В кошельке, который Жека забрал у мёртвого рэкетмена, лежали права и пропуск от гаража. И 187 рублей. Документы выбросил в речку-говнотечку, деньги взял себе. На поминках деда чуть выпил, и стал думать, что делать дальше. В последнее время он уже привык к тому, что всегда есть деньги, и теперь уже не мог жить без дорогих сигарет, без поездок на такси и бомбилах туда-сюда. А деньги, как водится, имеют свойство заканчиваться, и Жека начал подумывать, как бы стырить ещё с кондитерской фабрики. И сделать это по крупняку. Для этого, конечно, пришлось бы обращаться опять к крутым. Куда ещё отдавать-то? Однако, сразу же встал выбор, с кем иметь дело — с Сахаром или с Веней.
Веня казался добрым, вежливым, однако Жека знал, что и у него есть свои бойцы, и в случае чего, завалят только в путь. Да и связываться опять с кем-то на чужом районе Жека не хотел. Сахар сказал, что нечего через его голову прыгать. Живёшь на его территории — либо мути с ним, либо ставь его в известность. И наверняка, процент попросит. Однако… Если не выгорит? Не получится? Обломается? В жизни всяко бывает. И что потом? На штраф, на счётчик вставать? Шестерить до конца жизни, чтобы отработать? Жека Сахара узнал. Он даже ради сестры не подвинется ни на миллиметр. А может, и специально Сахариху под Шамиля хотел подложить, чтобы на той стороне города закрепиться хоть чуть-чуть.
— Пойдём! Базар есть! — зайдя к Славяну бросил он.
Посидели на лавке, покурили… Побазарили ни о чём. Скоро вечер. Становилось совсем тепло. Уже в майке скоро можно ходить…
— Чё делать-то будем? — словно невзначай спросил Жека. — Мутануть бы ещё чё.
— Конфеты опять тырить? — усмехнулся Славян. — Воровать, так вагон. Или два.
— Так ты ж знаешь… Своровать-то можно. Главное, сдать куда… Тут с Сахаром базар был неприятный.
— Чё такое? — посерьёзнел Славян. — Предъявил чё-то?
— Предъявил. Сказал, что на чужой поляне топчемся. И что в случае чего, нас он отмазывать не будет. А там сам знаешь какие ухари.
— И чё? На него ишачить? Сколько он забирать будет? Половину? Треть? Ладно бы мы лимонами ворочали, а то со штукана триста колов ему отдашь, или пятьсот, и чё нам будет?
— Я не знаю, чем он мутит-крутит, чё у него за дела. Но директора кондитерки он знает. Меня перед ним отмазывал. С этим паливом кондитерным к нему даже и не суйся. Он если захочет, и так всего этого говна по госцене купит на фабрике.
— Жека… — помолчал Славян. — А не проще ли с ним напрямую побазарить? Чё ему надо, и чё он хочет.
— Не знаю, — пожал плечами Жека. — Ссыкотно как-то просто так подкатывать.
— Ещё ссыкотней у него за спиной справочки наводить. Тогда он точно уроет. Чё у него там? Тачло стоит? Оооот нихера себе! — Славян глянул в сторону Сахарова подъезда и показал пальцем. — Смари! Он всё-таки купил Патруль.
А Жека ещё думал — чё там за шум какой-то? На стояке, где обычно стояла Сахаровская девятина, стоял Ниссан Патруль тёмно-зелёного цвета. Похож на те, что приходили шахтёрам по бартеру. И стоил он, как шептались пацаны, сорок тысяч советских рублей. Как три Волги. Машина казалась настолько чужеродной во дворе обычной советской девятиэтажки с квартирами улучшенной планировки, что вокруг неё скопилась толпа. И взрослые, и дети стояли и показывали пальцем на невиданное чудо, что-то живо обсуждая.
— Это какие ж деньги нужны, такую машину купить! — возмутился один мужик в старой коричневой куртке-плащовке и спортивной серой шапке пирожком с помпончиком. — Нам и за всю жизнь столько не заработать!
— Ты грузчиком и на велик не заработаешь! — возразила его жена, худощавая баба в длинном сером плаще и шерстяной шапке, похожей на шар. — С твоими 120 рублями только пешком и ходить, да на трамвае ездить.
Они ещё долго препирались, но потом свалили. Жека случайно посмотрел на машину и офигел — внутри сидели два крепких мужика в турецких кожанках, и как удавы смотрели на пацанов через стекло.
— О… Это быки что-ли его? — удивился Славян. — Они чё, теперь всю ночь тут его тачку охранять будут?
— Не знаю… Но раз Сахар тут, давай сходим. Убазарил ты меня.
— Опа-на! Чё вы тут трётесь? — сзади раздался громкий голос Митяя. — О! Чё это за корыто? Сахар что-ли себе подогнал?
— Похоже на его тачилу, — объяснил Жека. — Смотри, там два амбала внутри сидят. Охраняют что-ли?
— Где? — Митяй почти вплотную подошёл к Патрулю и посмотрел внутрь, уставившись чуть ли не вплотную к лицу амбала за стеклом. — Эй ты! Курить есть?
Однако амбал предпочёл не связываться с здоровенным оболтусом, лишь чуть задрал кожанку, и показал тусклую рукоять ствола в заплечной кобуре. Митяя как ветром сдуло.
— Видели, видели? У того мужика ствол есть!
— Да не лезь ты к ним! Чё лезешь? — раздосадованно проронил Жека. — Нам щас с боссом ихним побазарить надо.
— И какие проблемы? — недоумённо спросил Митяй. — Я б ещё с тестем своим зассал базарить.
— С каким тестем, деревня! — ухмыльнулся Славян. — Тесть это если бы он Сахарихе батёк был бы. А так он Жеке… Шурин походу? Или деверь? Короче, хрен знает!
— А чё базарить-то? Наняться в шестаки что-ли хотите?
— Долго объяснять, — отмахнулся Славян. — Вон… Если Жека захочет…
— Захочу, — твёрдо сказал Жека. — Он наш пацан, и в наших мутках был. Значит должен знать про предъявы.
— Какие ещё предъявы? Кто наехал?
— Сахар, — объяснил Жека. — Сказал, что если будем мутить на чужой поляне, он нас отмазывать не будет в случае чего. И что все мутки должны через него идти.
— Опа-на, — удивился Митяй. — А он кто есть-то? Откуда мы знаем, где и что у него? Чем он крутится? Может, он…. А… Жрен с ним!
Вовремя осёкся Митяй. И то правда. Не дело у подъезда крутого, рядом с его амбалами выяснять что да как.
— Пойдём да побазарим. Чё стоять-то, — Митяй решительно пошёл к подъезду. — Пусть всем нам предъявы кидает.
Поднялись на этаж, позвонили в дверь, открыла Сахариха. Жека тут же схватил её, подтащил, хотел засосать, но она отвернулась в сторону.
— Свет… Ну извини… Тут такие дела… Дед умер. Хоронили позавчера. Извини. Я исправлюсь.
— А эти зачем? — недовольно кивнула на лыбящихся Митяя и Славяна. — К Ромке опять?
— Кто ко мне? — дверь из зала открылась, и выглянул Сахар. — Опять тыыы?
Недовольная Сахариха вырвалась из рук Жеки, и виляя задницей, потопала по паласу к себе. Перед тем как зайти в спальню, обернулась, и показала Жеке фак.
— А там кто? — Сахар недовольно кивнул головой на пацанов. — Всех притащил? Заходите. Эй, вы! Стойте там! Закрой дверь! Чё надо?
— Сахар, ты человек правильный, и мы уважаем тебя… — осторожно начал Жека. — Да. Мы накосячили. Полезли не туда. Но откуда нам знать-то, посуди сам? Мы впервые ништяк замутили. Я замутил. Нашли известный в городе коммерческий, притаранили товар. Получили бабло. Всё.
— И чё? — пренебрежительно сказал Сахар. — Дальше давай. Чё ты тянешь? Я тебе всю ситуацию обрисовал. С Веней работать — вон дверь. Со мной — базарь чё надо. А я подумаю.
— Да мы тоже подогреться хотим, Александрыч! — напрямую заявил Митяй, не привыкший тянуть кота за хвост. — Мы хотим тебе ништяки продавать.
— Мнеее? — у Сахара глаза полезли на лоб. — Ахахаха! И чё вы мне продать собрались? Сраные зефирушки? За штукарь? Ахахахах!
Сахар расхохотался так неудержимо, что слёзы ажно полились из глаз.
— Ну вы приколисты. Вы думаете, я не знаю, чё вы Вене привозили? Он сам мне сказал, когда мы в карты играли. Чё там скрывать-то? И ещё он сказал, что судя по этикеткам на коробках, и сегодняшней дате выпуска, всё это вы стырили прямо на нашей местной фабрике, прямо из цеха! И тут же Соловей приходит ко мне, и сам говорит, чтоб я с директором кондитерки побазарил, чтоб ему дни дали! Не, вы чё, думали воровать оттуда, и чтоб никто не знал? Ахаахаха!
— Короче, Сахар, давай так, мы откроем магазин здесь, и будем сами продавать, — решительно заявил Жека. — Процент тебе будем за поляну отстёгивать.
— И где ты бабло возьмёшь? Надо помещение, прилавки, да дохрена чего надо. А? Ну тебя! Пустой базар!
— Твоё что-ли дело насчёт бабла и прочей лабуды? — возразил Жека. — Тебе то не так, это не этак. Туда не ходи, сюда не ходи… Ромыч… Мы сами хотим мутки мутить. На твоей поляне. И не обязательно жратву.
— Ты разрешение пришёл просить? — опять рассмеялся Сахар. — Хрен с тобой! Мути. Тебя тут никто не тронет. О процентах потом побазарим. Сначала откройте хоть какую-то киндейку. А я посмотрю, кого моя Светка выбрала в женишки. Всё. Пошли вон!
Пацаны молча спускались по лестнице, вышли на улицу, сели на лавке, закурили.
— И чё? Чё вы собрались открывать? — спросил Митяй. — Или я до чего-то не дотягиваю?
— Не дотягиваешь… — Жека прямо посмотрел Митяю в глаза. — Смотри… Назад дороги нет, Митяй. Если ступишь с нами на эту поляну, то всё… Назад дороги нет, братан!
— Говори давай, чё там у тебя.
— Бабло-то у нас есть. И есть вот откуда, — Жека понизил голос, и чуть слышно обсказал всю ситуацию с бабками на пустыре. Где взяли, как взяли, и почему взяли. Чем дальше Жека рассказывал, тем больше офигевал Митяй. А в конце даже сидеть не смог.
— Ну вы блин даёте! — с удивлением сказал он, и покачал головой. — Мда…
На большее его не хватило. Сожалел ли он о том, что услышал? Да хрен его знает. Но то, что совсем по-другому стал смотреть на своих же дружбанов, несомненно.
— И с чего мы начнём? — спросил Славян. — Ох… Голова набекрень.
Вид у него был удручённый. Он не знал ни что делать, ни как делать. Речка была новым районом, на весь район один продуктовый, да один овощной магазин. Опорный пункт милиции и ЖЭК с подростковым клубом и детской библиотекой. Все помещения, пригодные для дел, находились в центре. А в центр Сахар сказал им не соваться. Мутить надо здесь и сейчас.
— Митяй, тебе же 18 лет есть? — спросил Жека, пихнув другана.
— Ну есть. А чё? — пробурчал Митяй. — Мне в армию осенью идти. Ща шарагу закончу…
— Не в армии дело. Кооператив откроем.
— И чё делать? — недоумённо спросил Славян. — Чем в этой деревне заниматься?
— Заниматься надо тем, что ты лучше всего умеешь, — уверенно сказал Жека. — Вот что ты больше всего умеешь?
— Драться умею. А чё ещё?
— Вот, значит, драться и будем.
— Это как? — заинтересованно спросил Славян. — Бои без правил что-ли? Да ну, Жека, чудачество это. Там всё здоровье и зубы оставишь.
— Зачем драться? Можно охранять. Откроем частный охранный кооператив.
— Ну… Хахаха! — засмеялись пацаны в унисон. — И кого ты будешь охранять?
— Да кого хочешь. Кооператоров. Директоров заводов, шахт.
— И кто к нам пойдёт? Где взять помещение? — всё так же недоверчиво, но уже более заинтересованно спросил Славян. — В подъезде что ли зависать?
— Почему в подъезде, братан? — усмехнулся Жека. — У нас вон, клуб детский есть. Надо нам клуб отжать. Кикбоксёров тоже оттуда выгнать.
— И как ты это сделаешь?
— Да очень просто. Сожгём его.
— И? Что дальше?
— А дальше наш кооператив сделает ремонт, и возьмёт здание в аренду.
— Не, Жека, — замотал головой Славян. — Это полная лажа. Не получится. Кто ремонт будет делать? На что?
— Братан! — удивился Жека. — У тебя 30 кусков лежит. Это же капитал!!! Не ссы! Хватит на всё.
— Ну… Ладно… А как с арендой? Кто поможет?
— Сначала сами. Если не получится — Сахар поможет. Или подскажет, кому занести.
— С чего он тебе помогать будет? — недоверчиво усмехнулся Славян. — Как-то не весело он с тобой базарил.
— Сахар любит бабки, — уверенно сказал Жека. — Не ссыте. Всё будет ништяк. Главное — начать.
— И с чего начинать? — спросил Славян, уже догадываясь, что надо будет сделать.
— Михан купит пару бутылок ацетона. А дальше — дело техники. Бутылку в окно и готово.
— Не надо и покупать, — пробурчал Митяй. — У меня есть в шараге. Там ремонт делают. Стырю да и всё. Чё, когда пойдем?
— В понедельник, — сказал жека. — В будни народу меньше шарится. И пойдёшь ты один.
— Один? — растерянно спросил Митяй. — Я думал… Мы все вместе…
— Там всем нечего делать, — уверил Славян, уже ухвативший суть всего. — Чё мы палиться все будем? Разбил окно, бутылку поджёг, бросил, убежал. Бросай в богадельню Егорыча. Если там всё сгорит, мы отремонтируем за свой счёт и там себе базу сделаем.
— Верно мыслишь, — усмехнулся Жека, и хлопнул другана по плечу. — Молодец. Сразу суть схватил. Главное — помещение там отхватить, и документы на кооператив получить. Сахар поможет.
— Почему? — недоумённо спросил Митяй. — Какой ему вообще резон нам помогать? Вы всё говорите «Сахар то, Сахар это». С чего он будет таким добрым? Пусть даже и любит бабки?
— Мы примем Сахариху на лето. На работу.
— Ахахахах! — Митяй расхохотался с такой силой, что голуби, сидевшие неподалёку в детской песочнице, с шумом разлетелись в разные стороны. — Жека… Ты не смеши так. Ой, пля…. Ну не могу!!! Хахаха!
— Да мне и самому ржачно, — признался Жека, и тоже рассмеялся. — Но она всё равно балду пинает всё лето, шатаясь по району. А тут я Сахару скажу, что при деле будет.
— И чем ты её подпрягёшь? Полы мыть? — опять разоржался Митяй. — Чем она займётся там?
— Эээ, нет брат, она у нас на входе будет сидеть, такая красивая, и всех встречать, — Жека по наивности не понимал, что это может быть самой опасной работой.
— Ладно, чё попусту базарить? Всё. Договорились, — хлопнул по колену Митяй. — Чё завтра делать будешь?
— Не знаю. В кино схожу с Сахарихой.
— А как насчёт дискача? В ДК Металлургов?
— Нет… Туда одни отморозки ходят, — даже не улыбнувшись сказал Жека. — Опять подерёшься. Не. Щас на кону намного больше, чем там рожи бить окраиным.
— Давайте все вместе сходим, — предложил Славян. — Я Пущу подпрягу. Ну и холостяк Митяй.
— Хахаха, с чего ты взял, что я один буду? — опять заржал Митяй. Есть у меня одна девчонка на примете.
— И кто? Откуда?
— Увидите. Ладно. Завтра в 6 короче, здесь же.
А дома кипишь. Мать всё не могла решить, что делать с домом, оставшимся в деревне. С одной стороны, хочется и продать, закрыть сразу дыру в деньжатах, купить одежку малым, себе что-нибудь, мебелишку какую-никакую, с другой стороны, огромный огород в деревне неохота отпускать. И от города недалеко, и участок хороший, чуть запущенный, правда.
Дед жил по старинке, и выращивал что полегче и попроще — картошку, капусту, морковь, огурцы, лук. Из ягод только смородину и викторию. Однако в СССР традиционно были сильны традиции дачничества, и родители Жеки хотели себе дачный участок, и самим время проводить на свежем воздухе, и детям, да и выращенный урожай был бы как никогда, кстати. А если ещё посадить яблони, груши, вишню… Деда конечно жаль, но надо жить дальше…
Утром зашёл к Сахарихе позвать в кино. Брата не было дома, и она пригласила зайти. Посадила в зале, приготовила кофе себе и ему, принесла маленькие домашние булочки. Вкусные, типа плюшек.
— Ты пекла?
— Ну а кто? — возмутилась Сахариха. — У нас слуг ещё пока нет.
— Ещё? Хахаха! — расхохотался Жека. — А что, могут быть?
— Ромка не хочет тут жить… — даже как-то грустно ответила Светка, и чуть отхлебнула кофе. — В городе, говорит, скоро большие разборки могут быть. Лучше в деревне построить коттедж.
— И что? Строите уже?
— А тебе всё хочется знать, негодяй! — притворно рассердилась Сахариха, и пнула Жеку в ногу босой маленькой ножкой. — Откуда мне знать? Я не знаю. Он мне не говорит. Сказал лишь что в городе становится опасно жить.
Помолчав, добавила:
— И мне в том числе. Но ты ж меня защитишь, да? А, Женяяя, Жееенечка??? Женюля!!!
Сахариха стала ластиться как кошка, села Жеке на колени, обняла обеими руками… Короткий розовый халатик распахнулся и поднялся выше бёдер, а там… А там Жека увидел свой подарок Светке на днюху. Тончайший нейлоновый лифчик с вышитым кроликом слева. Впрочем, кролик, символ Плейбоя, нашит с умом. И совсем не закрывает крупный розовый сосок. Рука Жеки автоматически нащупала на попе такие же тонюсенькие трусики. Она надела подарок! Он ей понравился!
— Чудо ты моё… — прошептала Сахариха, закрыла глаза, и нежно поцеловала Жеку ароматным ротиком с привкусом кофе и ванили.
.