— Ты должна сказать ему, что ждешь от него ребенка. Катя ожидала чего угодно, но не этого:
— Мама, ты предлагаешь мне соврать?
— А что такое? Ты же хочешь, чтобы Алеша был рядом с тобой?
— Да, но не такими же методами! — протянула Катя.
— Перестань. Ради достижения цели все средства хороши, — отмахнулась Таисия.
— А что будет потом, когда выяснится, что я не беременна? — спросила Катя.
Таисия не стала обсуждать этот вопрос:
— Потом будет потом. Тогда и будем об этом думать. Главное, — чтобы он оставил эту Машу и женился на тебе, а там уж вы с ним разберетесь. И вообще — может, к этому времени ты будешь уже беременна по-настоящему? Давай, иди и прямо сейчас объяви ему об этом. А я пойду и сообщу волнующую новость Полине.
— А Полина тут при чем? — снова не поняла Катя. Таисия смотрела на нее снисходительно:
— Дочка, ты вроде бы у меня умная, но иногда как дурочка, ей-богу. Полина со своей честностью и принципиальностью не позволит Алеше бросить беременную невесту. Так что будем открывать второй фронт!
Катя была согласна на все. Второй фронт так второй фронт.
Маша медленно бродила по городу. Ноги сами привели ее к дольменам. И вдруг перед глазами у нее возникло видение. Она увидела маленький сверток, из которого выглядывало розовое личико младенца. Он был такой беспомощный, что сердце сжималось. Над свертком склонилась цыганка, заглянула ребенку в лицо и сказала: «Ты узнаешь этого человека сразу, он будет звать тебя странным именем».
Маша вдруг поняла, что этот ребенок — девочка, и что она как-то связана с этим видением. Маше вдруг захотелось поскорее вернуться домой.
Зинаида встретила ее радостно.
— О чем задумалась, Машенька? — спросила она.
— Баба Зина, я сейчас гуляла там, у дольменов, и у меня было видение, — поделилась Маша. — Я видела себя совсем маленькой. Видела старую цыганку. Она говорила со мной.
— О чем говорила? — настороженно спросила Зинаида.
— Она говорила, что я встречу его, своего суженого. Она сказала, что он будет меня звать странным именем. Кажется, Марметиль.
Зинаида с удивлением села на стул:
— Я же тебе не рассказывала про это…
— А я как-то сама. Вспомнила, что ли. И знаешь что? Когда Алеша бредил, он называл меня именно этим именем.
Баба Зина грустно смотрела на нее:
— Значит, все сходится. Леша — действительно твой суженый, Машенька.
— Ты и раньше мне об этом говорила, — кивнула Маша. — Но, бабушка, почему же ты тогда загрустила? Все хорошо!
Зинаида тяжело вздохнула:
— Я очень боюсь тебя потерять, Маша. Сначала я боялась, что предсказание цыганки сбудется: ты будешь лечить Алешу, отдашь ему все силы и умрешь.
— А чего же ты боишься теперь? Мой дар пропал. Мне ничего не угрожает, — напомнила Маша.
— Просто очень не хочется с тобой разлучаться. Выйдешь замуж и уйдешь из этого дома.
Маша внимательно посмотрела на нее:
— Бабушка, скажи, тебе было очень страшно брать на воспитание чужого ребенка?
— Для меня это было счастье. Своих Бог не дал. Да и не с кем их было заводить. Я Саныча любила, а он все время в море. Что это за семья? — грустно улыбнулась Зинаида.
— Ты была мне рада? — обняла бабушку Маша, и та утвердительно кивнула.
— Я всю душу в тебя вложила, всю свою нежность нерастраченную. Я так тебя люблю, Машенька, — призналась Зинаида. Она была готова расплакаться, как тут в дом зашли Женя и Ксюха.
Ксюха радостно воскликнула:
— Общий привет дружной семье Никитенко! Зинаида и Маша переглянулись и рассмеялись, до того им понравились слова Ксюхи. Обе они встали навстречу гостям. Вскоре все сидели за гостеприимно накрытым столом и пили чай.
— Вы просто так в гости зашли или по какому делу? — спросила Зинаида.
— По делу, — многозначительно кивнул Женя.
— Ага, понятно. Саныч! Спускайся! Женя пришел, — позвала Зинаида.
— Он такой скрытный, ничего мне не рассказывает, — пожаловалась Ксюха.
— Нам лучше в их морские дела не лезть. Чтобы лишний раз не укачивало, — наставительно сказала Зинаида.
С чердака спустился Сан Саныч.
— Здорово, Женька. Здравствуй, Ксюша… — поздоровался он.
Женя приветствовал его:
— Здравствуйте, Сан Саныч. Я вижу, вы готовы?
— Да, готов, — кивнул тот.
— Решил все-таки пойти? — спросила Зинаида.
— Надо, Зина. Ничего не поделаешь.
Зина посмотрела на Сан Саныча с укоризной и любовью.
— Ну, с Богом! — вымолвила она.