— Ты признаешь, что получил подпись твоего компаньона Буравина незаконно? Путем обмана?
Самойлов был загнан в угол, и врать ему было бессмысленно. Он буркнул в сторону:
— Да. Признаю.
Следователь повернулся к Буравину:
— Виктор Гаврилович, у вас есть претензии к Людмиле Антоновне?
— Нет. У меня нет претензий. Ее ввели в заблуждение, — заявил тот.
Следователь объявил Людочке:
— Тогда вы свободны. Можете идти. И на будущее очень вас прошу, будьте осторожнее.
— Хорошо. Спасибо, — поблагодарила Людочка. Она вышла из кабинета с опущенной головой. Следователь прошел на свое место и предложил Самойлову:
— Садись, Борис, в ногах правды нет.
Самойлов сел на свободный стул, а следователь продолжил:
— А нам эту правду надо обязательно найти. Будем разбираться с вашими делами дальше.
Буравин и Самойлов напряженно смотрели друг на друга. Самойлов пытался вести себя уверенно, но было видно, что он не в своей тарелке. Буравин обратился к нему:
— Борис, я тебе поражаюсь. Неужели ты рассчитывал, что все это никогда не выплывет наружу? Неужели ты думал, что я сдамся, опущу руки и не найду способа доказать, что ты меня обокрал?
— Какая тебе разница, на что я рассчитывал? — огрызнулся тот, зло усмехаясь. — Ты меня обкрадывал всю жизнь!
Буравин мгновенно сорвался:
— Хватит нести чушь! Если я в чем-то поступил с тобой нечестно, предъяви обвинение! А вот я говорил, что докажу твою нечестность, и доказал! И теперь тебе придется ответить!
Следователь счел нужным вмешаться:
— Стоп, подождите, не горячитесь! Может, вам удастся договориться и все решить миром?
Буравин хмыкнул, подумал несколько секунд и взял себя в руки.
Следователь продолжил:
— Допустим, это возможно, если, конечно, Борис Алексеевич все вернет обратно.
Буравин и Самойлов молчали.
— Или мне заводить дело? Выбирайте, — предложил следователь.
Самойлов должен был принять нелегкое для себя решение. Он медлил. Следователь переводил взгляд с Буравина на Самойлова.
— Я бы тебя, паскуда, засадил на веки вечные за твою подлость. Но ради твоих близких, на которых падет тень твоего позора, я не буду этого делать, — в сердцах выдохнул Буравин.
— Что же, вижу, дело кончится мировой, — заключил следователь.
Самойлов взорвался:
— Вот так всегда, Виктор! Я весь в дерьме, а ты опять весь в белом.
— Ты сам сделал все, чтобы вышло таким образом! — отрезал Буравин.
— Конечно! Я сволочь, а ты добрейшей души человек! Само благородство! — возмущенно фыркнул Борис.
— А разве это не так? — пожал плечами Буравин. — Но я надеюсь, что хоть капля совести у тебя осталась и ты добровольно вернешь мне мои деньги.
— На моем месте ты наверняка отказался бы от такого предложения. Ты ведь гордый, — начал Самойлов.
Буравин его перебил:
— Начнем с того, что я никогда не оказался бы на твоем месте.
Борис с сарказмом кивнул:
— Естественно. Так вот. А я отказываться не буду и верну то, что ты у меня просишь!
— Я не прошу, а требую свое! — прогремел Буравин.
— Верну, верну. Успокойся, — кивнул Самойлов.
— Я в этом не сомневался. Ты, Боря, подлец, но не дурак! — усмехнулся Буравин, встал и гордо вышел из кабинета.
Следователь сидел мрачный, задумавшись о чем-то. Самойлов попытался начать разговор так, как будто все обвинения с него сняты.
— Может, теперь ты мне расскажешь о деле моего сына? Ты арестовал тех, кто похитил Алешу?
Следователь вздохнул: разговаривать с Самойловым ему совсем не хотелось. Сухо и официально он ответил:
— Похитители Алексея Самойлова были обнаружены. При аресте пытались бежать. Двое из них, сыновья смотрителя маяка, погибли, а самому смотрителю удалось скрыться.
— Как скрыться? Куда? — спросил Борис.
— В интересах следствия эта информация не разглашается.
— Но он может в любой момент сбежать из города! Если уже этого не сделал! Что ты намерен предпринять? — взволнованно выпытывал Самойлов.
— Планируется облава. О результатах вам будет сообщено в официальном порядке, — спокойно ответил следователь.
— Григорий, скажи, а почему ты со мной сейчас так разговариваешь? — наклонился к нему Самойлов.