— То есть как это — не главное? — стала сопротивляться Таисия. — Нет, доченька! Ты так долго готовилась к своей свадьбе, выбирала платье, заказывала торжество, давала рекламу. И теперь, когда это событие наконец-то состоится, мы просто обязаны его отметить! Пышно, празднично, с размахом! По-настоящему!
— Твоя мама права, Котенок. Свадьба есть свадьба. Я побегу, сообщу своим, пусть начинают готовиться.
Таисия обняла дочь, и та, прижавшись к ней, сказала:
— Ты единственная на свете, кто меня понимает…
— А как же иначе? Ты же моя кровиночка…
— Ты знаешь, я всегда больше тянулась к папе, — призналась Катя, — была папиной дочкой… Он казался мне смелее, сильнее, благороднее.
— Знаю, детка…
— И тебе не было обидно?
— Было. Я это чувствовала и всегда переживала, что ты больше любишь папу, а не меня. А я все-таки твоя мать… — тут Таисия заплакала.
— Ну что ты, мамочка, перестань… Я же люблю тебя…
— Я так боялась, что ты вырастешь и уйдешь от меня.
— Я тебя никогда не брошу, — пообещала Катя. Конечно, хорошо, когда рядом всегда любящая тебя мама.
Леше повезло: он спокойно вышел из больницы, и его никто не узнал. Дом, где живет Маша, он помнил прекрасно и сразу же пошел туда. Он мысленно проговаривал те слова, которые хотел сказать Маше при встрече.
Алеша застал дома Зинаиду с Сан Санычем, поздоровался и попросил Машу.
— Позовите ее, пожалуйста! Я знаю, что она решила уехать, а я не хочу, чтобы она уезжала! — взволнованно объяснял он. — Понимаете, это ошибка, ей не надо никуда ехать…
— Леша, дело в том, что Маши уже нет дома, — расстроила его Зинаида.
— Как… «уже» нет? — оторопел Алеша.
— Она уехала. Ты опоздал.
— Куда уехала?
— Не знаю. Она нам не сказала… — сухо ответила Зинаида.
— Во сколько у нее поезд? — умоляюще спросил Алеша.
— Я ничего не знаю, — твердо ответила Зинаида. Она сурово посмотрела на Сан Саныча, чтобы тот не проболтался.
— Зинаида Степановна, я же чувствую, вы что-то недоговариваете. Мне кажется, вы просто не хотите мне помочь… — заметил Алеша.
— Зин, ну, чего ты… — просящим голосом начал Сан Саныч.
— Молчи, — прервала его Зинаида. — Я знаю, что делаю.
— Вы же знаете, когда у нее поезд. Скажите, я вас умоляю! Мне это очень нужно… Я должен ее остановить.
— А вот этого не надо, — решительно заявила Зинаида. — Маша уехала навсегда. И, между прочим, из-за тебя, парень! Чтобы с тобой по одним улицам не ходить, твоему счастью семейному не мешать.
— Все совсем не так… — покачал головой Алеша.
— Нет, так. И ты должен Машу забыть. И искать ее я тебе не советую. Не порть ей жизнь.
— Сан Саныч, помогите мне. Скажите, где найти Машу… — обратился Алеша к своему наставнику.
— Нет. Не проси, — ответила за Сан Саныча Зинаида. — И это мое последнее слово. Уходи.
Она широким жестом указала Леше на дверь. Тот подчинился и молча вышел.
— Эх, Зин… Не ожидал от тебя… не ожидал… Что ж ты такая черствая? Почему не сказала Лешке, где Машу искать? — расстроился за парня Сан Саныч.
— Незачем ему знать… Так для всех лучше…
— Для кого, Зин? Ты на старости лет ума лишилась? Ведь он же ее любит, а она — его.
— Ну вот, дожила! Уже и дурой меня называешь! — Зинаида поджала губы. — Не нужна Маше эта любовь. Пускай уедет спокойно!
— Вот же упрямая! Лишь бы на своем настоять! А ты не подумала, что ты им сейчас, может, всю жизнь испортила? Что ж ты за них их судьбу-то решаешь?
— Потому что я старше. И мне с моим жизненным опытом лучше видно…
— Вот же училка! Типичная училка! Да кто тебе сказал, что если старше, значит, прав?
— Не зли меня, Саня! Я Маше добра хочу! Я ее вот на этих руках вынянчила — и никому обижать не позволю!
— Ты себя самой умной считаешь, а того не понимаешь, что любой человек имеет право ошибиться. Главное, чтоб он свою ошибку осознал. Вот Лешка понял, что без Маши ему не жить, значит, дорожить ею теперь будет… Догони его, Зина, скажи, когда у Маши поезд.
— Нет.
— Ну и черт с тобой! Тогда я сам пойду скажу.
— Еще чего выдумал! Куда ты пойдешь с твоей ногой! Лежи! Сама пойду.
Зинаида накинула платок и вышла из дома. Алеша шел очень медленно, поэтому был еще недалеко от дома.
— Леша! — прокричала ему вслед Зинаида.
— Что? — тут же повернул обратно Алеша.
— Ох, прости меня, Лешенька, прости… Не уехала еще Маша! В четырнадцать двадцать у нее поезд. Беги, может, успеешь!
— Спасибо!