- А вот благодарностей никаких я принять не могу, - запротестовала Софи. - Фейерверк этот полностью заслуга графа и графини Шеффилд и Даунз. Просто так получилось, что я ездила с ними в Воксхолл.
Поездка в Воксхолл, а затем фейерверк в саду Дьюлэндов - все это было больше года назад. Необычно теплый лондонский летний вечер. Софи стояла, окруженная кавалерами, наблюдая в небе причудливый калейдоскоп фейерверка. На самом деле ее внимание больше привлекал не фейерверк, а близкая подруга Шарлотта, которая стояла рядом с графом Шеффилдом, братом-близнецом Патрика Фоукса. Софи видела, как Шарлотта прижалась спиной к груди Алекса и ее щеки порозовели. В бархатном небе вспыхивали огни фейерверка. Да, необыкновенный тогда выдался вечер!
На следующий день Софи дразнила Шарлотту. Какой кошмар, какое вопиющее нарушение этикета! Подумать только, девушка прилюдно прислонилась к молодому человеку, а он, представьте себе, обнял ее за талию. Хорошо еще, что было темно, а то бы светские сплетницы долго обсуждали это возмутительное нарушение приличий.
Теперь Софи понимала, что в те мгновения чувствовала Шарлотта. Другого Фоукса, брата мужа Шарлотты, в танцевальном зале не было, и это действовало раздражающе. Собственное тело стало для нее сейчас как будто чужим. Оно жаждало опьяняющей близости, какую испытало месяц назад. Мысли тоже выходили из подчинения, отказываясь сосредоточиться на будущем супруге, а именно Брэддоне. Они то и дело ускользали куда-то в сторону, где, как в тумане, маячили ироническая улыбка и насмешливые черные глаза.
Все это было омерзительно, унизительно! Доведя самобичевание до апогея, Софи поднялась из-за стола.
- Может быть, теперь мы навестим вашего брата?
Питер быстро встал, покосившись на тарелку, куда только что положил порцию фазана.
- С большим удовольствием. Я попрошу матушку сопровождать нас.
Софи кивнула. Ее испугала собственная забывчивость. Она даже не подумала, что не имеет права сейчас исчезать из обеденного зала с мужчиной. Такого испытания ее бедная репутация уже не выдержит.
Выслушав Питера, виконтесса Дьюлэнд ласково улыбнулась и с готовностью покинула уютный кружок дам, с которыми вела беседу. "И почему Софи Йорк всех так раздражает? - думала она, следуя с молодыми людьми в библиотеку. Подумаешь, ведет себя как-то не так. Не пора ли попытаться отыскать в себе хотя бы малую толику снисходительности? Ведь у девушки такое доброе сердце!"
От проницательного материнского глаза Китти Дьюлэнд не укрылось то обстоятельство, что ее любимый Питер к числу воздыхателей леди Софи не принадлежит. Похоже, леди Софи влюблена в графа Слэслоу. Так считала Китти, а ошибалась она крайне редко. Ее наблюдения вроде бы подтверждали слухи о помолвке, которая должна быть скоро объявлена.
Китти романтически вздохнула: "Что за чудесный вечер был, когда объявили мою помолвку с милым Терлоу. До сих пор помню трепет восхитительного торжества (возможно, где-то и низменного), какое я испытывала тогда перед остальными незамужними девушками, находящимися в зале". Китти стряхнула воспоминания и вошла в библиотеку, чтобы представить Квилла леди Софи.
Квилл (он же Эрскин) был не совсем таким, каким его представляла Софи. Она смутно помнила худое бледное лицо в окне во время запуска фейерверка. Сейчас же худощавое лицо сидящего в кресле джентльмена было загорелым и выглядело более здоровым, чем у многих лондонских щеголей, которые большую часть времени проводили, развлекаясь в помещениях, и ездили в закрытых каретах.
Он быстро поднялся. Холодные губы легко коснулись тыльной стороны ее ладони. Софи показалось, что встает Квилл довольно легко, и, только когда он снова опустился в кресло, она поняла, каких усилий ему это стоило. Она быстро присела на первый попавшийся на глаза небольшой табурет у камина. Ей не хотелось, чтобы Квилл испытывал неловкость, сидя в присутствии дамы.
Питер не пожелал придвинуть поближе тяжелое кожаное кресло и просто уселся на ковер, а его мать тут же завела беседу с достопочтенным Сильвестром Бредбеком, который удалился в библиотеку, чтобы дать отдых своей подагрической ноге.
Квилл разглядывал Софи. Глаза внимательно смотрели из-под тяжелых век, лицо невозмутимо. Похоже, смущение ему вообще было неведомо.
- Вы наслаждаетесь балом, леди Софи? - проговорил он, растягивая слова.
Софи слегка порозовела. В тоне Квилла она ощутила иронию, а ее находчивость сегодня, как назло, куда-то улетучилась. Остроумный ответ был важным условием любой светской беседы между мужчиной и женщиной, но сейчас все остроумие ее покинуло. Хотелось бы верить, что временно.
- Не совсем, - ответила она искренне.
- Хм-м, - пробормотал Квилл, заметив, как опустились углы ее рта. - В таком случае, может быть, вы предпочтете оторваться от этого бурного веселья? Мы могли бы сыграть партию в трик-трак. Не желаете?
Софи размышляла. С одной стороны, во время бала дамы обычно не удаляются в библиотеку поиграть в настольные игры, но другой, ведь она под присмотром не кого-нибудь, а самой хозяйк дома, и совсем неплохо было бы дать натянутым нервам немног расслабиться. Ни Брэддон, ни Патрик библиотеку скорее всего не посетят, так что можно будет успокоиться, а затем вернуться танцевальный зал.
Она посмотрела в зеленые глаза Квилла:
- Мне было бы очень приятно.
Квилл едва заметно кивнул. Питер проворно вскочил, притащил небольшой столик, крышка которого являлась доской для игры в триктрак, и молча расставил фишки.
Отблески огня в камине легко перескакивали с одной ореховой панели на другую - ими были обиты стены библиотеки, - задерживались на черных и белых фишках, изящных кольцах Софи, окрашивали волосы Квилла в бордовый цвет.
Играли молча, пока у Софи не выпал второй дубль.
Квилл поднял глаза и бросил на брата веселый взгляд:
- Питер, кого ты привел сюда скрасить мое одиночество? Фокусницу? - Он обратил смеющиеся глаза на Софи. - Хорошо еще, что я по-джентльменски не предложил играть на деньги.
Софи скромно улыбнулась. Правда, скромность эта была притворной. С самого детства ей неизменно везло на дубли. Своего дедушку она этим всегда приводила в замешательства. Чувствуя, что настроение поднимается, Софи глотнула вина из стоящего рядом бокала. Охватившее тело томление, которое она тщетно пыталась обуздать, в этом тихом оазисе постепенно стихало.
В ответ на шутливое жалобное бормотание Квилла свой следующий дубль она сопроводила радостным ликованием, а две шестерки, выпавшие в конце игры, это вообще был восторг.
Именно в этот момент в библиотеку вошли Брэддон Четвин, граф Слэслоу, и его приятель Патрик Фоукс. Именно от этих двоих она и надеялась здесь отдохнуть. Брэддон тут же направился к своей невесте, которой только что похвалялся перед школьным приятелем.
Патрик остановился на пороге. Волосы Софи сияли. Свет огня в камине позади нее придавал им оттенок спелых персиков или абрикосового сока, налитого в стеклянную бутылку. Они были аккуратно уложены, но все равно некоторые локоны выбились, одни на спину, другие вперед. В ее волосах переплелось множество оттенков, от красного, золотистого до чистейшего солнечно-желтого. Больше всего его восхищали россыпи пушистых крошечных завитков, к которым так хотелось прикоснуться.
Он уже принял решение уйти, а Софи в это время смеялась, ее глаза сверкали. Все это продолжалось, пока она не встретилась с ним взглядом. В это мгновение улыбка с ее лица исчезла, затем края губ снова быстро приподнялись, но улыбки не получилось, потому что она не коснулась глаз.
"Наверное, боится, что я расскажу Брэддону, как она искусно целуется", - мрачно подумал Патрик.
Брэддон подошел к группе, поклонился, как объятый нетерпением юнец, и теперь стоял, лучезарно улыбаясь невесте. Патрик молча прошагал к камину.
"Будь я проклят, если позволю себе смутиться перед какой-то обольстительной девчонкой, имевшей наглость отказать мне, предпочтя более знатный титул. Она получила то, что хотела. В этом году на рынке женихов граф, кажется, был единственный. Вот его-то она и заполучила. Есть, правда, еще неженатый герцог, престарелый Сискайнд, плюс восемь детей в придачу. Он единственный, по крайней мере пока я не стану герцогом". - Глаза Патрика болезненно вспыхнули.
Софи скользнула глазами по его лицу и быстро отвернулась. Щеки окрасил румянец, такой же утонченный, как розовое шампанское, бокал с которым она держала в руке. Брэддон уселся на ковер и принялся деловито расставлять фишки триктрака. Известие о том, что будущая жена умеет играть в эту игру, привело его в восторг. Софи заставила себя улыбнуться жениху.
Откинув голову на высокую спинку кресла, Квилл с интересом наблюдал за очаровательной леди Софи. Вначале она как будто оцепенела, а затем снова повеселела. Правда, веселье это было какое-то слабое и неустойчивое. Он переместился, чтобы посмотреть, кто вынудил ее преобразиться из обаятельной девушки в глянцевитую светскую даму. После этого вскинул худую темную кисть и произнес насмешливым голосом, растягивая слова:
- Патрик, дружище, поди поздоровайся со мной.
- Квилл!
В мгновение ока длинные ноги перенесли Патрика к креслу, его черные глаза озарились радостью.
- Господи, дружище, я думал, ты прикован к постели!
- Так оно и было, не считая последних нескольких месяцев.
- Выглядишь великолепно.
- Как видишь, живу, - коротко произнес Квилл. Патрик присел перед креслом на корточки.
- Знаешь, в Индии, когда магараджа угрожал меня обезглавить, если я не преклоню колени перед каким-то его идолом, я вспоминал о тебе, Квилл. Уж очень он был похож на тебя, нашего школьного тирана.
Для Софи это было мучительно. Голова Патрика находилась как раз на уровне ее головы - он пристроился на корточках, она сидела на табурете. И совсем рядом. Ее глаза инстинктивно скользили по его фигуре вплоть до обтягивающих мускулистые бедра панталон. Софи нервно встряхнула головой, но это не помогло. Она с трудом сглотнула и слегка переместилась на своем низеньком табурете в другую сторону.
В свою очередь Патрик, обнаружив, что эта амбициозная глупая девчонка все еще волнует его, почувствовал себя неуютно. Справа он ощущал нежнейший аромат, сладостный и чистый, как цветок вишни. Этот аромат тревожил и воспламенял. Ему захотелось перекинуть Софи через плечо и унести в спальню.
Он резко поднялся на ноги и выпрямился. Выражение лица внезапно стало неприветливым и холодным. Но когда он бросил взгляд на табурет, в его глазах заблестели веселые искорки.