Как все близнецы, они могли физически ощущать душевную боль друг друга. Когда первый брак Алекса дал трещину, Патрик несколько месяцев страдал расстройством желудка.
- Довольно, Патрик, перестань беситься и рассказывай. Некоторое время они молчали.
- Ладно, - сказал наконец Патрик и подошел к окну. В лужах лениво плавали мартовские снежинки. - Да, у нас в семье разлад. Все испортил я. Ты прав, в стиле Фоуксов. Но не думаю, что ты можешь это как-то уладить. Так что спасибо.
Алекс ждал, когда он продолжит.
- Мы уже давно не спим вместе, - сказал Патрик, развернувшись к брату. - И я не знаю, как исправить эту ситуацию.
- То, что вы не спите вместе, это ты так решил или она?
- Я, черт побери! В том-то и дело. Правда, никакого решения не было. Сам не понимаю, как это случилось. Мы поссорились из-за какой-то чепухи, и в этот вечер я пришел домой под утро...
- Непростительная ошибка.
- Я проводил время в конторе, а не в борделе.
- Вот тебе мой первый совет, - произнес Алекс. - Пока ссора не улажена, никогда не позволяй себе приходить домой под утро. Учти, женщины такое не прощают. Шарлотта бы разорвала меня на части.
- Вот именно, - возразил Патрик. - А Софи, кажется, даже не заметила. И потому на следующую ночь все повторилось. - Он бросил взгляд на Алекса. Понятное дело, что это глупость, но я ожидал с ее стороны какой-то реакции. А она ведет себя, как герцогиня на королевском приеме. Доброжелательная и сердечная. Как будто ей вообще наплевать, появлюсь я когда-нибудь в ее спальне или нет.
Алекс нахмурился:
- А в постели с тобой она наслаждалась?
Патрик смущенно потупился:
- Вот именно. Мне казалось, что наслаждалась. Да нет же, не казалось, я это точно знаю. Так ведь и я тоже наслаждался, поверь мне. Но теперь... это продолжается уже больше двух недель. Утром она приветствует меня так же мило, как если бы мы каждую ночь проводили в одной постели. Что бы я ни делал, Софи неизменно довольна.
- Нужно искать выход, - задумчиво проговорил Алекс.
- Но как? - Патрик недовольно посмотрел на брата. - Просто подойти и спросить?
- Зачем что-то спрашивать! - воскликнул Алекс. - Зайди к ней в спальню. И не нужно ничего обсуждать. Просто войди.
В комнате на некоторое время опять установилась тишина.
- Пожалуй, я мог бы попробовать, - нерешительно сказал Патрик.
- Тебе нечего терять.
- Наверное, ты прав.
- Ты уже признался ей в любви?
Патрик слегка вздрогнул.
- Конечно, нет.
- В том-то все и дело. - Алекс усмехнулся.
- В чем дело?! - взорвался Патрик. - Какое дело? Ты ничего не понял. Монашеская жизнь ее вполне устраивает. Почему она не удалилась в этот чертов монастырь?
- Ты этого не узнаешь, пока снова не войдешь к ней в спальню. - Алекс широко улыбнулся. - Что касается меня, то я уже начал подумывать, на что потрачу свои пятьсот крон. А ты постепенно привыкай к мысли, что будешь спать в ночной рубашке с кружевными оборками. Патрик нахмурился:
- Не понимаю, о чем ты?
- А о том, - насмешливо произнес Алекс, - что ты даже года не выдержал. Уже забыл? Мы поспорили на пятьсот крон и кружевную ночную рубашку, что в течение года ты безумно влюбишься в свою жену. Прошло всего несколько месяцев, и дело сделано. - Алекс перестал улыбаться. - Почему ты не поговоришь с Софи? Признайся, что любишь ее.
Патрик, до сего момента внимательно рассматривавший ковер, поднял глаза:
- Алекс, я действительно люблю, но без взаимности. Ей наплевать, есть я рядом или нет. Она превосходно себя чувствует в компании с поклонниками, которым несть числа. Они постоянно крутятся в нашем доме. А Брэддон, так этот практически живет с нами.
Алекс подошел и обнял брата за плечи.
- Через несколько недель мы собираемся переезжать в Лондон, но ты приезжай к нам в Дуне, в любое время.
- Спасибо. - Патрик с трудом улыбнулся.
- Мне пора. Я должен заехать за Шарлоттой. Мы скоро опять возвращаемся в деревню, и она хочет сделать кое-какие покупки. Днем у нас визит к ее родителям, а вечер свободный. Может быть, заедешь? Сыграем в бильярд.
Патрик кивнул, и Алекс направился к двери.
- Семейные раздоры, Патрик, не такая уж большая редкость. Алекс имел печальный опыт. Его первый брак был таким кошмаром, что он едва из него выпутался.
- И вина обычно лежит на обоих супругах.
Когда дверь за братом закрылась, Патрик бросился в кресло.
"Алекс и прав, и не прав. Спокойно обсуждать с Софи наши отношения... для меня это совершенно невообразимо. Но можно просто войта к ней в спальню. Ничего не говоря. Конечно, это возможно сделать. Вечером я обещал поужинать с Питер-шемом, а затем бильярд с Алексом, но завтра ночью я обязательно войду к ней. У меня просто нет выбора. Иначе сойду с ума. Уже начал. Пусть она будет холодна как лед, но я все равно это сделаю".
В этот самый момент "холодная" жена сидела в своей гостиной и заливалась горючими слезами.
В комнату ворвался Генри и остановился на пороге в смятении и испуге.
- Леди Софи! В чем состоит ваша забота?
Генри все еще говорил на ломаном английском, но Софи настояла, чтобы они избегали французского, потому что через несколько недель ему предстояло идти в школу.
- Ничего, Генри. - Она поспешно вытерла слезы. - Чего-то всплакнулось, сама не знаю.
- Всплакнулось? - Генри задумался, такого слова он еще не слышал.
- Это когда вдруг плачут без причины, - объяснила Софи.
- Вы плачете, потому что вы... separee <разлучены>(фр.).> с месье Фоуксом? - осторожно спросил Генри, понимая, что вопрос деликатный.