Ну вот, закрыла. Я повернулась к соседке.
– Да. – Мне почему-то казалось, что я должна попросить ее присмотреть за кошкой или еще о чем-то подобном – но у меня же нет кошки!
– Заходи, когда вернешься, если будет желание, – улыбнулась она.
– Конечно, – кивнула я, – обязательно зайду.
Она просияла, и мне стало хорошо на душе. Потом она и вовсе удивила меня – подошла и сгребла меня в медвежьи объятия.
– Береги себя, – прошептала она. – Удачи тебе!
Я заморгала, прогоняя набежавшие слезы, и поправила очки. Она такая милая и так добра ко мне!
Она отстранилась и улыбнулась.
– Будь счастлива.
Я поклялась, что как только вернусь, обязательно сделаю ей что-нибудь приятное. Что-то особенное. Не потому, что жду чего-то взамен. Просто я хочу, чтобы и она была счастлива.
Что со мной происходит?
И пока я бежала вниз по ступенькам, вдруг решила: что бы это ни было, мне это нравится.
Когда я вылетела из подъезда, Милтон поджидал меня возле машины. Он взял мою сумку и открыл дверцу.
Я поблагодарила его и рухнула вверх тормашками на колени к Дрейку. Скорчив гримасу, я взглянула на него и извинилась.
Он не улыбнулся, но мне показалось, что в его глазах блеснули веселые искорки. Чуть заметные. А может, его мучили газы.
– Ни одна женщина никогда не бросалась на меня вот так.
– Трудно в это поверить, – пробормотала я, устраиваясь рядом с ним.
– Что вы сказали?
– Ничего. – Я пристегнула ремень безопасности.
К счастью, эта гостиница была недалеко от бухты Полумесяца – всего в получасе езды. Поэтому не беда, что мы молчали почти всю поездку.
Но чем ближе мы подъезжали, тем глубже уходил в себя Дрейк. Это меня нервировало.
И поскольку я больше не могла ничего придумать в этот момент, то принялась, как обычно, сыпать фактами.
– А вы знаете, что в бухте Полумесяца проводятся соревнования среди огородников на самую большую тыкву, и в прошлом году победитель вырастил тыкву весом в тысячу двести двадцать девять фунтов? [17]
Он едва взглянул на меня.
Я посмотрела в окно и увидела далеко в океане корабль
– А вы знаете, что при нагревании океанской воды до восьмидесяти двух градусов [18] зарождается ураган?
Он моргнул.
– Вы знаете, что человек в среднем моргает 4,2 миллиона раз в год?
– Кэтрин!
Понятно. Я замолчала.
Наконец, спустя пять минут, он повернулся ко мне.
– Нам нужно обсудить план действий.
– Хорошо. – Я обрадовалась, что у него все-таки есть план.
– Наша цель – не позволить Лидии и вашему другу провести эти выходные наедине. Исходя из того, что я увидел вчера в клубе...
Я скривилась, так как помнила предостаточно, чтобы чувствовать себя совершенным ничтожеством.
– ... я думаю, мы должны использовать для этого ревность.
– Ревность? – Мой смех показался искусственным даже мне самой. – Лидия никогда не станет ревновать ко мне.
– Почему вы так думаете, Кэтрин? – нахмурился Дрейк. – Вы очень привлекательны.
– Я, конечно, не уродина, но и не обольщаюсь на свой счет – Лидия будет классом повыше. Пока. У нее туфли лучше.
– Мы над этим поработаем, – успокоил меня Дрейк. – Но я имел в виду ревность вашего друга ко мне.
– Есть только одна проблема, – покачала я головой.
– Какая?
– Чтобы ревновать меня к вам, Люк должен меня хотеть.
– О, он действительно вас хочет. Поверьте мне, – усмехнулся он.
Меня начинала раздражать его самоуверенность.
– Нам нужно только слегка подогреть его чувства, – сказал Дрейк, потирая руки. В этот момент он выглядел в точности как сатана, в моем представлении, – я даже протерла глаза.
А может быть, он прав? Я припомнила картину Гэри над кроватью Люка. Он бы не повесил ее там, если бы я ему не нравилась, правда? Нужно только выяснить, насколько сильно я ему нравлюсь.
Но даже если он и не хочет меня в прямом смысле слова, все равно, будет уже хорошо, если нам удастся разъединить их с Лидией.
Это поможет мне избавиться от болезненной занозы в сердце, от мысли, что я ему не нужна, – внушала я себе снова и снова.