Капитан Лефонт спрыгнул с лошади и поспешил к входу.
- Милорд, - заглянул он в палатку, - это я, капитан Лефонт. Малик еще жив? Мы торопились...
- Он жив. Едва. Вы привезли ее?
Лефонт обернулся и щелкнул пальцами.
- Давай сюда женщину, сакс.
Ричард спешился и снял с лошади Бринн.
- Прекрати скулить или, клянусь небом, ты у меня взвоешь по-настоящему, - едва слышно предупредил он.
Все вокруг нагоняло боль и тоску, округа дышала смертью, и даже в море слез не потопить горечь утрат. Она должна овладеть своими чувствами. Эдвина. Надо думать о ней. Бесполезно: Эдвина слишком далеко. Сарацин. Если она отдаст все силы ему, то ей, возможно, удастся держаться от остальных на расстоянии.
- Где она? - снова послышался грубый нетерпеливый голос норманна.
Ричард схватил ее мешок с травами, взял Бринн за локоть и толкнул к палатке.
- Бринн из Фалкаара, как и обещал. Мой подарок, чтобы угодить вам... по вашему вкусу.
- Я сам решаю, что мне нравится.
Гейдж Дюмонт поднялся с колен и повернулся к Бринн. Она внутренне ахнула, и дрожь пробежала по ее телу. Над ней возвышался двухметровый исполин, словно оживший греческий бог. Он был так грозен и так мужествен, что Бринн не смела дышать. Широкие плечи, могучий торс. Казалось, природа, расщедрившись, изваяла это прекрасное тело, вложив в него все искусство прошлых веков и будущих. Рядом с норманном довольно рослый Ричард показался ей вдруг маленьким и неказистым. Иссиня-черные волосы струились по плечам Дюмонта, закрывая его скулы и высвечивая ярко-голубые глаза, излучавшие силу и власть.
- Твой бывший хозяин уверял меня, что ты знахарка. - Он показал на лежавшего на деревянном лежаке человека, - Вылечи его.
- Попробую. - Она взяла у Ричарда мешок с травами и подошла к раненому. - Что с ним?
- Ранен мечом в грудь. - Гейдж пристально посмотрел ей в глаза. - И не попробуешь, а вылечишь. Он не должен умереть, иначе ты пойдешь следом за ним в могилу.
Гейдж Дюмонт и в самом деле оказался не таким, как все. Его убежденность завораживала и пугала. Но Бринн, сталкиваясь лицом к лицу с необычными людьми, научилась бороться со страхом и стойко переносить угрозы. Она посмотрела Гейджу в глаза.
- Ты собираешься мешать мне, запугивая своими глупыми угрозами, или дашь заняться твоим человеком? Легкое удивление пробежало по его лицу.
- Почему глупыми? Ты еще узнаешь, что я не бросаю слов на ветер.
- Простите ее дерзость, - вступил в разговор лорд Ричард, - моя жена обращается с ней как с любимой собачкой, вот она и забыла свое место.
Гейдж вновь опустился на колени у лежака раненого.
- Я сумею ее приручить. Можешь идти.
Щеки Ричарда вспыхнули малиновым румянцем от его ледяного тона, но он сдержал свой гнев.
- Как вы изволили заметить, она еще не привыкла к покорности. Вам может понадобиться моя помощь.
- Мне за свою жизнь еще ни разу не требовались помощники, чтобы справиться с какой-то девкой. Ты отдал ее мне. Или, может, решил забрать свои подарок обратно?
- Нет-нет, но я...
- Иди. Не мозоль мне глаза.
- Я свободен?
Гейдж Дюмонт кивнул в ответ, не отрывая глаз от бледного лица Малика.
- Я прикажу Лефонту доставить тебя невредимым до Редферна. Но не слишком рассиживайся там. Вильгельму понадобится твое поместье и другие владения при раздаче своих долгов.
Лицо Ричарда потемнело от злости, но он все-таки сумел выдавить из себя подобие улыбки.
- Не волнуйся, эта женщина подчинится тебе. Я позаботился, чтобы она поторопилась вылечить сарацина.
Он поднял полог палатки и вышел; на Бринн пахнуло холодом.
- Слышала? - обратился к ней Гейдж. - Так спасай его.
Бринн подошла к сарацину и опустилась перед ним на колени. Дрожащий свет лампы выхватил из темноты удивительно красивое лицо, и даже черная борода не могла скрыть его совершенство. Сарацин поразил ее своей молодостью: ему едва минуло двадцать лет. Бринн почувствовала сильную жалость к этому человеку. Смертельно раненный, в беспамятстве он лежал неподвижно, однако его крепкое тело все еще сохраняло юношескую гибкость.
- Как его зовут?
- Тебе ни к чему имя, чтобы лечить.
- Не указывай мне, что надо делать. Если хочешь, чтобы он выжил, будешь отвечать на все вопросы и дашь мне все, что понадобится, - холодно предупредила она. - Так как его зовут?
После минутного колебания Гейдж ответил:
- Малик Калар.
- Он говорит по-английски?
- По-английски, и по-французски, и по-норвежски, и еще на четырех языках, о которых твои саксы и не слышали. Считаешь, если он не христианин, то невежественный дикарь?
- Да говори он хоть на языке всех ангелов мира, мне до этого нет дела. - Бринн осторожно сняла покрывало. - Просто необходимо, чтобы он понимал меня. - Она сняла повязку. - И потом, я не саксонка. Я из Уэльса.
- Какая разница!
- Большая. Я никогда не буду... - Бринн отпрянула, увидев кровавую открытую рану. - Господь милостивый, ты хочешь, чтобы я вылечила это? Его проткнули, как жаркое на вертеле.
- Все случилось четыре часа назад, а он до сих пор не умер. У Малика очень крепкое здоровье. Помоги ему, и он останется жив.
- Порой умереть не так-то просто и быстро.
Гейдж перегнулся через тело Малика и цепко схватил ее за плечи.
- Не желаю слышать никаких отговорок. Вылечи его, ты должна это сделать! - приказал он, впиваясь глазами в ее лицо.