Старичок шёл неспеша, прихрамывая на правую ногу. Митяю с его ростом приходилось нелегко — постоянно подтормаживал, чтоб попасть в ритм. То якобы останавливался и оглядывался, ища кого-то, то шнурки на кроссовках завязывал, то закуривал. Жеке было полегче. Он взял газету и как будто время от времени читал.
Старик не мог пройти далеко с таким шагом, поэтому Жека уже не тормозил. Наоборот, прибавил ход и обогнал старика. Впереди был давно заросший сквер. Место это хорошо знакомо — старый центр, жил здесь… Жека обогнал Митяя, шепнув ему:
— Вали отсюда.
Митяй окончательно отстал, а потом вообще повернул в другую сторону. Он оказался не нужен. Старика оказалось легко выследить. На заросшей сиренью и вербами аллее, Жека за два метра от начальника строительного управления оглянулся, потом посмотрел вперёд. Кроме старика никого не было. Подойдя вплотную, схватил его сзади за голову, и перерезал горло. Потом несколько раз ударил финкой в сердце. Старик не успел даже крикнуть, только захрипел. Начал уже падать, как Жека схватил его за шиворот, и затащил в кусты, затирая ногой полившуюся кровь на асфальте. Убил среди бела дня, даже не поморщился.
По-быстрому обыскал старика, забрал кошелёк, часы, ключи от квартиры. Открыл портфель, и бегло просмотрел бумаги. Однако ничего особенного в них не было. Какие-то внутренние заводские циркуляры, документы, свежие номера «Правды» и «Труда». Потом рукавом вытер портфель, где касался его, чтоб не оставить отпечатки, и осторожно пошёл по кустам. Старика если и хватятся, то не скоро. Сквер был сильно заросший, ходили по нему не часто. Если и могли обнаружить тело, то только вездесущие дети, играющие чёрт знает где.
Выбравшись с противоположной стороны аллеи, Жека оглянулся. Листья уже начали распускаться, да и вербовый пух хорошо скрывал тело. Однако, если знать, где оно лежит, то всё-таки разглядеть труп можно было. Но обычно это место старались проходить побыстрее.
По пути домой Жека выкинул кошелёк, ключи и часы в речку, протекавшую через город. Пусть подумают на гоп-стоп. В кошельке лежало чуть меньше сотки. Деньги Жека оставил себе, пригодятся. Пока шёл домой, зашёл в кооперативный магазин, купил того да сего, потратил чуть не полсотни.
На работе вступил в профсоюз, оплатив взносы сразу за год. Теперь Жека был членом Профессионального Союза тружеников пищевой промышленности СССР. Принёс удостоверение домой, показал отцу, тот пожал руку, и похлопал по спине.
— Поздравляю, Женька, теперь ты настоящий рабочий. Правильной дорогой идёшь, сынок.
Через два дня тело убитого начальника строительного управления металлургического комбината нашли убитым. Основная версия была — ограбление. Конечно, проверяли и другие версии, в том числе и убийство в связи с осуществлением служебной деятельности. Перекопали всех, кто имел дело с начальником. Тягали и Славяна. Но молодой кооператор провёл целый день вместе с любимой девушкой, её родителями, и был совершенно непричастен.
Начальником строительного управления стал заместитель. На другой день Славян занёс ему штуку, сложенную в обычный конверт, и тот, слащаво улыбнувшись, подписал о передаче нежилого двухэтажного здания площадью 1000 квадратных метров и участка земли под ним в аренду с правом выкупа, кооперативу «Удар». Причиной было названо отсутствие у комбината средств на проведение ремонтных работ после пожара. Выкуп мог быть осуществлён досрочно. В сумме 5000 рублей.
На следующий день Славян полностью оплатил сумму выкупа в сберегательной кассе Центрального района, переведя на расчётный счёт завода требуемые деньги. Получив документы об оплате, пришёл с ними в горисполком, в земельный отдел. Сунув 200 рублей инспектору, получил сразу же свидетельство о передаче нежилого здания в собственность кооперативу «Удар». Получилось всё так, как и хотели. Теперь здание принадлежало центровым. Но был один нюанс…
— Чё с ЖЭКом-то делать будем? — покуривая Мальборо, и развалясь на скамейке, спросил Славян. — Выгнать их судом, или пусть аренду платят?
— Не… Не надо их выгонять. Шуму много будет. Пусть пока там сидят. Аренду брать будем. Пока по штуке в месяц, — подумав, ответил Жека. — Потом побольше. Посмотрим. Нам теперь о другом думать надо, где шабашников найти — ремонт надо делать.
— Я пойду завтра в строительное управление договор аренды с тем хмырём подписывать, — помолчав, сказал Славян. — Надо сразу же сделать всё, потом своё уже будем мутить. Ремонты, и прочее.
На следующий день Славян зашёл к начальнику строительства уже как свой. Протянул ему конверт и обкашлял договор о заключении договора аренды части нежилого помещения у кооператива «Удар» управлением строительства и обслуживания металлургического комбината. Цель аренды — осуществление деятельности Жилищно Эксплуатационным Управлением номер 1. Стоимость 895 рублей 63 копейки в месяц. Странно. Но по документам получалось, что завод продал здание, где квартирует его же, заводской ЖЭК, и теперь будет платить арендную плату за то, что недавно было заводским.
— Только мы всё равно вам не будем платить, — хитро улыбнувшись, заявил начальник, подписывая договор. — На заводе всё равно нет налички. Рабочим зарплату скоро тушёнкой и хлебом будут давать. С колёс деньги на зарплату раздаём. А вам… Даже не ждите. Так что для завода это выгодно — развалюху эту сбагрить.
Вечером на пятаке Славян рвал и метал. Жека и Митяй только угарали, глядя на него.
— Не! Столько бегать! Столько времени убить! И на тебе! Они нам не будут платить. А кто за свет, за воду, за толчки платить будет? Ктооо?
— Ты будешь! — ещё больше рассмеялся Жека. — А ты как думал? Если бы всё так просто было, они никогда бы тебе эту халупу не отдали.
— И чё нам делать?
— Курочка по-зёрнышку. Есть у меня одна тема на примете. Но только пока рано об этом. Сейчас здание надо отремонтировать. Ключи-то есть у тебя?
Пошли втроём посмотреть, что там и как. Только даже ключей не понадобилось — после пожара, естественно, зданием никто не занимался. Окна были выбиты на первом этаже, двери снесены пожарными, внутри кельдым. Что сгорело, а что не сгорело, то смыто водой при тушении. Зайти в подвал, где занимались каратэ полтора года назад, не удалось — вход был закрыт на висячий замок. Там были основные инженерные сооружения — разводка воды, отопления, канализации, электричества. Но судя по тому, что оттуда шло тепло, и гарью не пахло, ввод в здание коммуникаций не пострадал.
В зале клуба кикбоксинга и подростковом клубе огонь был самый сильный — сгорело почти всё. Мебель, шторы, половая рейка. Тут всё можно было выкидывать смело на помойку. Детскую библиотеку на втором этаже огонь не тронул. только закоптило и поломало окна. Оттуда уже вывезли книги и мебель. Помещение стало совсем пустым.
— Урааа! — заорал Митяй и запрыгал по полу, застеленному дырявым изношенным линолеумом. Ему было весело, а Жека смотрел, и думал, что тут ремонта — не переделать. Но с чего-то начинать надо. А начинать стоило с вывоза мусора и чистки первого этажа.
— Славян, надо Никифырыча вызвонить, пусть приедет, посмотрит, — уже выходя, сказал Жека. — Скажи ему — пятихатку заплатим, если вычистит тут всё под ноль. Пусть подпрягёт кого-нибудь. Работы тут немного. Что можно самим увезти, пусть везут на помойку. Если грузовик надо, пусть добазарится на автобазе, где работает.
Пока стояли, перетирали то да сё, в проезде у девятиэтажки появился сахаровский джип. Уже чуть было проехал, но увидев, что у здания ЖЭКа кто-то стоит, вернулся и проехал до пацанов. Из машины вышел сам Сахар в чёрном костюме с белой водолазкой под ним, и двое его амбалов. Сахар подошёл к пацанам, и встал в наглой позе, засунув руки в карманы.
— А чё вы это делаете тут? — недовольно спросил он. — Это вы сожгли?
— Нет, — недоумённо ответил Жека. — Само сгорело.
— А вы чё тут отираетесь?
— Смотрим. Ремонт как лучше сделать.
Сахар приблизился вплотную, снял чёрные очки, и в упор уставился на Жеку.
— А зачем вы будете его делать?
— А потому что эта хибара наша. Здесь будет наш кооператив, — спокойно ответил Жека.
Сахар хотел ещё что-то сказать, но не стал. Лишь махнул своим амбалам рукой, сел в машину, и уехал. Сделать он ничего не мог — сам разрешил тут шантрапе крутить-мутить. А докапываться, что случилось, и как, не его дело. Пусть мусора копают.
Никифырыч приехал вечером на своём Москвиче, почесал, затылок, но согласился. Работа не сказать, что трудная, скорее грязная. Разбирать сгоревшую мебель, половую рейку, плинтуса.
— Я на дачу увезу к себе это всё! — решительно заявил он. — Отдадите? На дрова пойдёт.
— Конечно, — засмеялся Жека. — Снимай всё, кроме труб и батарей. Вот тебе стоху в задаток. Остальное, как сделаешь. Если за неделю управитесь, ещё сто сверху положим.
— Есть! — Никифырыч в шутку откозырял, сел в Москвич, и уехал. На следующий же день работа закипела. Никифырыч подпряг свояка. Не стал нанимать кого-то со стороны. Управились за шесть дней. Почистили полы, убрав половые доски, и даже по стенам кое-где прошлись. Жека, как и договаривались, отслюнявил пятихатку. Четыреста и стоху за срочность. Теперь надо было делать ремонт.
— Знакомые есть кто? — спросил Жека, рассчитываясь. — Чё нам искать левых. Может есть у тебя кто из знакомых строителей, пусть на шабашку идут. Платой не обижу.
— Да я бы и сам, — Никифырыч сдвинул кепку и опять почесал затылок. — Чё тут сложного-то. Раствор мешай да затирай. Тут много штукатурить не придётся — стены почти нормальные. На раз прошёл тонким слоем и всё. У меня инструмент есть, мастерок, затирка, уровни. Стройматериал только давай. Цемент, песок, доску половую, гвозди. Пила есть у меня.
— Так в чём дело? Никифорович? — удивился Жека. — Всё будет. Говори чё надо — всё привезём.
— Так тут в первую очередь окна вставить надо, решётки на них, дверь железную с замком гаражным. А так привезёшь — всё у тебя растащат.
— Правду говоришь — засмеялся Жека, ударив себя по лбу ладонью. — Чё-то я не допёр. Ладно. Езжай пока, я тебе позвоню.
— Чё делать-то будем? — озабоченно спросил Славян. — Придётся опять к тому хмырю идти в управление строительства. Суну ему штукарь, может намутит. У них контора серьёзная, есть всё, что надо. А мелких колпашников нанимать, кооператоров, когда они ещё управятся… Да с ними и дороже получится.
— Давай! — решительно сказал Жека. — Ввязались в эту хрень, отступать уже поздно…
В скором времени окна, двери, половая рейка, цемент и песок, предназначенные для строительства нового жилого микрорайона рядом с речкой, каким-то загадочным образом оказались в здании, принадлежашем кооперативу «Удар». Начальник строительного управления сам руководил погрузкой стройматериалов со склада, а потом выгрузкой у кооператива. В кармане у него лежал конверт с 2 косарями.
Так понемногу за весну восстановили здание. Денег правда ушло как в бездонную бочку… Да и то — снаружи ремонт делать не стали. Внутри свежие покрашенные полы, чисто побеленные стены, новая проводка, розетки, освещение. Новенькие окна с решётками. Железная дверь, покрашенная коричневой краской. Жека ходил по-хозяйски, и осматривал всё, но придраться было не к чему. Конечно, не по-современному. Нет обоев, нет линолиума, нет деревянных панелей, нет алюминиевых потолочных плиток… Но это всё мелочи. Главное — здание их. Осталось только купить, и завести мебель и канаты со стойками для ринга.
— Зачем ринг? — недоумённо спросил Славян. — Спортивный клуб что-ли будет?
— Будем охранной деятельностью заниматься, — усмехнулся Жека. — А на ринге будем своих пацанов проверять.
Когда закончили ремонт, к Жеке подошла инициативная группа местных жителей, как назвали они себя.
— Ой как хорошо, что клуб и библиотека скоро откроются! — расплылась в восторге здоровенная тётка в домашнем халате. — А то мы всё думаем, скоро лето, хоть детям не по улице шататься…
— Тут не будет ни библиотеки, ни клуба. Помещение в аренде у кооператива «Удар» — хмуро сказал Жека.
— Вы что? Совсем уже? — разошлась баба. — Но так нельзя! Кто вообще это разрешил? Безобразие! Единственная библиотека и клуб на весь микрорайон! Куда теперь детям ходить???
— Я не знаю, куда им ходить, — пожал плечами Жека, и пошёл домой, невзирая на рассерженные вопли. — Идите Горбачёву пишите.
На следующей неделе кто-то ночью краской на здании написал «ВОРЫ» и «ПРЕДАТЕЛИ».
Пришлось идти в ЖЭК, и говорить, чтоб закрасили. Жековские стали очень сговорчивыми, узнав, что здание, где они квартируют, продано, и принадлежит соседям. Кроме того, Жека потребовал ключ от подвала с коммуникациями. К концу весны 1990 года здание полностью стало принадлежащим центровой братве. За взятку начальнику телефонной станции в здание провели телефон, подвинув по очереди ветеранов войны, многодетных, и ликвидаторов.
Сахар хоть и похмыкивал скептически, но стал смотреть на Жеку немного другими глазами. Хоть он и не входил в члены правления кооператива «Удар», было ясно и дураку, кто в этой шаражке главный, при этом постоянно оставаясь в тени. Всё свободное время Жека проводил на месте работ, и доглядывая, и сам ковыряясь, и помогая, и решая постоянно возникающие вопросы. Троица братанов подобралась идеально. Славян, как знающий всё и вся, решал деловые вопросы. Всё, что связано с бумагами и хождениям по кабинетам. За короткое время он узнал все входы и выходы в горисполком, где решались основные вопросы. Городской комитет КПСС всё больше самоустранялся от власти. Большинство его членов погрязли в начинающемся бизнесе и взятках.
В конце мая у Жеки закончилась практика. Из неё он вынес основное — быть простым рабочим в СССР нет никакого резона. Это не давало абсолютно никаких преимуществ. Мизерная зарплата, которой не хватает даже на самое необходимое, плохие бытовые условия, тяжёлый труд с пренебрежениями техникой безопасности. Кроме того, труд из-за повального пьянства рабочих, незаинтересованных в результатах своего труда, был крайне неэффективен. Да и сама фабрика выпускала в большинстве товар, который покупали лишь по причине отсутствия другого. При этом она всегда выполняла, и перевыполняла план. Правда, жители города не видели продукцию фабрики даже в фирменном магазине. Он весь отправлялся в другие регионы, а чаще всего, в союзные и автономные республики. Взамен рабочие фабрики не получали ничего. Лишь бумажные деньги, не подкреплённые ничем. Купить на советские рубли было не чего. Несмотря на низкую государственную цену, в магазинах не было ничего.
Однако в пояснительной записке к отчёту о практике Жека написал, что кондитерская фабрика является образцовым предприятием с высокой культурой производства, давними трудовыми традициями, и находится на острие перестройки. Иначе было нельзя — практику бы не засчитали.
Механик под влиянием директора написал Жеке хорошую характеристику. Соловьёв Евгений, член ВЛКСМ с 1990 года, слесарь 3 разряда, в ходе работы показал дисциплинированность, трудолюбие, и высокие производственные показатели.
— Молодец! — директор фабрики пожал руку, когда Жека пришёл подписывать характеристику. — Побольше бы нам таких Жень. Глядишь, и перестройка бы побыстрее завертелась.
После практики были экзамены, и готовиться пришлось к ним основательно. Но всё-таки к началу июня отстрелялся. Опять на одни четвёрки, что Жеку всегда вполне устраивало. Лезь в отличники — напрасная потеря времени, да и внимания к ним намного больше, чем к скромному хорошисту. Сейчас у Жеки уже были деньги, и он, в принципе, мог заплатить за экзамены по пятихатке, и не париться, но так как с самых первых дней учёбы, привык всё делать сам, то решил не прерывать эту привычку и сейчас.
Как сдавала экзамены Сахариха, Жека не знал. Но когда встретились через недельку разлуки, потраченной на учёбу, показала обе пятерни. Она закончила неполную среднюю школу на одни пятёрки, и перешла в 9 класс.