Джорджи и Никки переехали в новый дом в выходные. Анголоса вызвали по срочному делу в Грецию, так что они остались одни в огромном особняке. Джорджи была поражена, когда позвонил ее отец и предложил свою помощь. Она ответила согласием.
— Не знаю, как ты смягчил его... — сообщила Джорджи Анголосу четыре дня спустя, сидя в комнате, которую Анголос сделал своим кабинетом. Смежную комнату занимал ассистент Анголоса, приятный молодой человек по имени Демитрий. — ...но отец даже извинился передо мной, — продолжала Джорджи. — И ни разу не позволил себе ни одной язвительной остроты, даже восхищался домом.
— Сказал? С чего ты взяла, что я вообще имею к этому какое-то отношение?
— Ну, в последний раз он, кажется, пожелал никогда больше не видеть меня.
— Я здесь абсолютно ни при чем, — настаивал Анголос. — Может быть... — осторожно начал он, закрывая ноутбук.
— Что может быть? — переспросила Джорджи, так и не дождавшись продолжения.
Анголос поднял голову:
— Может, он понял, что со мной ты счастлива?
На глаза Джорджи навернулись слезы.
— Возможно, — выдохнула она.
Анголос лишь кивнул в ответ.
Они правильно поступили. Между ними возникла необыкновенная близость. Но Джорджи боялась искушать судьбу. И предпочитала не думать о том, что все у них хорошо.
Конечно, не обходилось без ссор, но все это были мелочи, с которыми сталкивается любая семья. Джорджи знала, что жить с Анголосом нелегко, поэтому закрывала глаза на незначительные проблемы.
«Может быть, — размышляла она, — между нами так мало разногласий, потому что мы оба ведем себя как настоящие дипломаты?»
Джорджи всегда думала о том, что собирается сказать, иначе без конца признавалась бы мужу в любви.
Такое поведение казалось ей разумным.
Она помнила первые дни после свадьбы, когда она готова была раствориться в муже, а он не понимал, почему она реагирует на любую мелочь столь эмоционально.
А теперь был еще и Никки. Вот уж кому не приходилось завоевывать внимание Анголоса; ему достаточно было просто быть Никки. Анголос проводил с сыном каждую секунду.
— Ну что ж, не буду тебе мешать, — произнесла Джорджи, вставая.
— Ты можешь оставаться здесь сколько угодно.
— Я же вижу, что ты занят, и мне еще нужно... — Их взгляды встретились, и Джорджи замолчала.
— Помыть голову? — предположил Анголос.
— Не нужно иронии, Анголос.
— А ты не пытайся всегда быть неестественно вежливой. Ты, кажется, расслабляешься только в постели.
Джорджи пропустила его последнюю фразу мимо ушей. Ночью она действительно не задумывалась о том, что говорит. Анголос тоже много чего говорил в постели, но это ведь не значит, что он и думал так же.
— Просто я не хочу быть назойливой. Ты ведь тоже ведешь себя странно, когда я рядом. Иначе почему вчера вечером ты смотрел слезливую мелодраму вместе со мной?
— Это было нелегко, но это всего лишь компромисс. Да и не смотрел я кино, а наблюдал за тобой. Мне нравится смотреть на тебя.
Джорджи облизала пересохшие губы.
— Странно. Но я не...
— Рассказать, что я чувствовал, глядя на тебя?
Анголос уже почти встал со своего кресла, когда со стопкой бумаг в комнату вошел его помощник. Демитрий говорил на греческом и что-то показывал Анголосу.
Анголос ответил тоже на греческом, и молодой человек, подняв глаза, заметил наконец Джорджи.
— Простите, я не знал, что вы здесь. Я...
— Нет, нет, — поторопилась сказать Джорджи. — Я уже ухожу. — И она выскользнула из комнаты.
Директор школы, где работала Джорджи, очень расстроилась, когда ей пришлось подписывать заявление Джорджи об увольнении, но пообещала дать хорошие рекомендации.
— Вы были отличным работником, дорогая. Все мы будем по вас скучать.
Новость об уходе Джорджи мгновенно разлетелась по школе. К концу рабочего дня по крайней мере шесть человек спросили ее, правда ли это.
Чтобы избежать дальнейших сплетен, на следующий день Джорджи официально сообщила об этом.
— Разговоры о моем уходе — не просто слухи. Это правда. Я уезжаю, как только начнутся каникулы. Мой муж...
Она не смогла закончить, потому что удивленный гул голосов заглушил окончание ее речи.
— Разве я никогда не говорила, что замужем? — спросила она наивно и рассказала коллегам свою версию событий.
Они посчитали ее историю романтичной и теперь хотели знать, когда же увидят мужа Джорджи.
— Он по уши в работе, — ответила она без особого энтузиазма. — Я и сама его вижу не так часто, как хотелось бы.
Однако Анголос появился в школе несколько часов спустя. Его приход вызвал бурную реакцию среди сотрудников. Когда он вошел в игровую с Никки на плечах, все взгляды немедленно обратились в его сторону.
— Привет, милый, — улыбнулась она Никки. — Что, — обратилась она уже к Анголосу, — ты здесь делаешь?
— Ты так же строга по отношению к детям?
— Никки сейчас должен быть совсем не здесь. Тебе не имели права отдавать ребенка. Ты мог запросто оказаться похитителем!
— Но сотрудники школы сказали, что я и Никки... как бы это сказать?
— Похожи как две капли воды? — помогла ему девушка.
— Точно, — подтвердил Анголос. — Они такие милые.
— Ты умеешь ладить с женщинами.
В темных глазах Анголоса заплясали веселые чертики.
— О да, я старый волк. Но ты ведь сама разрешила мне забирать Никки, когда я захочу. Вот я и подумал, что могу забрать сына. И, кажется, на нас все смотрят, — добавил он, усмехнувшись.
— Конечно, на нас все смотрят! — воскликнула Джорджи. — А ты мог бы одеться поскромнее.
— Тебе не нравится мой внешний вид?
Джорджи оглядела его.
— Ты выглядишь шикарно, — призналась она. — А вот что мне теперь делать? Все только и будут говорить о тебе.
Джорджи действительно ловила на себе завистливые взгляды, но отвечала на вопросы с неизменно вежливой улыбкой.
Один вопрос особенно запомнился ей, его задала одна из молодых сотрудниц:
— Как тебе удалось заполучить такого красавца?
Джорджи не стала отвечать, она просто улыбнулась. Наконец-то день подошел к концу. Хотя разговоры об Анголосе не прекращались еще какое- то время.
Через несколько дней с ней связался хозяин квартиры, которую она снимала, и попросил забрать оставшиеся вещи.
— Тебе правда нетрудно? — спросила она у своего давнишнего друга Алана, забираясь с вещами в грузовик, который она попросила у школьного руководства.
— Конечно! Никаких проблем! — ответил Алан, подбрасывая Никки в воздух к большому удовольствию ребенка. — Мы поиграем в мячик, правда, чемпион? А что, папочка не может посидеть с сыном?
Джорджи не хотела говорить об этом.
Алан не скрывал от нее, что ее решение вернуться в Грецию с Анголосом, он считает настоящим безумием.
— Джорджи, у вас ничего не получится. Такие люди не меняются!
— Не начинай, Алан. Анголос сейчас в Афинах, он вернется только завтра.
Джорджи думала, что увезет все за один раз, но полдюжины коробок не поместилось. Решено было заехать за ними на следующий день.
В полдень Алан позвонил ей и предложил свои услуги.
— Это было бы так мило с твоей стороны, — с благодарностью ответила Джорджи, — Я совсем забыла, что после работы приглашена на семейный обед и...
— Просто зови меня своим ангелом-хранителем. Ключ все там же? — спросил он весело. — Ты моя должница. С тебя бутылочка пива.
— Ну, это можно, — рассмеялась Джорджи.
Ей показалось, что семейный обед длился целую вечность. Джорджи чувствовала себя совершенно разбитой, когда они с Никки наконец засобирались домой. Но ее усталость улетучилась, когда она увидела «мерседес» Анголоса, припаркованный возле дома.
Он вернулся раньше.
Неукротимая Эмили, бывшая няня Анголоса, наполовину шотландка, наполовину гречанка, стояла в ярко освещенном холле, когда они вошли в дом.
— Ты выглядишь устало.
— У меня был трудный день.
— Отдохни немного. Я покормлю малыша и выкупаю его.
— Это было бы чудесно, — призналась Джорджи. — Машина у входа?..
Эмили улыбнулась.
— Он в кабинете, дорогая.
Джорджи взглянула на себя в зеркало. На ней не было косметики, но выглядела она неплохо. Анголос стоял спиной к ней и смотрел в окно.
— Какой сюрприз. Я не ждала тебя так быстро.
— Я так и думал.
Джорджи почувствовала, что снова что-то изменилось. А когда муж повернулся к ней, она поняла, что не ошиблась.
— Что случилось? — спросила она, опустившись в кресло. — Деловые встречи закончились не так, как тебе хотелось? Это...
— Я отменил их, — отрезал он. Она удивленно посмотрела на него.
— Почему?
— Потому что не мог вынести разлуки с моей любимой женой.
Щеки Джорджи вспыхнули.
— Не нужно так говорить со мной, — произнесла она с болью в голосе, — Не нужно сарказма.
— Где ты была... или у меня нет права спрашивать?
Этот вопрос привел Джорджи в замешательство.
— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Ты собираешься и дальше метаться из угла в угол?
— Я в бешенстве, и больше всего на свете мне хочется сейчас свернуть тебе шею.
Джорджи в изумлении уставилась на Анголоса.
— Не понимаю, о чем ты говоришь и откуда в тебе столько злости, но с меня хватит! — заявила она, вставая. — Мне это надоело. И ты тоже.
— Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — рявкнул Анголос.
Джорджи оглянулась.
— Ты не говоришь, ты орешь на меня. — Она закрыла лицо руками. — Хочешь, я скажу тебе одну забавную вещь. Когда я увидела твою машину возле дома, меня охватила... радость.
— Он что же, не позвонил тебе? Я думал, что...
— Он?
— Боже! — с раздражением воскликнул Анголос. — Может, иногда я и веду себя с тобой как дурак, Джорджетт, но только не пытайся сделать из меня круглого идиота!
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я говорю, — начал он, замерев напротив Джорджи, как пантера, готовая растерзать свою жертву, — о том, что я заезжал в твою квартиру.
— Ты был в моей квартире?
Анголос пристально посмотрел на Джорджи: удивленное, но отнюдь не виноватое выражение застыло на ее лице.
— Я и не думал, что ты такая отличная актриса.
— А почему, — начала Джорджи, пропустив его слова, — ты ездил на мою старую квартиру?
— Я поехал туда, потому что мне позвонил ее хозяин. Он сказал, что там остались кое-какие твои вещи и ты обещала забрать их сегодня.
— Сегодня! Он сам дал мне срок до конца недели, — воскликнула Джорджи с негодованием. — К тому же я попросила Алана забрать мои вещи.
Анголос холодно взглянул на нее.
— Я так и понял.
В голове Джорджи промелькнуло смутное подозрение: антипатия, которую Алан испытывал к Анголосу, была взаимной.
— И Алан был там?
— Да, он был там.
Она вздохнула.
— Я поняла, ты никогда не любил Алана...
— Тебя это удивляет? — язвительно спросил Анголос.
— Нет, — со вздохом призналась Джорджи. — Но я бы хотела, чтобы ты был с ним повежливее. Хорошо, что Алан еще был там, когда ты приехал, иначе ты не смог бы войти. Алан что-нибудь передал мне?
— Нет! — прогремел Анголос. — Он ничего не передавал тебе. И думаю, в ближайшее время он вряд ли даст о себе знать.
— Значит, я права? За что ты так невзлюбил моего единственного друга? Я немедленно позвоню ему и извинюсь за тебя.
— Извинишься? — изумленно переспросил Анголос. — Извинишься за меня? Нет, ты не станешь этого делать. Ты никогда больше не будешь ни говорить с этим человеком, ни видеться с ним. Я дал понять твоему Алану, что, если он снова будет крутиться вокруг тебя, я переломаю ему все кости!
— Что?! Что ты сделаешь? Ты с ума сошел? — Другого объяснения странному поведению мужа у Джорджи просто не было.
Анголос некоторое время молчал, скулы его напряглись, глаза гневно сверкали.
— Ты права, я сумасшедший. Я был не в себе, когда женился на тебе, и я просто дурак, что сразу не свернул твоему... Алану шею. Зато этот бесхребетный идиот услышал все, что я о нем думаю.
Джорджи побледнела.
— Ради бога, Анголос! Ты думаешь запугать меня подобным образом?
Анголос молчал. Его удивила резкость Джорджи.
— Это не сработает, и не думай. Ты еще раз доказал мне, что ты эгоистичный грубиян. Как ты смеешь так презрительно говорить о моих друзьях? И с чего это ты взял, что имеешь право указывать, с кем мне общаться?
— Меня беспокоит, что ты так просто оставляешь моего сына с этим человеком!
— Да Никки с рождения знает Алана! — воскликнула Джорджи. — Он любит его! Так вот в чем дело! Я могла себе представить все что угодно, но никогда бы не подумала, что твоя ненависть к нему объясняется тем, что он гей. Мне плевать на твои предрассудки, но я не хочу, чтобы так думал и Никки.
Возникла неловкая пауза.
— К твоему сведению, Алан был мне другом много лет, — продолжила Джорджи, — и я не собираюсь отказываться от нашей дружбы только потому, что ты отвратительный, узколобый фанатик!
Анголос застыл на месте.
— Что ты сказала? — спросил он тихо.
— Я не помню, — ответила она с отсутствующим видом.
— По-твоему, я негативно отношусь к сексуальным меньшинствам?
— А разве нет?
— Конечно, нет, черт побери!
— Правда? — спросила Джорджи с усмешкой. — Тогда чем ты можешь мне объяснить свое поведение? Ну, я жду.
Он все еще молча стоял напротив жены. Лицо его приобрело странный серый оттенок.
— С тобой все в порядке? — спросила наконец Джорджи.
Ее голос предательски задрожал. За несколько секунд желание ударить Анголоса сменилось более сильным желанием обнять его...
— Я думал, Алан твой любовник, — наконец произнес он, не поднимая глаз.
В первую секунду Джорджи показалось, что она ослышалась.
— Что?!
Анголос тяжело вздохнул и посмотрел на жену.
— Я думал, что ты спала с этим парнем, — с неожиданной злостью сказал он. — У него был ключ от твоей квартиры. И где бы ты ни появлялась, он всегда оказывался рядом...
— Он мой друг, — напомнила она Анголосу. — Но Алан — гей.
Анголос изумленно смотрел в лицо Джорджи.
— Как ты мог подумать, что я спала с другим мужчиной? Как ты хотя бы на одну секунду мог предположить, что Алан...
— Прекрати, Джорджетт, — резко оборвал ее Анголос. — Я прекрасно знаю, что произошло между вами в Греции.
— Что произошло? Я не понимаю.
Анголос посмотрел на ее удивленное лицо и горько усмехнулся.
— Тогда мне стоит объяснить тебе, чтобы ты больше не притворялась.
— Я не...
— Хватит! — прорычал Анголос, — Я нашел записку, которую он написал тебе. В тот день, когда ты сказала мне, что ждешь от меня ребенка. — Он закрыл глаза и процитировал: — «Прости. Я думал, что готов, но понял, что нет. Прости мне мою слабость, я всегда буду любить тебя. Алан».
— Ты помнишь ее слово в слово? — спросила пораженная Джорджи.
— Конечно, я помню ее наизусть. Когда ты сказала мне, что беременна, эта проклятая записка лежала у меня в кармане. Я знал, что не могу иметь детей, поэтому для меня было очевидно, что твой любовник отказался от ответственности и ты пыталась выдать его ребенка за моего.
Джорджи застыла, как громом пораженная. Она не могла поверить своим ушам.
— Но ты — отец Никки, — прошептала она.
— Да, теперь я знаю это. А ты сама-то знала, кто отец ребенка, до того как он появился на свет? Или ты почувствовала облегчение, когда увидела, как Никки похож на меня?
В глазах Джорджи застыли слезы.
— Да, я знала, кто его отец. У меня никогда не было сомнений по этому поводу.
— То, что мы занимались любовью, не предохраняясь, — еще не доказательство.
Джорджи потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.
А Анголос продолжал:
—Кажется, я должен благодарить тебя, что со своим любовником ты хотя бы предохранялась.
— Знаешь, мне сейчас очень хочется ударить тебя, но я не буду этого делать.
Анголос остался равнодушен к ее словам.
— Алан приехал в Грецию, потому что я попросила его, — пояснила Джорджи. — Мне было очень одиноко.
Анголос направился к двери.
— Ты пытаешься убедить меня в этом, Джорджетт, потому что...
— Если я и пытаюсь что-то сделать, так это расставить все точки над i, — перебила она его. — Письмо, которое ты вспомнил, совсем не о том, о чем ты подумал. Я посоветовала Алану рассказать родителям о его сексуальной ориентации.
Анголос застыл на месте и медленно отпустил дверную ручку.
— В последнюю минуту Алан решил, что не может сделать этого, — продолжала Джорджи. — Прошло еще шесть месяцев, прежде чем он наконец решился поговорить с ними, и знаешь, что самое смешное? — Она замолчала и вытерла слезы, катившиеся по щекам. Они все знали. И ждали, когда он откроется им. Классический сюжет.
Анголос повернулся к Джорджи, В его глазах застыло странное выражение.
— И вы никогда не были любовниками?
— Ты — единственный мужчина, с которым я спала, Анголос. Мой так называемый тайный любовник — лишь плод твоего воображения.
Анголос побледнел.
— Что я наделал?! — запричитал он, мечась из угла в угол, — Я думал, ты хотела меня одурачить. Моя проклятая гордость! Я думал, другой мужчина дал тебе то, чего не мог дать я.
Джорджи стояла посреди комнаты и молча смотрела на него. Ей всегда казалось, что если она увидит его в таком состоянии, то почувствует себя отомщенной, но вид его страданий и раскаяния не принес ей удовлетворения.
Внезапно Анголос остановился.
— Я извинюсь перед твоим другом.
Больше всего на свете Джорджи хотелось сейчас броситься ему на шею, но он казался ей таким далеким, что она поборола в себе это желание.
— Спасибо, — только и сказала она.
Анголос виновато взглянул на нее.
— Ты не должна благодарить. Из-за меня тебе пришлось целых три года одной воспитывать ребенка.
— Для меня это не было обузой. И я была не одна, рядом всегда были мои родные и друзья.
— Я все исправлю. Даже если на это уйдет вся моя жизнь, я все исправлю, — повторял он.
— Думаешь, я хочу, чтобы наше примирение стало наказанием? — неожиданно спросила Джорджи, опустив голову.
Анголос не ответил.
— Каким ты хочешь видеть наш брак? – спросил он.
— Таким, о каком я всегда мечтала: союзом двух сердец. Любящих сердец.
Анголос в изумлении смотрел на Джорджи.
— И ты до сих пор хочешь этого?
— А что изменилось?
Анголос был уверен, что изменилось все.
Он отказался от женщины, которую любил, потому что был ослеплен ревностью.
— Надеюсь, ты простишь меня за все, что я сделал.
— Я уже простила...
— Это невозможно.
Джорджи вздохнула.
— Ты когда-нибудь перестанешь говорить мне, что я должна чувствовать? Почему ты относишься к нашему примирению так же, как мои родные? Я знаю, что ты несчастлив, но ведь сейчас важно совсем не это.
— А разве нет?
— Мы решили снова жить вместе из-за Никки.
Анголос, который до сих пор ходил по комнате, вдруг остановился.
— Мы вернулись друг к другу только поэтому?
— Очевидно, так, — пробормотала Джорджи тихо,
Внезапно Анголос уселся в кресло.
— Конечно, Это единственная причина, — произнес он странным голосом.
— Не будем больше об этом. Да и какое это теперь имеет значение? Прошлого не изменишь. Давай лучше думать о будущем нашего сына. Я могу переспать с кем-нибудь, если от этого ты станешь чувствовать себя лучше.
Анголос медленно поднялся с кресла с выражением ярости на лице.
— От того, что ты заведешь любовника, я не почувствую себя... лучше.
— Ради бога, Анголос, это лишь шутка. Ты же не думаешь, что я на самом деле... — Джорджи замолчала, в отчаянии закрыв глаза. Все снова пошло не так.
Она почувствовала, что Анголос взял ее за плечи.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы жили вместе ради Никки?
«Я хочу, чтобы мы воссоединились ради нас самих...» — пронеслось в голове Джорджи.
— Ну, не можем же мы сдаваться после первой же маленькой проблемы, — произнесла она вслух.
— Маленькой проблемы? Да, твои взгляды на жизнь действительно изменились.
— Теперь я больше реалистка, чем мечтательница, — согласилась она.
— Значит, мы поступим практично и останемся вместе.
Джорджи кивнула. Неожиданно ей очень захотелось расплакаться. Выплакать все слезы, которые она так долго держала в себе.