- Я сейчас засну. - Она проваливалась в темноту. Но на самом деле она просто не знала, как иначе объяснить ту дорогу, по которой отправлялась в царство теней. - Ты не должен прикасаться к нам, пока я не проснусь.
- Позволь перенести вас в замок. Скоро наступит ночь. Я не могу оставить тебя с Гейджем в лесу на траве.
- Ты не должен дотрагиваться до нас! - зло повторила она, закрывая глаза. - Пока я не проснусь.
- Сколько...
Неизвестно, может, никогда. Если ей удастся слиться с Гейджем в одно целое, то не исключено, что он уведет ее за собой, если не сумеет устоять на ногах в этой тьме.
- Сколько потребуется.
Она чувствовала отчаяние Малика, его горе, спускаясь по спирали вслед за Гейджем в зияющую черноту вокруг него. Она отбросила от себя все земные тревоги. В ее мире жил только он. Его, отходящего в мир теней, она должна догнать.
Я иду, милый мой! Подожди меня.
***
- Как страшно, Малик, они оба словно окаменели! - прошептала Эдвина, глядя на два неподвижных тела, крепко вжавшихся друг в друга, казалось, они слились воедино. - Ты уверен, что они еще живы?
Малик кивнул и, подавшись к костру, подбросил дров в огонь. Он и Эдвина сидели невдалеке от лежавших неподвижно друзей.
- Они живы.
- Прошло несколько часов. - Эдвина старалась сдержать внутренний озноб, когда ее каждая жилка билась наособицу. - Я ненавижу ждать. Что мы сидим без дела?
- Мы сделали все, что смогли.
- Не так уж и много. Только и разожгли костер для тепла да накрыли их одеялом, - нетерпеливо продолжала она. - Но должно же быть что-нибудь еще?
- Если что-то важное и есть, так Бринн делает это. - Он взглянул на неподвижные тела под одеялом. - Тебя мучает чувство вины, что он ранил Гейджа. Ричард преследовал не свою жену, а сокровища.
- Знаю. - Она понимала низменные помыслы Ричарда, но за долгие годы он приучил ее к мысли, что во всем всегда виновата женщина. - Просто... Я люблю Бринн. Но не было бы беды, не появись она в Редферне, когда я болела. И если бы не помогла мне...
- Если бы комета не пролетела в небе, то и Вильгельм не принял бы решения идти в поход на Англию, да если бы я не позволил саксам ранить себя. - Малик невесело улыбнулся. - Видишь ли, можно без конца упрекать себя, оглядываясь на прошлое. Прими все как неизбежное, Эдвина.
- Если я смирюсь, то, значит, я бессильна. Я слишком долго жила в покорности. - Она помолчала. - Как ты думаешь, мы должны отвезти тело Ричарда в Англию?
- Нет, и я не собираюсь выкапывать этого мерзавца!
Эдвина бросила взгляд на лес, где Малик захоронил останки Ричарда, прежде чем пришел за ней.
- Тогда, может, позовем отца Тома из деревни, чтобы похоронить его в освященной земле?
- И дать жителям повод начать охоту на Селбара и позволить им убить спасителя Бринн? - Малик покачал головой. - Я выбираю волка вместо скудной души твоего мужа. Зверь стоит больше.
Эдвина не спорила. Ричард в своей жизни загубил слишком много людей и мог погубить еще этой ночью.
Снова взглянув на Бринн и Гейджа, прижавшихся друг к другу, Эдвина вдруг поняла, что, несмотря на их кажущуюся застывшую неподвижность, в них проявилось что-то живое. От земли шел шум, земля колебалась и вздрагивала.
- Что происходит, Малик? - в испуге прошептала она.
До Малика тоже донесся шум битвы.
- Мне кажется, она сражается с драконами. Боже, не покидай ее!
***
"Он не послушается меня!" - Отчаяние овладело Бринн.
А ей для его спасения необходимо было слиться с ним до проникновения в его память, хотя бы частично.
...Трепетные воспоминания о Гейдже-ребенке, одиноком, дерзком, упрямом мальчишке. Она почувствовала, как ожесточается сердце и крепнет воля Гейджа-юноши. Как умело скрывает он от всех и прячет от себя собственную боль и нужду в материнской ласке!
Хардраада. Его родной отец, избегающий сына, не доверяющий ему. Отец, примите меня! Я стану всем, чем вы хотите.
Я люблю вас, я хочу походить на вас.
Пылающие города, кровь, насилие. Мне больно. Хватит? Примите меня. Я верю вам.
Отказ. Боль. Усталость. Тогда я пойду своей дорогой. Вы не нужны мне. Любовь-ненависть к отцу.
Византия. Слишком другая. Привыкни к ней. Она не более чужая, чем мир Хардраады.
Шелк и корица, темнокожие рабы, бескрайняя пустыня, палящее солнце, верблюды... Малик.
Воспоминания кружились, сменяли друг друга слишком быстро, чтобы их можно было осмыслить. Бринн в отчаянии пробивалась сквозь них, стараясь ухватить их, заставить его слушать ее и услышать.
Прими меня, Гейдж! Я - часть тебя, тебя прошлого, настоящего... и навеки. Пока ты слаб, я сильная. Тебе нужна моя сила, моя жизнь. Возьми ее. Поверь в меня. Воспользуйся мной.
Господь милостивый, услышь меня!
***
- Твои руки... горячие. Голос Гейджа.
Бринн пробила себе дорогу обратно, вернулась из его прошлого, из тьмы и приподняла налитые тяжестью веки. Он смотрел ей в глаза.
- Горячо... убери... их!
Она вдруг ощутила свои руки: они стали горячими, закрывая его раны, их покалывало, они лечили! Благодарю тебя, Господи!
- Бринн?
- Ш-ш! - Она растопырила пальцы, чувствуя силу, протекавшую сквозь нее. - Это хорошее тепло. Закрой глаза и засни опять.
Он закрыл глаза и через мгновение снова заснул.