Джастин в отвратительном настроении вернулся в Тальвар четыре дня спустя. Если присутствие нескольких воинов из Брайарстоуна и показалось ему необычным, он решил не останавливаться, чтобы выяснить, в чем тут дело, а проехал через главные ворота прямо к дверям нового дома. Соскочив с измотанного до предела Синна, он коротко приказал двоим из людей сэра Кристиана позаботиться о верном коне и вошел в дом, не задумываясь о том, что могут подумать домашние о его грязной одежде, небритом лице и смертельно усталом виде. В большой зале находились сэр Кристиан, брат Джастина Хьюго, несколько оруженосцев, а также Гайза и Мег. Замерев, они удивленно воззрились на внезапно возникшую в дверях фигуру.
— Где Изабель? — резко бросил Джастин. — Мне необходимо немедленно переговорить с ней!
— Джастин, — произнес сэр Кристиан, делая шаг к другу, — где же ты был? Я во все стороны послал людей, надеясь, наконец, разыскать тебя…
— У меня нет времени на пустые разговоры, — огрызнулся Джастин и направился к дверям рабочего кабинета Изабель, отпихнув друга. — Изабель! — закричал он. — Изабель! Я хочу поговорить с тобой! Ты не уедешь из Тальвара, и мне дела нет до того, что ты об этом думаешь! — Увидев пустой кабинет, Джастин грубо выругался и с размаху захлопнул дверь.
— Джастин! — резко вскричал Хьюго.
— Не сейчас! — отрезал брат. Широким шагом он пересек залу и, перескакивая через две ступеньки, помчался наверх. — Изабель Болдвин! Ты меня слышишь? Я сказал, что ты не уедешь из Тальвара! Мне плевать, что ты там думаешь о своей двоюродной сестрице и обо мне, но я не позволю тебе уехать из-за подобной ерунды! Я запру тебя на замок, если дело дойдет до этого! Ведь, черт возьми, я люблю тебя, и я скорее спущусь в преисподнюю и вернусь обратно живым, чем позволю другому заботиться о тебе! Ты слышала, что я сказал, Изабель!
Собравшиеся в зале не видели его, они слышали лишь, как он ходит из комнаты в комнату, громко зовя Изабель и открывая и захлопывая двери. Наконец Джастин появился на верхней площадке лестницы.
— Где Изабель? — грозно крикнул он. — И что вам всем тут надо? Хьюго, я был уверен, что ты с Эвелиной уже в Сире! А где мои ребята? — Он спускался по лестнице, громко выкрикивая: — Кейн! Эрик! Сенет! Ко мне!
— Джастин, быть может, ты хоть на минуту замолчишь и позволишь мне сказать? — перебил его Кристиан, и в этот момент из прохода, соединявшего старую башню с новой частью замка, выбежал Кейн, за которым по пятам следовали Недди и Ральф.
— Милорд! — с явным облегчением воскликнул Кейн. — Вы вернулись!
Джастин взглянул на него и обвел взглядом всех, кто находился здесь, словно видел их впервые в жизни. Казалось, он только сейчас начал понимать, что в Тальваре что-то стряслось.
— Да, я вернулся, — ответил он. — Кейн, а где леди Изабель? Что тут произошло, пока меня не было?
Все заговорили разом — Кейн, Кристиан и Хьюго, и заговорили так быстро и громко, что Джастин поднял обе руки в попытке заставить их угомониться.
— Я скакал день и ночь, поспешая в Тальвар, и еле жив от усталости, — ответил он и рухнул в кресло. — Гайза, ради Бога, принеси мне что-нибудь поесть и выпить, пока я не свалился замертво, а ты, Крис, говори. Прежде всего, скажи, где моя жена и здорова ли она?
— Не могу, — спокойно ответствовал Кристиан, — хотя мне бы очень этого хотелось. — Осторожно подбирая слова, он поведал другу все, что ему известно об исчезновении леди Изабель и об участии в ее побеге леди Эвелины.
— Господи, спаси нас и помилуй! — в ужасе прошептал Джастин, устало потирая обеими ладонями обросшее щетиной лицо. — Где же она может быть, если Эрик так и не прибыл к тебе с ее письмом, а ты не предоставил ей провожатых? Может быть, она добралась до Гайра одна, без всякой помощи?
— Не знаю.
— Сэр Кристиан был так добр, что отправил послания и Александру, и Хью, — вмешался Хьюго. — Пока мы еще не получили ответа ни от кого из них.
— Кейн, а ты уверен, что тебя опоили? — спросил Джастин. — Быть может, ты просто слишком много выпил?
Кровь бросилась в лицо Кейна, едва он услышал столь оскорбительное предположение от наставника.
— Милорд, это не так. У вас нет причин сомневаться во мне.
— Нет! Нарочно ты, разумеется, не сделал бы этого, — согласился Джастин, — однако каждый из нас может совершить такую промашку, даже не сознавая, что делает.
— Леди Эвелина принесла мне чашу с вином, хотя я ее об этом не просил, — упорствовал Кейн. — Я выпил лишь несколько глотков — и то лишь потому, что она настаивала, а мне ни к чему казаться невежливым. И еще, по правде говоря, — добавил он с непритворным раздражением, — мне так хотелось, чтобы она поскорее ушла, вот я и решил, что проще всего не перечить ей.
— Его опоили, Джастин, — подтвердил Хьюго. — Даже когда Недди вернулся со мной и Кристианом, парень все еще спал и проснулся только к полудню следующего дня. Едва ли от вина можно впасть в беспамятство на такой срок.
В комнату вошла Оделин и застенчиво примостилась в уголочке, Джастин увидел, как она бледна и расстроена.
— Иди сюда, Оделин, — поманил он ее к себе. — Расскажи обо всем, что ты слышала в конюшне.
Оделин послушно приблизилась и рассказала все, что сумела вспомнить.
— Она говорила, что ее ребенок — от вас, милорд, — тихо закончила она, потупившись. — Я это слышала своими собственными ушами.
— Не может быть! Невероятно! — возмущенно вскричал Джастин. — Я понимаю, что Изабель могла забить себе голову всякой ерундой насчет меня и Эвелины, но ведь все это ложь. Это все лишь досужие выдумки. У Эвелины нет ни малейшего основания лгать сестре, говоря о своем ребенке.
— В самом деле? — проницательно взглянул на Джастина Кристиан.
Джастин глубоко вздохнул и потер глаза, стараясь побороть усталость.
— Мне в это трудно поверить. Это неслыханно!
— Но она, в самом деле, так сказала, — настаивала Оделин. — Я слышала ее слова, милорд, и Сенет тоже слышал. Он подтвердит, что я говорю чистую правду, подтвердит, как только вернется. А у леди Изабель был такой вид, словно сердце ее навеки разбито.
— Да, наверное, так оно и есть, — признался Джастин, задумчиво глядя в пылавший в большом камине огонь. — Если она действительно поверила всем этим бредням, это многое объясняет. Но куда же она направилась? Эвелина ничего не говорила?
— Она отказалась говорить, пока ты не вернешься, — ответил ему Кристиан. — Я запер леди в ее комнате, ибо доверяю этой женщине не более чем хитрой лисице, что вызвалась караулить наседку с цыплятами. Сенет приказал Ральфу ни под каким видом не выпускать ее, пока не будет получено особое распоряжение или от него, или от тебя, и совершенно ясно, что ему обо всем этом известно куда больше, чем нам. Жаль, что его до сих пор нет. Впрочем, я не вижу причин подвергать сомнению его приказ.
Гайза вернулась в зал с подносом, на котором лежали куски мяса, хлеба и сыра и стояла большая кружка эля. Она поставила поднос на стол, и Джастин, поднявшись, жадно принялся за еду и не произнес больше ни слова, пока не утолил терзавший его голод.
С набитым ртом он обратился к Кейну:
— До сих пор не получено никаких известий ни от Сенета, ни от других ребят?
— Нет, милорд, даже от Эрика ничего не слышно. Мы не знаем, что с ним стало, милорд, хотя обыскали лес на несколько миль вокруг. Сенет и Джон уехали, намереваясь следовать за леди Изабель, куда бы ее ни повезли. По крайней мере, так понял Ральф.
Джастин отодвинул от себя поднос и поднялся из-за стола.
— Сенет и Джон молодцы, решив следовать за ней. Но кое-что в этом непонятном деле кажется мне весьма и весьма подозрительным, и я начинаю догадываться, что именно. — Он посмотрел на Кристиана, а затем встретился взглядом со своим братом. — Разве сэр Майлз в вашем присутствии не поклялся; что в один прекрасный день любым путем вернет себе Изабель?
— Да! — Ответ сэра Кристиана прозвучал словно удар кнута. — И кто же может стать его верной сообщницей, если не его родная дочь? Чью еще душу сжигает большее стремление отомстить, что предпочли не ее, а другую? — Он шагнул вперед, в гневе размахивая обтянутой перчаткой рукой. — Как только ты мог принять под свой кров эту коварную распутницу? Как ты мог вообще поверить ее словам после всего, что нам стало известно о ней еще в Лондоне?
— Да, это было ошибкой, — согласился Джастин. — С тех пор как Эвелина приехала к нам, с того дня, когда я впервые увидел эту проклятую женщину, я совершил не один промах и теперь намереваюсь все исправить как можно быстрее. — Упрямо сжав губы, он направился к лестнице. — Гайза, нагрей и принеси в мою комнату побольше горячей воды. Я должен вымыться после того, как закончу разговор с леди Эвелиной. Хьюго, а ты напиши еще раз Алексу и Хью и сообщи им, что я надеюсь на их помощь и прошу предоставить в мое распоряжение их войско. Пусть немедленно выступают, захватив всех воинов, что им удастся собрать. Я устал, стараясь вести себя с сэром Майлзом, как подобает благородному рыцарю. Это продолжалось слишком долго, — произнес он, поднимаясь по лестнице. — Теперь я готов начать войну.
Эвелина стояла у окна, выжидательно глядя на дверь. Когда Джастин вошел в комнату, он понял, что женщина, скорее всего, слышала, как он отпирал замок.
— Джастин! — воскликнула она, и лицо ее озарилось приветливой улыбкой. — Наконец-то!
В ту же секунду она бросилась к нему, крепко обняла и уткнулась лицом в его грудь.
— О, как же я рада видеть тебя! Ты не поверишь, что мне пришлось вынести за эти несколько дней от твоего брата и сэра Кристиана. Я молилась, чтобы ты поскорее вернулся, и была уверена, что только ты сможешь все исправить.
Крепко схватив ее за руки, Джастин резко оттолкнул Эвелину от себя.
— Я не желаю ни слышать ваши лживые ласковые речи, ни видеть ваши притворные радостные взоры, миледи. Я хочу знать только одно: где моя жена?
Эвелина вперила свой взор в его лицо, явно ошеломленная таким началом разговора, но через несколько секунд, овладев собой, сумела издать веселый смешок.
— Ах, Джастин! Да ты, верно, просто поддразниваешь меня! Не может быть, что ты поверил всему, что наговорили тебе они! Неужели за прошедшие месяцы ты так плохо узнал меня, что поверил этим бредням?
— Я начинаю думать, что вовсе не знаю вас, леди Эвелина Херселл.
Улыбка медленно сползла с ее лица.
— Но мы же были друзьями, — сказала она. — И хорошими друзьями. Я научилась во всем доверять тебе, теперь же вижу, ты не желаешь одарить меня своим полным доверием. Да, я признаюсь, что помогла Изабель покинуть Тальвар, но только потому, что она умолила меня сделать это, и потому, что я не хотела, чтобы она отправилась в путь одна, да еще среди ночи. Но я отказываюсь признать себя виновной во всем остальном, в чем меня обвиняют. Если Эрику вздумалось сбежать, никого не предупредив, ни с кем из друзей не попрощавшись, разве я могла этому, помешать? И если Кейн напился и заснул мертвецким сном, при чем тут я? — Она умоляюще заглянула ему в глаза. — Как только ты можешь верить им и не верить мне, Джастин?
— А разве может быть иначе? — ядовито возразил он ей. — Вы солгали Изабель. Вы сказали ей, что несчастный ребенок, которого вы носите, — от меня. За одно это мне следует свернуть вам шею, миледи.
— Я ничего такого ей не говорила! — горячо воскликнула Эвелина, с трудом вырывая руку из сильных рук Джастина. — Оделин возненавидела меня с самого начала, и вам это отлично известно, милорд. — На губах ее играла злобная ухмылка. — Эта маленькая потаскушка оболгала меня, чтобы ее не слишком-то расспрашивали, чем это они с Сенетом занимались ночью в конюшне. Держу пари, вам это и в голову не приходило, верно, милорд?
— Оделин незачем выдумывать и лгать или даже смущаться, — спокойно ответил ей Джастин. — Она помолвлена с Сенетом, и вам известно так же, как и мне, что, если по закону они обручены, это означает, что они, считай, обвенчаны, хотя еще и не обменялись свадебными подарками. Даже если бы они открыто пожелали поселиться вместе, никто не посмел бы даже косо взглянуть на них.
— Значит, Оделин ошибается, и ей все это послышалось, — упрямо настаивала Эвелина. — Я никогда не говорила Изабель, что ребенок, которого я жду, — от вас, милорд. Она узнала; правду и вознамерилась покинуть Тальвар независимо от того, останусь я тут или же нет. Она захотела уехать, сама захотела покинуть вас, милорд, и все из-за своей любви к этим проклятым цифрам и подсчетам.
Джастин покачал головой, не давая Эвелине закончить.
— Я не верю вам, Эвелина. Когда я видел свою жену в последний раз, она была явно убита мыслью о том, что мы с вами — любовники. Она просила не отсылать вас из Тальвара и сказала, что лучше уедет сама. Тогда я не понял, почему она решилась на такое, теперь-то мне ясно, что она поступила так лишь потому, что вы наговорили ей, будто ваш ребенок — от меня. Изабель не хотела покидать меня. Она сделала это лишь ради того, чтобы вы, я и ребенок могли быть вместе, а я, как последний дурак, сам подтолкнул ее к такому решению.
— В таком случае, быть может, вам следует благодарить Изабель за то, что она оказалась столь прозорливой и мудрой. Может быть, ей лучше, чем кому-либо из нас, известно, что лучше для всех.
Джастин открыл, было, рот, намереваясь что-то сказать, но, не произнеся ни слова, нахмурился и задумчиво уставился на Эвелину. Она ошибочно истолковала его реакцию и, медленно подойдя поближе, положила руку на его рукав и заговорила более мягким тоном, тщательно подбирая слова:
— Подумай сам, Джастин, ведь Изабель тебе больше не жена. По своей доброй воле она ни за что не уехала бы с тобой, но ты захватил ее силой, да и осталась она в Тальваре лишь из благодарности. Ведь ты обращался с ней намного лучше, чем мой отец. Вам известно, милорд, что я говорю чистую правду. Разве ее готовность покинуть вас, поверив в вашу измену, не подтверждает истинности моих слов? Но теперь она уехала, уехала сама, добровольно, и мы с вами можем быть вместе, как и предполагалось с самого начала.
Густые ресницы Джастина опустились, когда он устремил взгляд на руку Эвелины, касавшуюся его рукава.
— Так вот чего вы добиваетесь, Эвелина? Вы думаете, что будете счастливы со мной, счастливы здесь?
— О да! — Она крепче прижалась к нему, касаясь кончиками пальцев его холодной щеки, покрытой жесткой темной щетиной. — Я хочу этого больше всего на свете. Я люблю тебя, Джастин, и знаю, что и ты любишь меня. Мы можем быть счастливы, если только ты этого пожелаешь…
— Ну а как же Изабель? Я ведь даже не знаю, куда она направилась! В любом случае я должен убедиться, что с ней все в порядке.
— Я уверена, что она отправилась к твоему брату, лорду Гайрскому…
— Одна? Ночью, через лес?
Эвелина нежно погладила его по щеке.
— Должно быть, так она и поступила, раз сэр Кристиан явился в Тальвар.
— А тебе не кажется это вдвойне странным, поскольку она сама послала к нему Эрика с письмом?
— Да, когда мы приехали на место, где должны были встретиться с сэром Кристианом, и его там не оказалось, нам это действительно показалось очень странным… — Ловкие пальцы Эвелины начали играть с застежкой грязной туники сэра Джастина, незаметно распуская шнурки. — Я умоляла ее вернуться в Тальвар, однако она даже слушать меня не стала и не позволила ехать с ней — она настаивала, что поедет дальше одна.
Казалось, в голову Джастина пришла какая-то удачная мысль.
— А ты не думаешь, прелесть моя, что она могла встретить Эрика, и дальше они отправились вместе?
Эвелина обратила к нему взор и, широко раскрыв глаза, кивая головой, сказала:
— В самом деле, милорд, должно быть, так оно и случилось. Я не подумала об этом, но тогда понятно отсутствие Эрика, не так ли? Наверное, они еще вчера добрались до Гайра.
— Ммм… — ответил Джастин и ласково прикоснулся к ее золотистым волосам, небрежно намотав несколько прядей на палец. — Может быть… Вероятно. Но все зависит от того, откуда они выехали. А где именно Изабель должна была встретиться с Крисом?
Эвелина улыбнулась.
— На холме, откуда виден Тальвар, — там, где дубовая роща. Это место видно из окна моей комнаты.
Он улыбнулся в ответ, глядя на нее сверху вниз.
— Но ведь это — к югу от Тальвара, Эвелина, а Ральф говорит, что Сенет и Джон поскакали на север, в сторону леса, и при этом следовали за вами с Изабель по пятам.
— Он, верно, ошибается, — спокойно отвечала ему Эвелина. — Он ведь еще совсем ребенок и легко может ошибиться. Мы направились на холм и долго ждали. Ах, не следовало мне оставлять ее там совсем одну, но я подумала, что ведь Тальвар так близко и в столь безопасном месте с ней едва ли что-нибудь может случиться. Я говорю тебе чистую правду, Джастин.
Выпустив из руки прядь ее волос, он резким движением оттолкнул ее от себя.
— Быть может, миледи, для вас это и правда, однако я хочу услышать от вас совсем иное. Боюсь лишь, что из вашего хорошенького ротика я наслушался таких бесстыдных выдумок, что сомневаюсь, сможете ли вы сами разобраться, где правда, а где — ложь.
Безупречные черты Эвелины на какое-то мгновенье исказились страхом и потрясением, однако она тут же опустила глаза и взяла себя в руки.
— Джастин Болдвин, не будьте снова глупцом, как были им, когда похитили Изабель вместо меня. Теперь она исчезла, и мы, наконец, можем быть вместе.
— Этому никогда не бывать! Изабель — моя жена, и я люблю ее, и буду любить до последнего вздоха, и ни вы, ни ваш отец, ни за что не сможете разлучить меня с ней. Если вы вбили себе в голову, что я когда-либо мог испытывать к вам нечто большее, нежели простую привязанность как к члену семьи, то вы глубоко заблуждаетесь, миледи. — Он приблизился и заговорил настойчивее, склонившись к ней: — Я похитил Изабель потому, что хотел жениться на ней, и потому, что полюбил ее, полюбил всем сердцем.
— Нет! — в ярости закричала Эвелина. — Вы сделали это, только чтобы проучить меня! Вы хотели жениться на мне, а заполучить меня оказалось не так-то просто! Вы полюбили меня.
— Нет, миледи. Ни разу с того дня, когда я впервые увидел вас, я не испытывал к вам любви и не пожелал вас. Мне сразу не понравилась та женщина, которую мои родственники предназначили мне в жены, и я не хотел жениться на вас. Я продолжал ухаживать за вами только с одной целью — найти способ похитить Изабель. Именно поэтому я задержался в Лондоне, играя роль вашего восхищенного поклонника. Только поэтому.
В глазах Эвелины появилось страшное, злобно-мстительное выражение, и она подняла руку, намереваясь ударить Джастина. Он поймал ее руку, не отрывая взгляда от ее побелевшего от ярости лица. Эвелина поморщилась от боли, когда его пальцы крепко сжали ее запястье, и воскликнула:
— Отпустите меня!
— Скажите, где моя жена, Эвелина, и я буду настолько добр, что передам вас в руки регентов Его Величества короля. Если же вы ничего мне не ответите, я сам покараю вас, как только найду Изабель, и клянусь вам, вы не дождетесь от меня снисхождения.
— Она отправилась в Гайр! — закричала Эвелина. — Вот и все, что мне известно.
— Уж, не с помощью ли вашего батюшки? — Джастин все сильнее сжимал ее тонкую руку, пока у нее не подкосились ноги, и она бы упала, если бы он не поддержал ее.
— Мой отец не имеет к этому никакого отношения! Она направилась в Гайр! О, Господи, да отпустите же меня!
Он разжал пальцы, и она повалилась на пол, тяжело дыша и пытаясь отползти от него подальше.
Джастин стоял, глядя на нее сверху вниз, являя собой воплощение безжалостного правосудия.
— Если в ближайшие два дня она не появится в Гайре, и если я узнаю, что…
— Я ни при чем, если она вообще туда не прибудет! — огрызнулась Эвелина, со злобой глядя на него с пола. — На нее могли напасть грабители, ее могли убить — может быть, она там вовсе не появится. Вы сами должны понимать, что оберегать ее в пути — не в моей власти, и нечего обвинять меня во всех смертных грехах!
— Я не закончил, — с ледяным спокойствием проговорил Джастин. — Если она не появится в Гайре, и если Сенет и Джон возвратятся и расскажут, что ваш отец с вашей помощью выманил-таки Изабель из замка и увез ее прочь, я повешу вас на северной башне замка перед тем, как отправлюсь на поиски моей жены. Мне плевать на последствия, хотя я не сомневаюсь, что регенты короля признают полную правомерность моих действий и не найдут в них ничего, нарушающего закон.
Эвелина уставилась на него.
— Вы не посмеете… Мой отец — барон. Вы не посмеете!
— Посмею. Извольте понять, что именно так я намереваюсь поступить. Я не привык бросать пустые обещания на ветер. Если вы полагаете, что можете сообщить мне что-нибудь о месте, где находится моя жена, у вас еще есть шанс спасти свою жизнь. Я готов передать вас регентам короля для справедливого суда, но в том лишь случае, если вы скажете, где Изабель. Подумайте об этом, Эвелина, подумайте хорошенько и позовите меня, если решите поговорить со мной.
Повернувшись, он вышел и запер за собой дверь.
Затем Джастин прошел в свою спальню, где его дожидалась лохань с горячей водой. Обрадовавшись, что наконец-то сможет отдохнуть, он сбросил с себя грязную одежду и с наслаждением вымылся и побрился. Тщательно растерев тело льняным полотенцем, он не спеша оделся и даже натянул дорожные сапоги, полагая немедленно начать поиски. Где бы ни находилась сейчас Изабель, она, должно быть, испугана, наверняка страдает как от душевной боли, так и от голода и холода.
Он думал о том, какие страдания ей придется претерпеть от сэра Майлза. Но несколько дней непрерывной скачки настолько измотали его, что глаза сами собой закрывались, и он понял, что вот-вот уснет, а уж тем более не способен сейчас удержаться в седле.
Джастин прилег, решив только вздремнуть всего несколько минут, однако усталость сразу же одержала над ним верх, и, хотя мысли его продолжали беспокойно метаться, тело налилось свинцовой тяжестью.
— Изабель, — пробормотал он, закрывая глаза и представив себе ее лицо, каким видел в последний раз — с исполненными печалью глазами и влажными дорожками слез на щеках. — Ну почему ты не смогла хотя бы немного поверить мне? Я позволил тебе уехать… и теперь мне придется снова похитить тебя.