С кроссами тоже повезло. Прикупил за 200 рублей такие, которые и хотел. Чёрные, с тремя белыми полосками. Налезли как будто на него шиты. Хотел торгануться с продавцом, чтоб за 180 отдал, но тот отказался — и так дешевле всякого. Засунул и кроссы в сумку, до кучи. По пути купил электронные часы «Монтана» за 30 рублей — давно хотел, они как раз пошли в моду. Долго думал, что купить Светке на день рождения, но ничего так и не решил. Хотя дата круглая, надо постараться, пусть даже и не позовёт.
Уже почти вышел с рынка, когда вспомнил, что мать сказала съездить за картошкой к деду. Но сейчас-то, понятное дело, уже не съездишь никуда. Жека купил ведро картошки на рынке, отдав 3 рубля, ссыпал её в купленную тут же большую вельветовую авоську, поймал бомбилу на копейке, и поехал домой. Не доезжая квартал до дома, сказал водителе, чтоб тормознул — решил прогуляться пешком, не стоило попадаться на глаза ни пацанам, ни соседям. Жека чувствовал, что затеяв со Славяном большие дела, перешагнул зыбкую грань между дворовой шпаной и миром крутых людей, ворочающих деньгами и жизнями. Теперь их дела — только их дела.
— Где взял? — первым делом спросила мать, увидев покупки.
— Да так… На работе премию дали, — соврал Жека. — Ещё… Стипендию получил.
Серый конечно, был в теме, и знал, что такую одежду ни на какие премии купить невозможно. Так же как и на среднюю зарплату, но промолчал. Жил он, как и брат, по принципу — слово серебро, молчание золото.
Вечером гулять не пошёл, остаток дня тренировался, потом читал «Комсомолку» и «Аргументы». Сел поиграть с братьями в шахматы. Спать лёг пораньше — завтра на работу.
Жека шёл утром на смену, и думал, что сахарная тема всё-таки хорошая. Тырить там имеет смысл. Но самое главное, это не своровать — самое главное продать сворованное. Потому что если не сможешь продать, какой смысл в воровстве вообще? Проще тогда сидеть ровно.
На фабрике был дефицит. Зефир и мармелад. Карамель имело смысл воровать, если она тоже дефицитная. «Сказка», «Молочная», «Раковые шейки». Эти считались дефицитом даже во времена, когда ещё конфеты свободно можно было купить в магазине. Всё просто. Они со сгущёнкой. Ещё на этой фабрике выпускали карамель «Вишня в коньяке». Но это вообще был самый шик, самая дорогая, по 3 рубля 80 копеек. Пользовался спросом и «Снежок». Обычная карамель — «Дюшес», «Абрикосовая», «Яблочная», «Мятная», стоили 1 рубль 50 копеек, да и особым дефицитом они не были, так же как и карамельные драже. Купить их можно было даже не по талонам.
На складе кондитерской фабрики было всё. Сгущёнка в промышленной таре — в 100 литровых деревянных бочках, мёд в алюминиевых флягах, громадные твёрдые куски настоящего 100 процентного какао, самые различные орехи, от грецких, до фундука и арахиса. Да… Здесь было чем поживиться. Но частного производства кондитерских изделий в стране ещё не было, и сдать сырьё было некуда.
С готовой продукцией дело обстояло иначе. На фабрике был главный склад готовой продукции, откуда грузили машины. На складе лежала самая мякотка. Зефир, мармелад, и карамель. Дражевой и ирисный цеха находились в другом корпусе, и у них были свои склады, так же как и в цехе газированной воды.
Главный склад имел два главных входа. Один с улицы, рядом с автомобильными воротами, другой со стороны цехов — прямо со второго этажа туда вели и лестница, и транспортная лента для передачи коробок.
Но был также и ремонтный вход, на улицу. И он всегда открыт, потому что слесаря с электриками весь день бегали в цеха и обратно через эту дверь. Вот этот вход и можно использовать, чтобы ограбить склад. Он был с обратной стороны от конторы и будки охраны. Напротив только машинный зал с холодильными компрессорами. Сбоку от зала была небольшая тропка — за машинный зал работяги бегали поссать по-быстрому. Дальше бурьян метров 50, и забор. Однако это место было в стороне от того, где срезана колючка. Жека решил в обед сходить, и срезать её и в этом месте.
План созрел сразу. Натырить из склада пару коробок зефира, пару мармелада, несколько коробок карамели, и сдать их в коммерческий магазин. Больше брать было опасно — могли заметить. Дело в том, что продукция, изготовленная на фабрике, учитывалась и входила в плановые показатели только тогда, когда по накладной грузилась в машину. Продукция, лежащая на складе и готовая к отгрузке, не учитывалась вообще никак. Отгрузка машины проходила просто — в присутствии кладовщика и милиционера грузчики таскали в машину то, что указано в накладной. То, сколько оставалось, не интересовало никого — лишь бы продукция была отгружена заказчику. Жека сразу понял, что главное — воровать так, чтобы ничего не заметила кладовщик. Для этого надо было не жлобить, а брать по-немногу, курочка-по зёрнышку.
На обед не пошёл. Взял в мастерской ножницы по металлу, рукавицы, прошёл до нужного места по сухому бурьяну, перерезал один колючку с одной опоры, но убирать не стал — так со стороны было лишь видно, что она слегка провисла. По идее, мусора должны были обходить территорию два раза в сутки, как говорили мужики, но никто и никогда этого не делал — хватало работы на проходной, а в тёмное время суток они спали. Однако ночью и вечером любая машина была бы заметна на промышленной окраине. Шум двигателя могли услышать, да и на многих предприятиях для охраны территории держали собак. Они ночью гавкали от малейшего шороха. Поэтому воровать нужно было только днём, сразу же после смены.
На районе речки коммерческих магазинов не было, да и обычные-то, государственные наперечёт. Вся торговля процветала в старом центре, на территории Добея, и это Жеке сильно не нравилось, однако деваться было некуда, придётся сдавать здесь. Главное, чтоб согласились. Для этого надо было побазарить с хозяином.
Сразу после работы в понедельник Жека пошёл на пятак. Там уже висла пацанва. Раздал сигарет на покурить, и подозвал Митяя и Славяна.
— Базар есть один, давай отойдём.
— Ты же с Сахарихой хотел погулять. Я уже за Пущей собрался идти, — недоумённо сказал Славян.
— Подождут. Дело сделать надо.
Отойдя от пацанов, постояли, покурили, потом Жека ввёл в курс дела.
— Хватит мелочь с лохов сшибать, пора нормальные дела мутить, — размеренно и важно сказал Жека, и посвятил в курс дела. Славян, уже вкусивший запах бабок, не сказал ничего, только пожал плечами.
— Как скажешь, Жека. Ты мутишь, тебе решать.
Однако Митяй опять за своё.
— Да ну, вы чё… — басом прогудел он. — Это же галимый криминал. И мусора поймают, и крутые накостыляют.
Учился он в ПТУ на электромонтажника. Был здоровым, крепким парнем под 190, тягал гири по 32 килограмма только в путь. Но с пацанами зависал от нечего делать, чисто поугарать, в явный криминал не лез. В драках стенка на стенку, конечно участвовал, но только из-за спортивного интереса, и желания почесать кулаки. Планировал, когда закончит шарагу, идти в армию, потом на завод.
Но Жеке Митяй был нужен как воздух. Здоровенный шкаф, наголо бритый, с уголовной рожей, хороший боец, смелый, даже безбашенный, умеет базарить. Да и тяжести таскать, если надо. Плюс в доску свой, центровой, с самого начала, с нуля поднявшийся с главной толпой.
— Братан, ты сам посуди — все с этого начинали. Сахар крутой был? Добей? Макар сразу стал крутой? Обычными пацанами были — как и мы по району скитались. Потом решили подняться. Им-то ещё тяжелее было, лет пять назад вылазить, — убеждал Жека. — Сахар водкой барыжил, грузчиком был. Добей на колбасном. У всех деньги щас есть, сила, пацаны свои, стволы есть. Ну ты чё? За 300 колов всю жизнь ишачить будешь? Тем более дело — верняк. Там не то, что тыщи — побольше делать можно. У тебя чё, филок полный карман? Не надо ничё больше?
— Ладно… Только попробовать… — неуверенно согласился Митяй. — Чё делать-то?
— В старый центр сходить надо… В магазин «Сытный». С хозяином побазарить надо. Туда толкать будем.
— Жека, ты офигел что-ли? Там же добеевские прибьют.
— Поедем на тачке, как уважаемые люди, не ссы! — уверенно заявил Жека. — Ну чё? Погнали?
Хоть время и клонилось к шести часам, время было. Поэтому сразу пошли на проспект, поймали бомбилу, добазарились за пятак до центра. А если подождёт, то обратно ещё пятак. Мужик на 412 Москвиче, не веря в свою удачу, сразу загоношился.
— Да конечно, конечно, ребята. Куда едем?
— В «Сытный» погнали, — Жека, садясь на переднее сидень, уже знаючи пристегнулся, и открыл окно, чтоб покурить.
Коммерческий магазин «Сытный» находился в подвале большого сталинского дома в стиле «ампир». Раньше тут хранили уголь и дрова, когда ещё в квартирах стояли печки, но потом печки все снесли, при переходе на центральное отопление, углярки и дровяники ликвидировали, а в освободившихся подвальных помещениях открыли всякую всячину. Коммерческий магазин, видеосалон, молодёжный клуб. Капитализм в СССР потихоньку набирал обороты, пока ещё скрытый, пока ещё недоступный каждому. Но начинался он, как всегда и везде, с криминала. Разве были деньги у простого советского рабочего или служащего открыть магазин тот же? Нет. Где арендовать помещение? Где брать товар? Кто защищать будет?
В магазине «Сытный» торговали всем. Сырокопчёная и обычная колбаса, шпроты, шоколадные конфеты, кофе. Вообще всё. В магазинах хоть шаром покати, а здесь есть всё, только по цене в 10 раз выше государственной.
Наказав водиле, чтоб стоял рядом, Жека с компанией по разбитым ступеням спустился в подвал, озаряемый тусклой лампочкой. В небольшом помещении стоят старый холодильный прилавок с колбасой и сыром, полки со всякой всячиной. Жека мельком осмотрел полки — ни зефира, ни мармелада, ни местной карамели не было. Сахар был. По 10 рублей килограмм.
За прилавком обесцвеченная разбитная бабёнка сидит на стуле, трое покупателей что-то внимательно выбирают, старясь не ошибиться в сумме. У двери во внутреннее помещение сидит здоровенный мужик в чёрной майке-алкоголичке и джинсах-варёнках, весь в тюремных наколках. Мужик безошибочно опознал пацанов. Ещё не блатных, но уже в понятиях. И сразу же насторожился.
— Кто такие? Чё надо?
— У меня товар есть, продаю много чего, — размеренно и медленно сказал Жека, по-блатному растягивая слова. — С хозяином побазарить надо.
Охранник внимательно осмотрел всю троицу, и пальцем подозвал одного Жеку. Товар в магазин всегда нужен. Нет товара — нет выручки.
— Пошли! Эти пусть постоят тут.
За магазином сразу небольшая коморка, по середине письменный стол, небольшой железный сейф. На стенке висит джинсовая куртка. За столом сидит мужик лет 60-ти, что-то считая на деревянных счётах, и записывая результат в общую тетрадь. На голове залысины, на белых рукавах рубашки с галстуком чёрные нарукавники. Мужик опустил очки на длинный горбатый нос, и глянул на вошедших поверх окуляров, откинувшись на спинку стула.
— Вениамин Людвигович, тут пришли вот какие-то. Товар предлагают.
Мужик внимательно осмотрел дорогой спортивный костюм Жеки, кроссовки, уверенный взгляд, оценил, понял, что перед ним не дешёвый гоп-стоп с подворотни, а человек молодой, но уважаемый, на самом подъёме коммерческой карьеры.
— Всё в порядке, Диня, ви можете покинуть наше общество. Нам таки есть о чём поговорить.
Диня вышел, аккуратно прикрыв дверь. Мужик махнул рукой, приглашая Жеку садиться, достал из ящика стола пепельницу, пачку «Бонд Стрит», золотую бензиновую зажигалку с вензелями, бросил по столу пачку Жеке, приглашая закурить, выпустил клуб синего ароматного дыма, и замер, чуть опустив голову, как будто заснув. Выдерживал паузу, набивая вес. Проверял на хладнокровие и уверенность. Через минуту широко улыбнулся.
— Так шо ви имеете мне предложить, молодой человек?
Жека, закурив предложенную сигарету, точно также выдержал паузу, но не большую, и начал избазаривать. Однако перед ним был тёртый калач, и на понт его взять было не так-то просто.
— У меня есть зефир, мармелад и конфеты.
— У мени тоже всё это есть, — ехидно улыбнулся мужик. — Мне это не надо.
Жека видел, что у мужика всего этого нет, однако он просто ломит цену вниз. Блефует. Ждёт, когда собеседник дрогнет, и его можно кинуть на дешёвку.
— Зря. По соседним городам разлетается вхлам. У меня тут ещё один просил побольше везти, а осталось последнее. Когда будет ещё — неизвестно. Работяги бастуют.
— Это конечно всё замечательно, юноша, но ви жи сами понимаете, и я понимаю, шо у вас таки ничего нет, — картинно развёл руки мужик. — Иначе ви бы сразу к Вене приехали с товаром, а не с воздухом.
— Ладно. Не надо так не надо, моё дело предложить. Вы не возьмёте — другие возьмут, — Жека собрался вставать, но мужик замахал руками.
— А вот торопиться не надо, юноша. В нашем деле спешкой только мышей на привозе ловят. Садитесь, — голос мужика стал твёрдым и деловым.
— Сколько, чего, когда и почём ви сможете мне предложить?
— Ванильный зефир 5 коробок по 5 килограмм, мармелад «Лимонные дольки» 5 коробок картонных по 5 килограмм, карамель «Раковые шейки» 5 коробок по 5 килограмм. Всё привезу завтра вечером.
Мужик откинулся на спинку сиденья, сложил руки на животе, и забарабанил пальцами по нему, как будто задумавшись.
— Много товара. Дам 500. Больше нет.
— За 500 я бы отдал, если привёз два раза по столько же, — не согласился Жека. — 800, и расходимся.
— 750 и расходимся! — не согласился мужик. — Ви, молодой человек, не знаете шо таке торговля. Ви деньги получили, и ушли в рэсторан кутить. А мне надо продать это всё уважаемым трудящимся.
Жека задумался. 750 неплохие деньги за вечер. Кило выходило по 10 рублей.
— Отвечаю. Завтра в 6 вечера привезу.
Мужик одобрительно кивнул головой, и звякнул в кнопку звонка под столом. Тут же пришёл бугай-охранник.
— Диня, пожалуйста, проведите этого милого юношу до вихода. А вас как звать-величать, извиняюсь?
— Александр, — соврал Жека, зная, что палить своё имя нафиг бы не надо перед случайным барыгой.
— Доброго вечера, Александр.
Мужик снова погрузился в расчёты, показывая, что базар окончен.
Сколько базарили? Минут десять, а пацаны в зале уже загрустили, то так станут, то этак. Увидев Жеку, оживились, но спрашивать не стали, как тёрки прошли. Подождали, пока не вышли из подвала. Постояли, покурили.
— Ну чё там? Чё он?
— Завтра в 6 вечера товар надо привезти. 750 колов обещал.
— Кто там был-то? Как звать-то шефа? — осторожно спросил Славян. — Смотри, Жека, тут территория старых авторитетов. Даже Добей под ними ходит. Как звать-то?
Жека огляделся. Старые сталинские дома в стиле ампир, с огромными окнами, потолками, арками, эркерами, лепниной. Облицованы каменной плиткой. Внутри громадные квартиры с 3х метровыми лепными потолками, гардеробными, и комнатой для прислуги. Считался этот район фешенебельным, и жила здесь заводская верхушка, вплоть до главных инженеров и директоров заводов, потомственная интеллигенция, партократия, горисполкомовские служащие высокого ранга, народные депутаты, верхушка милиции и КГБ. Ну и воры, само собой.
— Да хрен его знает. Сказал, что Веня. А этот бугай назвал Вениамином Людвиговичем.
— Жека, пля! — Славян чуть не присел от неожиданности. — Братан, это ж капец! Ну нахрена ты к нему попёрся!?Ты знаешь, кто это?
— Нет, — недоумённо ответил Жека. — Откуда мне знать, я чё — бухал с ним? А чё?
— Этот мужик раз 10 зону топтал. Хрен знает со скольки лет! Он тут район держит! У него погоняло Веня с Одессы. Или Одесский, хрен знает. Пля! Ты к кому полез, братан? Это авторитет! Ты знаешь, чё будет, если проотвечаешься? Ну, братан! Смотри!
— Значит, надо не проотвечаться, — спокойно ответил Жека. — Сделать всё как надо.
Мужик на Москвиче уже занервничал, что пацаны обломают его насчёт обратной поездки, но Жека успокоил.
— Всё зашибись! Будет тебе пятак. Ты подкалымить завтра не хочешь? Час работы и четвертак.
— Да я! Да только так!
— Ладно. Поехали в одно место, тут не далеко. Там я тебе скажу чё делать. Я тебе потом чирик дам.
Пацаны сели в Москвич, и поехали в район кондитерской фабрики.