой заботой.
– Ширли, ты ведешь беспорядочную и непредсказуемую жизнь. Ты не можешь стать опекуншей.
– Что ж, посмотрим.
– Боже, хоть бы не пришлось! – Джина решила поговорить с Ширли более жестко, если той, не приведи Бог, действительно доверят опеку над ребенком. Хотя при нынешнем положении дел в администрации округа Колумбия можно ожидать чего угодно.
– Так о каком плане вы с Питером говорили, когда я пришла? – сменила тему Ширли.
– Одна из коллег Питера по работе подала на него рапорт за слишком вольное использование Интернета. Кажется, ее зовут Камерон.
– А что плохого в использовании Интернета?
– Не знаю подробностей, но Питер посещал сайты, на которые не имел права заходить за счет компании.
– Неужели порносайты?
– Он умолчал об этом. Так или иначе, поднятый вокруг этого шум привел к тому, что Питер не получил повышения, поэтому у него есть основания злиться на эту женщину.
– А ты к этой истории каким боком?..
– Некоторое время назад я встретилась с бывшей одноклассницей. Ее зовут Анни Харрисон, она прекрасно разбирается в компьютерах, компьютерной графике и тому подобном, вот я и подумала…
В этот момент Джина увидела коренастого толстого мужчину, идущего по Семнадцатой улице. При мысли, что он направляется к ним, у нее перехватило дыхание. Откашлявшись, чтобы прочистить горло, Джина сказала Ширли: – Пожалуй, схожу в туалет. Сейчас вернусь, – и быстро поднялась из-за стола.
– Ну давай.
Джина почти бегом припустила ко входу в ресторан. Сзади до нее донесся голос Ширли, заговорившей с толстым коротышкой.
– Гриффин, неужели это ты? Боже, я не видела тебя целую вечность, – обратилась к нему Ширли через ограждение из трубок, отделявшее столики от пешеходной зоны.
– Ширли Перри. Прекрасно выглядишь!
– Стараюсь!
Сердце у Джины бешено колотилось, когда она, притаившись за дверью, слушала разговор. Откуда, черт возьми, Ширли знает Гриффина?
– Как твои дела? – спросил Гриффин.
– Да так, занимаюсь то тем, то этим. А ты? Все еще работаешь?
– О да. Когда занимаешься чем-то очень долго, буквально прикипаешь к работе.
– Только не я. Я ни к чему не прикипаю.
– Ну что ж, рад это слышать. Очень приятно видеть тебя, но я немного спешу, и мне пора бежать.
– Рада была встретиться. Ну, прощай, держи хвост пистолетом!
Когда Гриффин ушел, Джина вернулась за столик.
– С кем это ты говорила? – спросила она у матери, залившись краской стыда.
– Так, один мужчина: я когда-то работала с ним.
Работала? – Джина молила Бога, чтобы Ширли не пустилась в откровения о том, как когда-то снималась в порнофильмах и спала с Гриффином. Этого она матери не смогла бы простить.
– Когда-то я служила в одной грязной книжной лавчонке, а он работал в том же здании.
– На какой должности?
– Ты спрашиваешь обо мне? Я стояла за прилавком, обслуживала покупателей, а Гриффин… ну… он был своего рода актером.
– Актером? – уточнила Джина, с облегчением услышав, что мать всего лишь стояла за прилавком.
– Ну, откровенно говоря, он снимался в порнофильмах. У них была студия в помещении за магазином.
– Ты разыгрываешь меня?
– Нет. Он был весьма популярен среди любителей порно. Полагаю, на него и сейчас есть спрос.
– Но почему? Я же видела его… мельком. В нем нет ничего привлекательного.
– Вот почему он и создан для этого бизнеса. Порнофильмы делаются для мужчин, а не для женщин, Джина. Мужчины любят смотреть, как какой-нибудь безобразный толстяк имеет распаленную цыпочку. Должно быть, им кажется, раз уж девушки спят с такими, как Гриффин, то у них самих точно есть шанс.
– Интересная мысль. Знаешь, я что-то не помню, когда ты успела поработать в грязной книжной лавчонке?
– Я же сказала – сто лет назад, и это продолжалось недолго. Когда я там немного освоилась, они предложили мне готовить Гриффина к съемке, если ты понимаешь, что я имею в виду. Так сказать, убедиться, что все поднялось и работает. Я сказала, что эту маленькую дополнительную обязанность не потяну. Перед тем как я уволилась, они нашли женщину – Брэнду, что ли, – готовую стоять за прилавком и быть Гриффину «пуховкой», или «щекотухой», или как там они это называют.
– Есть ли в мире то, чем ты не занималась, Ширли?
– Если и есть, то я над этим работаю.
– Интересно, а как люди, занимающиеся порнобизнесом, отвечают на вопрос о профессии?
– Не знаю. Большинство из них не скрывают рода своих занятий; многие даже гордятся этим. Хотя, помню, Гриффин говорил своей матери, что работает на Службу прогнозов погоды.
– На Пи-би-эс?
– Он говорил, что продюсирует документальные фильмы, и в принципе это нельзя назвать ложью.
– Интересный персонаж. Что ж, по крайней мере ты с ним не спала. Ведь не спала, Ширли? – как бы вскользь осведомилась Джина.
– Спать с ним? Джина, ты же видела его. Не спорю, он очень мил, но, я тебя умоляю, кто опустится до того, чтобы спать с этим толстым козлом?
– Не знаю, Ширли. – Джина дивилась тому, чего только не бывает на свете. Мало того, что она переспала с популярным порноактером, напившись до бесчувствия, так он еще оказался знакомым ее матери. Но что сделано, то сделано, надо перестать оглядываться на прошлые ошибки и жить дальше. Оставалось лишь вздохнуть с облегчением, что Гриффин надел презерватив, прежде чем лечь с ней в постель.
«Господи! А надевал ли он презерватив?» – стукнуло в голове у Джины. Она была настолько пьяна той ночью и так хотела побыстрее покончить с этим, что сейчас не могла вспомнить точно.