- Да благословят тебя святые небеса, - вздохнул Гейдж. - Она была рабыней лорда Ричарда Редфернского. Мы взяли его в плен во время битвы, и он отдал нам эту женщину в обмен на свою свободу, уверяя, что она знахарка и очень хороший лекарь. И это оказалось правдой. Я бы ни за что не поручился, что ты переживешь ночь.
- Она спасла меня?
- Похоже на то.
- Да-да, у моих ног сидел ангел, - горячо подтвердил Малик. - Я узнал его, когда увидел ее лицо. Оно все сияет.
- Сияет?
- Разве ты не видишь?
- Она не улыбается. Она не умеет этого делать.
- Не правда, - нахмурился Малик, - она улыбалась мне так тепло, будто солнечный луч коснулся моего тела и согрел его.
- Ты бредишь.
- Нет-нет. - Малик говорил убежденно. - Я узнаю, когда увижу ее.
- Узнаешь что?
- Ангел ли спас меня.
- У тебя начинается жар!
- Ты ничего не понимаешь.
Малик всегда смотрел на все иначе и видел все вокруг по-другому. Гейдж почувствовал неладное.
- Она не ангел, - четко выговаривая каждое слово, дабы вбить сказанное в голову друга, произнес он. - В свободное от забот о жене лорда Ричарда время она делит постель со своим хозяином. Он уверяет, что она очень хорошо с этим справляется и во многом преуспела.
- Бедная девочка.
- У этой несчастной язык оставляет шрамы в душе.
- А чем еще защищаться несчастной рабыне? Ее слово, тело... - Малик вопросительно взглянул на Гейджа. - Обычно ты не так жесток в обращении с теми, кому меньше повезло в жизни. Так почему с этой женщиной...
- Я же запретила тебе разговаривать с ним, - стремительно вошла в палатку Бринн с деревянной миской в руках. - Он слишком слаб, и болтовня только повредит ему. Ты хочешь, чтобы все мои старания пошли прахом? Я больше не позволю тебе оставаться с ним наедине.
- Он сказал, что ему стало полегче.
"Боже праведный, неужели он опять оправдывается перед этой рабыней?", - подумал Гейдж о себе с отвращением.
- Разумеется, лучше, но он еще слишком слаб, а мы должны поддерживать его силы. - Бринн присела у кровати Малика, и ее голос стал глубоким, зазвучал нежно и ласково:
- А теперь я напою тебя крепким бульоном, постарайся хорошо поесть. Я знаю, тебе не хочется, но каждая капля подкрепит тебя. Ладно?
Малик согласно кивнул, не сводя глаз с ее лица.
Бринн принялась аккуратно кормить его с ложки.
Потоптавшись у кровати друга, Гейдж почувствовал себя никому не нужным. Женщина не желала его видеть, а Малик был полностью поглощен бульоном и своим ангелом.
Гейдж вернулся к своей подстилке, разостланной посреди палатки. Сев на нее, он решил понаблюдать за кормившей Малика женщиной. Как мог его друг разглядеть в ней ангела? Сияние? Ну уж нет, только в полком бреду он мог увидеть такое в этой Бринн из Фалкаара.
В ней, несомненно, светился живой ум, но скорее всего язвительный. Лицо ее было неприветливым и властным. В его выражении не проскальзывало ни доброты, ни мягкости. Она казалась погруженной в свои мысли, хмурилась, но неукротимое влечение к ней владело им с тех пор, как она впервые вошла в палатку. Впрочем, повнимательнее присмотревшись к ней, Гейдж заметил сходство с тем соблазнительным образом, который пытался нарисовать ему лорд Ричард. Светло-каштановые вьющиеся волосы, тщательно зачесанные назад, густыми волнами ниспадали почти до пояса; выцветшее коричневое платье облегало налитую грудь и покатые плечи, обрисовывая стройное гибкое тело. Большой яркий рот, горделиво изогнутая линия алых губ. Тонкие черные брови выгибались изящной дугой. Лучистые золотисто-карие глаза выделялись на ее лице. Матово-смуглое, оно поблескивало в полумраке палатки. Наверное, из-за этого Малику и почудилось небесное сияние.
Гейдж не сводил с нее глаз, и Бринн это почувствовала. Отвернувшись от Малика, она посмотрела ему прямо в глаза. Их взгляды скрестились всего на миг, но в ее взоре отражался вызов ему и... страх?
Пожалуй, Малик прав, в ее нелегком положении ей трудно защитить себя.
Гейдж поймал себя на мысли, что был бы рад, если бы она боялась его. Глупости. Малик прав: нельзя бороться против беззащитных женщин. Даже если она и раздражает его, он не должен пользоваться своим положением и подавлять ее, надо преодолеть это чувство.
И все же он ничего не мог с собой поделать. Проклятие!
С самого первого раза, когда она взглянула на него, он почувствовал неприязнь к ней и... влечение.
- Вот и хорошо. - Бринн поставила миску и нежно обтерла губы Малика салфеткой. - Теперь можешь еще поспать.
- Я не хочу... - поспешил возразить Малик, но тут же устало зевнул. Впрочем... я немного устал.
- Ну конечно. - Она нежно прикоснулась к его вискам. - Твоему телу предстоит еще долго бороться за здоровье и надо дать ему отдохнуть.
- А ты будешь здесь, когда я проснусь?
- Я никуда не уйду от тебя. - Бринн положила руку на его рану. - Как видишь, мы будем спать вместе.
- Только спать? Какое бесполезное... - он дотронулся указательным пальцем до ее щеки, - сияние... - Закрыл глаза и тут же глубоко заснул.
Но она не могла спать. Бринн кожей чувствовала, что Гейдж с трудом удерживается от желания кинуться к ней.
- Что ты уставился на меня? - свистящим шепотом спросила она.
- Потому что мне так хочется. Ты мне кажешься... необычной.
Она глубоко вздохнула, и он снова удивился необычайной выдержке этой женщины.
- Во мне нет ничего необычного, и мне не нравится, когда меня разглядывают. Твой друг вне опасности. Разве тебе нечем больше заняться?
- Нет ничего важнее Малика. - Гейдж растянулся на своей подстилке, не спуская с нее глаз. - И потом я тоже устал. Ты с Маликом, может, и поспала днем, а я нет.
- Сам виноват. Я же говорила тебе, что ему будет лучше.
- Я не поверил тебе.
- А ты вообще-то кому-нибудь веришь?