Ощущения были опьяняющие.
Дверь открылась, вошёл Джим с тостами, а за ним Ники с мёдом, мармеладом и маслом.
– Намазать вам тост маслом, пока он горячий? – спросил Гэбриэл, когда мальчики выбежали вприпрыжку из комнаты.
– Нет, спасибо, – Калли сделала глоток чая: некрепкого, чёрного и неподслащённого.
Гэбриэл щедро намазал масло на тост.
– Мармелад? Самый лучший мармелад миссис Барроу.
Калли посмотрела на тост с таящим маслом. Она позволила себе бекон и омлет. Есть, как лошадь, ещё куда ни шло, но уподобиться свинье – это уже совсем другое дело.
– Нет, спасибо.
– Может, мёд? Самый лучший. Вы найдёте, что он интересен так же, как и вкусен. Наши пчёлы собирают нектар с растений на побережье, что придаёт мёду особый вкус.
Он капнул мёд на тост и передал Калли. Ей не следовало. Ей действительно не стоило бы.
Нехотя она взяла тост. Надкусила тёплый, хрустящий хлебец и закрыла от наслаждения глаза, чувствуя, как мёд и тающее масло проскальзывают в горло.
– Говорил же, что он очень вкусный, – сказал Гэбриэл с удовлетворением в голосе. – Почти такой же вкусный, как и вы.
Её глаза распахнулись от удивления.
– Ваш флирт, сэр, возмутителен. Нельзя бросаться такими заявлениями за завтраком!
Калли моргнула. Она только что сделала выговор человеку за его же столом. Она бросила на него взгляд из-под ресниц.
Его, кажется, это позабавило.
– Здесь, в Грейндже, в меню есть что угодно и всё, что угодно. Поцелуи перед завтраком, флирт на закуску.
А что же он предложит как основное блюдо, задумалась Калли. И поразилась направлению своих мыслей.
– Осторожно, у вас мёд стекает по запястью.
Она схватила льняную салфетку и отёрла мёд с руки.
– Я бы мог слизать его…
Женщина бросила на него предупреждающий взгляд.
– Как кошка, имел я в виду, – сказал Гэйб, изображая невинность. – Вам же нравятся кошки, помните? Милые, чувственные создания, кошки.
Калли подумала, что будет благоразумнее заинтересоваться узором на шторах. Она надеялась, что не покраснела. Ей стало как-то жарко.
Он определенно был беспокойным мужчиной.
Гэйб налил себе ещё кофе и откусил хрустящий тост. Она вежливо подождала, пока он закончит, а потом сказала:
– Большое спасибо за ваше гостеприимство и за заботу, но нам действительно пора уезжать.
– Останьтесь еще на несколько дней.
– Спасибо, но это невозможно.
– Конечно, возможно. Оставайтесь и отдыхайте. Под вашими милыми глазами я вижу лиловые тени.
Калли попыталась не покраснеть.
– Мои тени не ваше дело, – сказала она со смиренным достоинством.
– Пока вы находитесь на моей земле и под моей крышей, это мое дело.
– Я уезжаю с вашей земли и из-под вашей крыши, – напомнила она.
Гэбриэл нахмурился.
– И куда вы собираетесь ехать? Прошлой ночью вы собирались ехать в Лалворт.
Калли кивнула.
– Да. Корабль должен был привезти нас прямо в бухту Лалворт Коув, которая, как я понимаю, является превосходной безопасной гаванью, но когда мы были уже близко, капитан просто отказался вести туда свой корабль!
Гэбриэл пожал плечами.
– Не удивительно, если путешествовать с контрабандистами.
– Они не контрабандисты. Я бы никогда не доверила своего сына контрабандистам!
Ренфру приподнял брови.
– Конечно нет, поэтому-то они и выбросили вас у залива Бренди.
Было очевидно, что Калли не поняла, и он добавил:
– Он назван так в честь контрабандного французского бренди, которое привозят сюда много лет. Место для высадки, хорошо известное людям, занимающимися контрабандой.
– Возможно, но эти люди ничего не перевозили контрабандой.
– Кроме вас и вашего сына.
Калли нахмурилась: ей не нравилось думать о себе и о Ники, как о контрабандном товаре.
– Вы можете думать всё, что хотите. Один из матросов объяснил мне настоящую причину, почему они не могли зайти в бухту Лалворт. Потому, что в гавани слишком много таможни.