себе дороже, но на этот случай он имел в кармане маленькую(из-под пенициллина) бутылочку спирта и пару салфеток. И немедленно протирал руки при первой возможности.
Короче, берѐг себя человек! Ну и разумеется, на боевые действия не ходил: во-первых, аптекарю там делать и в самом деле нечего, а во-вторых, не любил он это дело - с автоматом
бегать, и не скрывал этого:
- Кому-то надо подвиги совершать, а кому-то - снабжать медикаментами тех, кто уже
совершил, попутно обнаружив, что противник тоже умеет стрелять!
Впрочем, мужик он был безвредный, нежадный, когда мог - выручал, поэтому
относились к нему неплохо, хотя и не сильно уважали.
Так бы и прожил он тихо, да была одна загвоздка: медикаменты периодически
подходили к концу, нужно было пополнять их в Пули Хумри, на армейских складах.
Доверить это никому другому Володя не мог, и правильно делал: спирт и наркотики не
довезли бы точно!
Обычно он старался попасть на вертолѐт вместе с машиной, ГАЗ-66 в МИ-6 как раз
помещался, а за спирт с летчиками можно было договориться на что угодно! Но только если
им по пути.
В этот раз, как назло, никто не летел! А приказ комбрига был однозначным: медикаменты нужны немедленно! И Володя пошел в колонне.
При проезде через кишлак Баглан обстреливали всегда. Это был легендарный кишлак: его мимоходом расстреляли ещѐ в первый день пребывания наших орлов в этом районе, т.е.
на четвѐртый день войны. Оттуда был один выстрел, погиб один солдат. В ответ по кишлвку
врезали всей артиллерией бригады, даже зенитчики постарались! От кишлака осталась
только пыль. И вот уже год эта пыль обстреливает наши колонны. Туда ходила танковая
рота, проутюжившая место бывшего кишлака вдоль и поперѐк. Дважды вертолѐты бомбили и
расстреливали НУРСами . Пусто! Т.е. - никого. Ни живого, ни мѐртвого! Никаких даже
следов пребывания живых существ. Однако стоило появиться колонне - и оттуда начиналась
стрельба. Не так, чтобы очень - 8-10 выстрелов, и всѐ. И пара трупов или раненых с нашей
стороны. И никого - с той!
В этот раз выстрел был всего один. Да и то - стрелял явно не снайпер, пуля попала в
дверцу ГАЗ-66 на уровне колена со стороны пассажира. Кто ж мог знать, что именно в это
время Володе приспичит завязать ботинок! Пуля попала чуть выше виска... А ведь он
единственный из нас медиков ни разу не был на боевых выходах! Вот его-то единственного
из нас и убили. А ты говоришь, с судьбой можно договориться!
Самый главный еврейский праздник Иом-Кипур. Он проходит на удивление тихо, в
постах и молитвах. Ну, а у меня это обычный выходной. В этом году на праздник выдался
солнечный и мягкий денек грустной осени. У меня в кармане сорок долларов, я гуляю по
Квинсу.
На углу Квинс-бульвара и 90-й стрит стоит ларек, а в нем орехи, фисташки, газеты.
Много ли нужно праздношатающемуся? Продавец в белой полотняной рубахе до колен, белых, похожих на солдатские кальсоны, штанах. Он доброжелателен и учтив, лучезарная
улыбка под черными, как смоль, усами, такие же густые волнистые волосы, сильно горбатый
нос - где-то я уже видел его.
Купил у него мешочек очищенного арахиса, остановился рядом, благо других
покупателей не было, и мы постепенно разговорились.
По одежке признал я в нем афганца и не ошибся: он родом из Кундуза, сбежал оттуда
в 1983 году. А за три года до того, в 80-м, пришли в Кундуз шурави-аскеры, убили его отца и
брата, а ему удалось убежать.
Шурави-аскеры - это мы, советские солдаты. Восьмидесятый год, Кундуз - да, это
были мы. Десантно- штурмовая бригада, мы опекали этот район. И вдруг вспомнил, где мог
видеть этого парня.
... Лунная ночь в Кундузе. Тишина. Разведвзвод окружает два дома: по агентурным
сведениям, там душманы. Ведет нас афганец-активист (я их про себя называл полицаями -
очень похожи).
Кроме разведчиков, начальство добавило во взвод меня как доктора и Семку