- Я вынужден просить вашу светлость приподнять ночную рубашку. - Он отошел к окну.
Симона помогла госпоже расстегнуть ночную рубашку и освободить живот.
Все время, пока доктор ощупывал ее живот, Софи тупо смотрела на бледно-рыжие с сединой волосы на его затылке. Он молчал, и на нее начала надвигаться неумолимая правда, от которой теперь уже укрыться становилось все труднее и труднее.
- Прошу вас одеться, ваша светлость. - Ламбет по опыту знал, что одетыми пациенты всегда чувствуют себя намного спокойнее.
Софи безучастно посмотрела на доктора и кивнула Симоне. Доктор Ламбет удалился в гостиную, где предался размышлениям о причудах аристократов. Вспомнил, как адвокат Фоукса дотошно проверял его медицинские сертификаты. Можно не сомневаться, какой шум поднимет этот Фоукс по поводу потери ребенка. Ламбет вздохнул. "И зачем только я берусь пользовать этих аристократов? Ах да, конечно же, из-за денег".
Вошла Симона и пригласила его в спальню госпожи. Софи по-прежнему сидела в кресле. Доктор Ламбет встретился с ней глазами. Страха в них не было, только отчаяние.
- Вынужден вас огорчить, - доктор старался, чтобы его голос звучал по возможности мягче, - но у меня серьезные предположения, что по каким-то неведомым мне причинам ваш ребенок погиб. На все воля Божия - это единственное, чем можно утешиться в таких случаях.
- Погиб, вы сказали? - переспросила она тупо. - То есть умер?
- Предположительно, - заметил доктор Ламбет. - Я не люблю делать поспешных выводов, но в данном случае пока никаких признаков жизни вашего плода обнаружить не удается. Такие явления, к сожалению, не так редки, как это может показаться на первый взгляд. В последней стадии созревания плод неожиданно погибает, и до сих пор никому не удалось объяснить почему. - Он осторожно коснулся живота Софи. - Вот здесь больно?
-Нет.
- Если плод погиб, то роды у вас могут начаться либо сегодня, либо в крайнем случае завтра.
- Роды?
- Ваша светлость, младенец в любом случае должен быть извлечен на свет Божий.
Софи не нашлась, что сказать.
- Необходимо сообщить вашему супругу.
Софи отрицательно покачала головой.
- Позвольте послать за ним кого-нибудь, - настаивал доктор.
- Нет! - Лицо Софи покрыла смертельная белизна. - Мне нужно подумать. Я...
- Но ведь ваш супруг... - Доктор Ламбет повернулся к Симоне.
- Нет, - жалобно воскликнула Софи. - Я скажу ему сама, чуть попозже. Пожалуйста, доктор Ламбет.
Доктор кивнул и отвел Симону в сторону. Через пару минут он вновь приблизился к Софи.
- Я сообщил горничной, какие у вас ожидаются симптомы. - Ламбет взял ее за запястье и пощупал пульс. - Как только начнутся схватки, немедленно пошлите за мной. А сейчас вам лучше лечь в постель. В любом случае я навещу вас завтра утром.
- Так вы сказали, это начнется сегодня или завтра? - спросила Софи, вставая с кресла. Она не могла произнести слово "роды". Применительно к ней оно казалось странным. Ведь рожают живых детей, а тут...
- Да, - подтвердил доктор Ламбет, внимательно следя за Софи. Она в шоке, но сейчас, наверное, это даже неплохо. - Держите ее светлость в тепле, - сказал он, повернувшись к Симоне.
Камеристка кивнула, ее глаза были наполнены слезами. Доктор Ламбет вежливо поклонился.
- Итак, ваша светлость, завтра утром я обязательно вас навещу.
- Я спущусь с вами вниз, - ответила Софи.
Доктор Ламбет с поклоном пропустил ее вперед. Очень странно. Еще никто из пациентов-аристократов не провожал его до двери. Видимо, на нее сейчас нашло временное помрачение.
Он снова сделал попытку:
- Мадам, вы действительно не хотите, чтобы я поговорил с вашим супругом?
- Да, - отозвалась она с вялой улыбкой. - Спасибо, доктор.
Они спустились по широкой мраморной лестнице. Довольно экстравагантная пара. Величественный доктор Ламбет, рыжеволосый, с усталыми глазами, и Софи, миниатюрная и, несмотря ни на что, ослепительно красивая. Бледность сменилась густым румянцем. Этот факт доктора Ламбета насторожил, но мысленно он уже был у следующей пациентки, виконтессы, матери четырех детей. Существовали серьезные подозрения, что пятого она будет рожать именно сегодня. С первыми четырьмя девочками никаких проблем не было, так что роды должны быть легкими. Единственная сложность - это если пятый младенец тоже окажется девочкой. Тогда мамаша непременно будет в истерике, не говоря уже о самом виконте. Доктор вспомнил, как виконт воспринял появление на свет четвертой дочери. Если же будет пятая...
В холле доктор Ламбет отвесил быстрый поклон и удалился, еще раз пообещав прибыть рано утром. Он сел в свой экипаж и велел кучеру ехать к дому виконта, обдумывая утешительную речь.
Глава 26
Перед доктором Софи изо всех сил старалась не выдавать своего смятения, но сейчас, почувствовав невероятную усталость, с большим трудом начала взбираться вверх по лестнице.
Из библиотеки вышел Патрик.
- Ты не собираешься рассказать мне о результатах визита доктора?
- Расскажу, но позднее.
- Нет, - проговорил Патрик сквозь стиснутые зубы, - я хочу знать это сейчас. Пожалуйста, давай на минутку зайдем в библиотеку. Я хочу знать, почему ты срочно пригласила доктора.
Софи быстро осмотрелась. Слуг поблизости не было.
- Мне надо идти, сейчас я это обсуждать не собираюсь.
- Софи!
"Нас ведь повсюду слышно", - подумала Софи и спустилась вниз. Теперь их с Патриком разделяли только три ступеньки.
- Ну хорошо, доктор сказал... сказал... - Произнести вслух то, что сказал доктор, у нее не было сил. - Он сказал, что зайдет завтра утром. Это была половина правды, вернее, много меньше, чем половина. Голова отяжелела, словно ее налили свинцом, и внутри пульсировала тупая боль. Боже, только бы не видеть вопросительно вздернутых бровей Патрика, его сверлящих глаз.
- Ты же не хотел ребенка, - неожиданно произнесла она. - Отчего же так встревожился? - Свой голос Софи слышала каким-то приглушенным, как будто он доносился откуда-то из-под воды.
В это мгновение у Патрика был такой свирепый вид, что Софи была вынуждена ухватиться за перила. С ее головой что-то происходило. Муж открывал рот, но она ничего не слышала. Совершенно ничего. В ушах отдавалось биение сердца, глухое и тяжелое, как удары кувалды. Его ритм совпадал с пульсациями боли. Софи еще крепче сжала перила, что несколько ослабляло боль.
Патрик кричал. Позади него в коридоре возник испуганный Клеменс. Невероятным усилием воли Софи заставила себя вслушаться в слова мужа.
- Черт возьми, - кричал он (его голос был хриплым от гнева), - как ты можешь говорить такое? Я хочу этого ребенка!
Софи слабо улыбнулась, внезапно почувствовав, что голова стала очень легкой, как воздушный шарик, и вот-вот слетит с ее плеч. Ужасные пульсации боли наконец-то ослабли.