Венера Мария повернулась к ней и подмигнула.
- Сейчас, - сказала она, подходя к молодому актеру, - мы прочтем сцену у бассейна. Она должна тебе понравиться. Это одна из самых сильных сцен, которые...
- Давайте поскорее, - перебила ее Лаки, посмотрев на часы. - У меня мало времени.
Глава 35
На второй день Джини приехала в суд, облачившись в оранжевый комбинезон с глубоким вырезом и апельсинового цвета сапожки на высоком каблуке.
В ушах у нее болтались серьги с таким количеством бриллиантов, что любой поневоле начал бы сомневаться в их подлинности. На запястьях Джини позвякивали браслеты, а пальцы были унизаны множеством колец, которые, будь они золотыми, могли бы составить годовой бюджет какого-нибудь африканского государства средних размеров.
Сопровождала ее репортерская бригада из "Хардкопи" - одной из самых скандальных газет, с которой Джини договорилась об эксклюзивном интервью. Она сама определила, что даст его на ступеньках здания суда, поэтому, оказавшись на месте, Джини приняла подобающую случаю позу и начала речь. При этом она совершенно не слушала обозревателя, пытавшегося задавать ей какие-то вопросы, но зато лучезарно улыбалась десяткам папарацци, которые трудились в поте лица, снимая ее с разных сторон.
Увидев эту картину, Прайс пришел в ярость. Не менее бурно отреагировали и оба его адвоката.
- Эта корова выглядит как вегасская шлюха на пенсии! - пожаловался Прайс, когда, пробившись в зал, они втроем устроились в уголке. - Что мне хочется больше всего, так это разбить ей морду в кровь!
Она вывела меня из себя, я уже не могу справиться с собой! Просто бешусь от одного ее вида!
- Я вас понимаю, мистер Вашингтон, но, к сожалению, вы не можете себе позволить никаких резкостей, - сказал Димаджо, единственный, кто сохранял видимость спокойствия. Что касалось Гринспена, то его буквально трясло.
- Я вообще запретил ей приезжать сюда! - воскликнул он сдавленно-истерическим шепотом. - Она способна принести нам больше вреда, чем десять прокуроров. Своим дешевым спектаклем Джини настроит присяжных и публику против Тедди, и тогда поручиться за исход дела не сможет никто. Надо срочно что-то сделать, чтобы нейтрализовать ее!
- Это не так просто, - мрачно сказал Прайс, который слишком хорошо знал свою бывшую жену. - Джини просто торчит, когда на нее обращают внимание, а туг такой шанс прославиться на всю страну!
- Но вы можете отказаться платить ей, раз она не выполняет наших требований! - посоветовал Димаджо.
- Вряд ли это сработает, - покачал головой Прайс. - Кроме того, она наверняка получит деньги за интервью от газет и телевидения.
- Да, вы правы, - покачал головой Гринспен. - Похоже, нам от нее не избавиться. Что ж, попробую поговорить с ней еще разок...
- Поговори обязательно, - сказал Прайс. - В конце концов, это просто унизительно. Глядя на эту корову, которая была моей женой, люди могут подумать, что у меня нет никакого вкуса!
- Можно попробовать продать малоформаткам пару ваших свадебных фотографий, - предложил Гринспен. - Тогда все увидят, что со вкусом у вас все в порядке - вовремя женились, вовремя развелись. Кроме того, это может сыграть против Джини. Никому не нравятся женщины, которые способны так распустить себя.
- Нет. - Прайс покачал головой. - Я в этом не нуждаюсь. Я и так знаю, что со мной все в порядке.
Как-нибудь переживу.
Но про себя он решил поговорить с Джини сам.
Не питая никаких особых надежд на то, что она согласится не позорить его и Тедди, Прайс хотел попробовать убедить свою бывшую жену, чтобы она не позорила себя. Это был, пожалуй, единственный аргумент, над которым Джини способна была задуматься.
Во время одиннадцатичасового перерыва Прайс отвел Джини в сторонку и сказал:
- Послушай, Джин, мы договаривались, что в суде ты должна исполнить роль заботливой матери.
Как насчет того, чтобы выполнить свое обещание? И перестань так наряжаться - в этих тряпках ты похожа на какаду!
- Какая, к черту, заботливая мать, когда меня снимают для телевидения?! - с вызовом ответила Джини. - Этим ребятам нужен шик и блеск, потому что обыкновенные люди никого не интересуют. На телевидении меня просто обожают. Завтра я буду для них деть - они сами меня попросили...
- Ты будешь для них.., что?! - переспросил Прайс.
- Петь. Я буду для них петь, и меня покажут в вечернем шоу, так что не пропусти. - Она победоносно захихикала. - Теперь в нашей семье две звезды, Прайс!
- О господи!.. - пробормотал он. - Наш сын в беде, а ты думаешь только о себе. Ты нашла золотую жилу и теперь разрабатываешь ее, а на Тедди тебе на, плевать!
- Что же я, по-твоему, должна отказаться от этой замечательной возможности? - с искренним негодованием спросила Джини. - Нет уж, это мой шанс, и я его не упущу. Я слишком долго ждала его, фактически с тех самых пор, когда ты вышвырнул меня.
- Я не вышвыривал тебя. Мы расстались потому, что не могли больше жить вместе. Все эти годы я тебе платил, и платил немало. Что тебе неймется?
- Ты не понимаешь, Прайс! - Джини вздернула свой двойной подбородок. Да, благодаря тебе я не нуждаюсь в деньгах. Почти не нуждаюсь, - тут же поправилась она. - Но это мой шанс стать знаменитой, и тебе меня не остановить.
- Вот как? - возмутился Прайс. - А о сыне ты забыла? Скажи, ты хотя бы говорила с ним сегодня?
Утешила его? Успокоила?
- Утешила его?! Да я его совсем не знаю! - взвизгнула Джини, но тут же спохватилась и взяла на полтона ниже. - Только не говори об этом парням из "Хардкопи", ладно? - сказала она почти умоляюще. - Они считают, что мы с Тедди - настоящие друзья и что я устрою им интервью с ним. И знаешь что?
Я могу заставить их заплатить за это!
Прайс с презрением покачал головой.
- Дай себе передышку, Джини, - сказал он. - Посиди дома. Я не хочу, чтобы ты появлялась в суде... особенно в таком виде.
- Ничего не выйдет. Прайс! - отрезала Джини. - Тедди - мой сын. И я буду приезжать в суд каждый день!
***
К обеденному перерыву Мила уже не Находила себе места от беспокойства. Через каждые пятнадцать минут она спрашивала у адвоката, не привезли ли ему револьвер, но он отрицательно качал головой.
- Нет, ничего нет, - сказал он наконец. - Я звонил в свой офис пять минут назад, туда никто не приходил и не звонил. Кстати, кто должен был привезти револьвер?
- Один мой друг, - ответила Мила.
- Как он к нему попал?
- Не твое дело! - нервно огрызнулась она.
- Это мое дело, Мила, - терпеливо сказал Уиллард Хоксмит. - Я - твой адвокат, и ты с самого начала должна была рассказать мне все.
- Почему это я должна была что-то тебе рассказывать?
- Потому что помогать тебе - моя работа.
- А если я не нуждаюсь в твоей помощи?