- Ты не свободна от него. Пока не свободна.
От его зловещих слов ей стало не по себе, и она поспешила заговорить о другом:
- Леди Эдвине нужен хороший уход, хотя она и выглядит лучше, чем я ожидала. Малик, похоже, очень рад новому знакомству...
- Чем он обидел тебя?
"Гейдж никак не может прекратить расспросы", - сердито подумала Бринн. У нее и без того достаточно в жизни проблем, она устала с тревогой ожидать его реакцию на самые обычные слова.
- Хватит об этом. Все в прошлом. Какая тебе разница?
Гейдж помолчал, глядя на закат.
- Видит Бог, не знаю.
- Мне кажется, ты не похож на тех, кто находит удовольствие в страданиях других.
Он не спеша направился к кровати.
- Воин создан, чтобы разрушать.
- Но ты... Малик говорит, ты не просто воин.
- Малик всегда думает о людях лучше, чем они есть на самом деле. Гейдж стоял спиной к свету, и Бринн не могла разглядеть выражение его лица, но голос выдавал его задумчивость. - Предупреждаю тебя, я весь в своего отца, а на свете не было более кровожадного человека, чем Хардраада.
Холодок пробежал у нее по спине.
- Тогда надо бороться с дурной наследственностью.
- Стараюсь. К жажде крови меня взывает разум, а не страсть. Я не убивал никого в порыве ярости, пока мальчишкой ходил с отцом в боевые походы. - Он вытянул руку и погладил ее волосы. - Меня тревожит, что я вспылил и хотел было перерезать твоему мужу горло. Значит, я не так хорошо умею владеть собой, как мне хотелось бы.
Бринн облизала пересохшие губы.
- Если это и правда беспокоит тебя, то ты должен понимать греховность и тяжесть такой жестокости.
- Вот и священники говорят то же. Я соглашался с ними. - Его рука скользнула к ее шее. - Я всегда думал, что иудейский царь, по преданию, человек храбрый, воинственный, разумный в речах и видный собою, совершил глупость.
- Давид?
- Ну да. Он увидел купающуюся Батшебе, жену его верного воина Урин Хеггянина, и отослал его на войну с аммонитянами заведомо на смерть, а ее взял себе.
- Ты прав. Разве можно продать душу дьяволу ради женщины?
- Тогда почему я хочу поступить так же? Да, Батшебе родила ему сына Соломона, угодного Богу.
Неприкрытая горечь, прозвучавшая в его словах, наполнила ее сердце страхом. Он, видимо, опять решил, что другого выхода у него нет.
- Ты ошибаешься. Я не Батшебе, ты не любишь меня так, как ее любил царь Давид. Ты сам сказал, что Делмас не имеет значения, значит, я по-прежнему буду с тобой, и ты станешь пользоваться моим телом.
- Я соврал. Пока он живет на этом свете, я не могу... - Не договорив, Гейдж покачал головой. - Давая не будем вспоминать его. Пускай твой муж не попадается мне на глаза, и он останется жив.
Непримиримость Гейджа напугала Бринн. Она села на постели и, сделав над собой усилие, заговорила ровным голосом:
- Я же обещала тебе не встречаться с ним, но он принадлежит лорду Ричарду. Вот и скажи ему, что не желаешь видеть Делмаса в доме. - Она с пола подняла платье и натянула его на голое тело. - Уверена, он исполнит любое твое желание.
- Куда ты? - нахмурился Гейдж.
- Проведать Эдвину и Малика, а потом подыскать себе место для ночлега.
- Ты будешь спать здесь. - Скривив губы, он показал на кровать. - Тебе не придется привыкать к постели лорда Ричарда, ты ее хорошо знаешь.
- Мне не приходилось бывать в этой комнате прежде. - Она нагнулась надеть башмаки. - Я никогда не спала с этим змеиным отродьем.
Бринн говорила, не поднимая головы, но кожей почувствовала внезапно охватившее ее беспокойство.
- Не спала? Он говорил, ты...
- Мало того, что негодяй, так еще и наглый лгун. - Она надела второй башмак. - А ты глупец, если веришь ему.
- Ты знала об этом? - разозлился он. - Знала и не разубедила меня? Почему?
Она пошла к двери.
- Мне непременно надо было попасть в Редферн, а я не была уверена, что ты поверил моему рассказу о сокровищах. Но ты воин и мог бы просто завоевать то, что тебе потребовалось.
- Так ты использовала меня.
- Как и ты меня.
- Но почему ты так отчаянно рвалась сюда?
- Из-за Эдвины, - обернулась Бринн. - Только из-за моей леди. Я нужна ей.
- Могла бы мне сказать, - жестко продолжал Гейдж. - Я не такой уж бесчувственный, чтобы бросить женщину умирать без всякого присмотра.
- Я не могла упустить случай.
Тень смущения пробежала по его лицу.
- Я ведь грубо обошелся с тобой. Наверное, ты правильно не поверила в мою доброту.
Ей почему-то захотелось успокоить его:
- Ты вполне сносно обращался со мной. Некоторым мужчинам нелегко быть любезными.
Гейдж хитро улыбнулся.