– Это отличная идея. – Он бросил на меня хитрый взгляд. – Боишься, что не справишься?
– Кто? Я?! – Черт подери, он знает, как задеть меня за живое.
– Тогда приступай!
– Мне не во что переодеться.
– Ничего, я что-нибудь найду. – Он повел меня по металлической винтовой лестнице в свою берлогу (это его слово, не мое), порылся в ящике, вытащил свою футболку и протянул мне. – Надень это.
– Только это? – пискнула я.
– Она длиннее, чем большинство юбок, которые сейчас носят женщины.
Я уставилась на футболку.
– Но не я!
– Знаю. Очень жаль. – Он дернул меня за прядку, снова выбившуюся из прически. И оставил меня переодеваться.
– Вечно ты стараешься вытащить меня из костюмов, – ворчала я, снимая пиджак.
– Это цель всей моей жизни, – ответил он снизу.
Я скорчила рожу в его сторону и переоделась. Люк был прав – черт его подери! – футболка доходила мне до колен.
И все же было немного неловко бродить по дому мужчины в одной футболке. Мое нижнее белье (да-да, новое, то самое, которое купил Люк) почти не считалось. Оно было тоненькое, как паутинка. Я несколько раз моргнула, когда поняла, о чем я сейчас подумала. По дому мужчины? С каких это пор Люк – мужчина?
То есть я всегда знала, какого он пола, но никогда не осознавала этого. Ну, как, например, предполагается, что кукла Барби – женского пола, но в то же время и нет, потому что она – бесполая.
Люк больше не был бесполым.
Так, меняем ход мыслей.
Ух ты, у него шикарная кровать! Я провела пальцем по одеялу и подумала, как, наверное, здесь уютно спать. Тут же залилась румянцем, когда представила Люка, развалившегося под одеялом, и сбежала оттуда – в смысле, пошла помогать готовить.
Мансарда Люка оформлена в стиле минимализма, и это подчеркивает ее огромность, а с верхней ступеньки она казалась вообще необъятной. Я видела прихожую, жилую зону, кухню в глубине и маленький офис с отдельным входом, похожий на альков.
Не знаю, как Люку это удается, но в его мансарде всегда уютно. Мебель в основном светло-кремовая, но по всему дому встречались и пятна теплых тонов – от больших картин на стенах до подушек и безделушек. Он всегда отдает мне ненужную мебель, но я никак не могу создать такой же уют.
Вот когда у меня будет собственный дом, все изменится.
– Очень вовремя, – сказал Люк, когда я вошла на кухню. – Вот, бери.
Я посмотрела на посудину, которую он мне протягивал.
– Ты что, всерьез хочешь, чтобы я этим занималась?
– А почему нет? – Он достал кастрюлю и поставил ее на маленький огонь.
– Потому что... – Я смутилась под его взглядом, исполненным веры. – Я не Джулия Чайлд [15]. И мои познания в кулинарии ограничиваются умением открывать консервные банки с тунцом.
– Боже, Кэт, ты такая смешная!
– А ты знаешь, что американцы съедают восемнадцать акров пиццы в день? Думаю, нам следует внести лепту в общее дело. – Я поставила миску и потянулась за телефоном, висевшим на стене.
Люк перехватил мою руку прежде, чем я успела снять трубку. Он притянул меня к себе и пальцем поднял мой подбородок.
– Я здесь, я тебе помогу. Это будет просто. Невелика премудрость.
– Точно?
– Думаю, после стольких лет ты могла бы мне доверять.
Сердце сжалось от обиды, прозвучавшей в голосе.
– Я тебе верю. Честно!
– Так вот, я утверждаю, что ты можешь это сделать.
Я смотрела в его ясные глаза и чувствовала, что он говорит не только о приготовлении итальянского блюда, но мой мозг не мог постичь, о чем еще. Он стоял так близко и пах так хорошо, что я почти видела, как его феромоны соблазняют меня змеиным танцем. Я придвинулась еще ближе. Интересно, вкус у него такой же волнующий, как запах?..
Черт!
Я шагнула назад, пока не сделала то, о чем потом всю жизнь буду жалеть. Он же ничего не может поделать со своими феромонами, так же, как и я со своими по отношению к Ребекке или той барменше.
У него был какой-то затуманенный взгляд, и я не могла понять, о чем он думает. Я представила, что за мысли могут бродить в его голове, и у меня запылали щеки.
Я прочистила горло.
– Пожалуй, я смогу вскипятить воду, не испортив ее.
– Займись этим, – наконец ответил он, – а я пока переоденусь.
Прекрасно, теперь он на меня разозлился. Я схватила кастрюлю и швырнула ее в раковину, вывернула кран и сердито уставилась на воду.
Рука Люка скользнула мне на талию, и он положил подбородок мне на макушку.
– Не беспокойся ни о чем, Кэт. Я люблю тебя.
Я расслабилась и прислонилась к его груди.
– Несмотря на мое неумение общаться?
– Именно за твое неумение общаться.
В его голосе чувствовался смех, поэтому я не стала притворяться обиженной. Он поцеловал меня в висок и ушел переодеваться.