— Знаешь, Леша, раз ты не можешь понять таких простых вещей, нам не о чем разговаривать. — Маша действительно не стала больше разговаривать с Алешей и ушла.
— Маша, подожди! Куда ты? — Алеша пошел за ней следом.
— Куда это вы?! Вам нельзя! — стала останавливать его медсестра.
— Пустите меня!
— Доктор, помогите!
Доктор и медсестра снова завели Алешу в палату.
— Ну, куда тебя несет? — возмущался врач.
— Доктор, вы не понимаете…
— Отчего же, понимаю, сам когда-то был в твоем возрасте. Но сейчас я старше и понимаю и другое…
— Мне срочно нужно уйти! Выписывайте меня!
— Не могу.
— Тогда я сбегу!
— Ты соображаешь, что несешь? Ты еще совсем недавно был между жизнью и смертью.
— Нет, но поймите, если я сейчас не верну ее…
— То все, жизнь кончена, так, что ли? Алеша кивнул.
— Знаешь, друг, я тоже был молодым, и любил, и страдал… Но уверяю тебя, ничего не изменится, если ты поговоришь со своей девушкой на пару дней позже. А вот силы и здоровье в твоем состоянии лучше поберечь, иначе потом может опять случиться все что угодно.
— Но…
— Никаких «но». Сейчас я отвечаю за твою жизнь. Ты останешься здесь. Если понадобится — под замком, — строго сказал врач.
Алеша лег на кровать и закрыл голову подушкой. Никто его не понимал. Маша ушла в такую трудную для него минуту. Это было ужасно, потому что именно Маша всегда понимала его.
Следователь завел в кабинет. Ирину и Самойлова и начал допрос, которого так боялась Ирина. Она понимала, что Самойлов сейчас все узнает. Это волновало ее больше всего. Но ничего поделать она уже не могла.
— Итак, начнем, — сказал следователь. — Ирина Константиновна Гнатюк. Вас так зовут?
— Да. У вас правильно записано, — подтвердила Ирина.
— Вы обвиняетесь в хищении в особо крупных размерах. А конкретно, двухсот шестидесяти пяти бриллиантов.
Самойлов удивленно поднял глаза на Ирину.
— Согласно нашей ориентировке, в течение последних шести лет вы работали технологом на «алмазной трубке» в Якутии. В городе Мирный. Это так? — спросил следователь.
— Работала. Но недавно уволилась по собственному желанию, — объяснила Ирина.
— На «алмазной трубке»? — спросил ничего не понимающий Самойлов.
— Да, это алмазодобывающий карьер, — уточнил следователь. — Я правильно понимаю?
— Правильно понимаете, — кивнула Ирина.
— Я всегда думал, что ты преподавала музыку, — растерянно сказал Самойлов.
— На музыке много не заработаешь, — заметила Ирина.
— Ваш муж, Яков Матвеевич Гнатюк, в прошлом известный бандит по кличке Художник. И это верно? — продолжил следователь.
— От вас ничего не утаишь, товарищ следователь, — вздохнула Ирина.
— Неужели Яков был бандитом? — снова удивился Самойлов.
— Еще каким! Сплошные грабежи в деле. Последний раз сидел семь лет, — сообщил Буряк. — Так вот, Ирина Константиновна. На «алмазной трубке», где вы работали, была выявлена недостача именно двухсот шестидесяти пяти бриллиантов. Причем сразу после вашего увольнения и отъезда оттуда. Что вы на это скажете?
— Простое совпадение.
— А я вот так не считаю… У меня ощущение, что вы с вашим мужем, а впоследствии, после смерти оного, с Борисом Самойловым собирались нелегально вывезти эти бриллианты за границу. Так?
— Это всего лишь ваши догадки, — уверенно заявила Ирина.
— Какие уж догадки, если вас взяли с поличным. Это не догадки, что контрабанда, — тут следователь обратился к Самойлову. — Куда вы собирались ехать? В Израиль?
— Григорий! — взволнованно заговорил Самойлов. — Я клянусь тебе, я ничего не знал о бриллиантах! Ты мне веришь?
— Нет, Борис. Я тебе больше не верю!
Ирина решила направить разговор в нужное ей русло:
— В общем, так, гражданин начальник. По-моему, наши игры сильно затянулись.
— Вы готовы давать показания? — уточнил следователь.
— Да. И первое, что я скажу, Борис действительно ни о чем не знал. Отпустите его.
— Насколько я могу вам доверять?
— Я сделаю исчерпывающее и чистосердечное признание. Все организовали мы с Яковом.
— Значит, это все правда, что говорил Григорий? Про тебя, про Яшу? — спросил потрясенный Самойлов.
— Абсолютная правда, Боря. Извини. Мне очень жаль, что ты узнал об этом вот так. В такой обстановке.