Вдруг на входе показалась мужская фигура в джинсовом костюме, держащая какой-то длинномерный предмет, замотанный в клетчатый плед. Появление мужчины не "при параде", со странной ношей на руках, вызвало переполох в девичьем царстве. Минутное замешательство.
Праздник прервался. Все взгляды были устремлены на человека, непрошено ворвавшегося в их мир, где пребывание так кратко.
И, тут многим стала видна жалкая косичка, торчащая из-под пледа!
— А-ах!!! Украденная невеста! — Трудно передать всю гамму чувств, посетившую сознание юных дев! — Разве такое бывает в наше время? Какой ужас! Какая прелесть! Как романтично! А где же свадебный наряд? — Свадебный наряд — итальянский костюм, заранее приготовленный в качестве сюрприза Александром, так и остался не востребованным.
В этот момент появилась распорядительница торжества.
— Как это понять? — она кивком указала на куль, лежащий на банкетке.
— У нас на 10.00 назначена регистрация брака. Она плохо себя чувствует. Не могли бы вы оформить документы без торжественной части?
— Конечно, если она сможет подписать.
— Ну, уж как-нибудь!
— Невеста! Вы согласны вступить в брак с…?
Нина не слышала и не понимала, что от неё требуется, но чувство безграничного доверия к этому мужчине подсказало ей ответ: "Да"!
Прошло десять лет.
Телефонный звонок оторвал Александра от работы над новым дизайн-проектом. Он терпеть не мог, когда его дёргают, заставляя терять драгоценное время, отвлекая на посторонние дела.
Постаравшись скрыть раздражение, выстраивая по ходу интонации, он взял трубку:
— Да, я вас слушаю! — сухо, индифферентно сказал он.
— АлександР Васильевич, — произнес, слегка картавя мужской голос на другом конце провода — вас беспокоит ДиРектоР Регионального объединения Ритуальных услуг. — Александр похолодел.
— Меня зовут ВладимиР Ильич… — и многозначительно замолчал.
Услышав до боли знакомый говорок с характерным картавым "р", Александр Васильевич чуть не поперхнулся.
— … Ленин?
— Нет, …Анин! — ответил Владимир Ильич, применив многократно использованный приём, каждый раз потешаясь, представляя себе, как реагирует собеседник на его ФИО, и, зная, как это обычно шокирует. Продемонстрировав чувство юмора, которое не утратил, несмотря на то, что долгое время руководит ритуальным заведением, он подтвердил тезис: «Пока мы живы, ничто человеческое нам не чуждо». Дав собеседнику минутку, чтобы он мог прийти в себя, перешёл к делу:
— Мы тут с женой смотРим каталоги с вашими пРоектами. Хотели бы обсудить с вами наш заказ. Не могли бы вы к нам подъехать?
— РеРих! Молодой РеРих! — встречая его, в позе вождя мирового пролетариата, с простёртою вперёд дланью, восхищённо сказал Владимир Ильич. Указующий жест был направлен на Александра Васильевича.
— Я?!..
— Да, батенька, вы. Копия — молодой РеРих! Я буду с вами Работать! — Он развлекал себя ролью Ильича.
— А можно пока повременить? Я только сейчас стал жить, как человек!
Медэя Грантовна открыла дверь шикарно обставленной четырехкомнатной квартиры.
Трудно поверить, что в обычном типовом доме может быть такая планировка. Здесь площадь заменило пространство. Эклектика стилей неожиданно гармонично сочетала hi-tech с модерном и роскошью старины. Видно, что здесь поработал серьезный дизайнер. Не было ни одной вещи, которая бы выделялась или была лишней. Во всём присутствовала логика, гармония и изыск.
Нина, с её утончённым вкусом оценила это по достоинству.
Стоявшая перед ней хозяйка представляла собой единственный элемент, не вписывающийся в интерьер. Колоритная дама явно диссонировала с содержанием дома своими чересчур крупными формами в исключительно черной гамме. По-девичьи распущенные смоляные пряди, сливались с нарядом, превращали её фигуру в шёлковый кокон. Миндалевидные глаза для большей выразительности были обведены жирной угольной подводкой. Сочная алая помада, ставила последнюю точку в этом впечатляющем имидже.
В углу гостиной, в просторной клетке дремала крупная чёрная ворона, изредка приоткрывая блестящий глаз, чтобы взглянуть на гостью. Две мелкие, такие же чёрные кошки, бродя по периметру комнат, жались к стенам, косясь на Нину, насторожённо наблюдая за ней.
На заранее сервированном столе, наполняя квартиру густым ароматом, в изящной фарфоровой чашке дымился кофе.
— Пей, моя дорогая! — Кофе оказался крепким, с необычайно насыщенным ароматом, явно какой-то эксклюзивный сорт. Нина сделала пару глотков. На дне чашки остался толстый слой осадка похожего на расплавленный шоколад.
— А теперь переверни чашку и думай о своём вопросе, а я тебе всё расскажу.
Медэя взглянула в чашку; долго пристально вглядывалась, осторожно поворачивая её. Вдруг брови её полезли вверх, а глаза округлились.
— Ты зачем так много думаешь? Даже когда спишь, всё равно, думаешь! — Она озабоченно покачала головой.
— Вот что я тебе скажу: думай, не думай, а этот мужчина — твой кармический муж!
— Да? Так вот почему я терпеливо приняла его ухаживания, и, несмотря на нелепость происходящего, вышла за него замуж! — Нина была потрясена новым знанием о себе.
Добавив ещё несколько общих фраз в адрес Нининых дочерей, Медэя окончательно покорила Нину.
— А это что? У тебя зуб болит? — Провожая Нину к выходу, спросила Медэя, показывая на припухшую щеку.
— А вы ещё и экстрасенс? — изумилась Нина.
— Да, у меня открыт третий глаз!.. Хорошо помогает КОРАДУБА, — одним словом назвала Медэя дубовую кору. — Пополощешь несколько раз корадубой, и всё как рукой снимет!
— А я уже к стоматологу записалась.
Размышляя об итогах своего визита, Нина думала, что возможно Медэя просто очень хороший психолог, но всё что она говорила, было правдой, а как не поверить тогда и во всё остальное.
Милый, симпатичный, предупредительный доктор — Гарик Саркисович ловкими движениями сделал Нине обезболивание.
— Вот, хорошо, посидите минутку, укольчик подействует, и мы начнём.
Через несколько минут он принялся бурить в её зубе скважину. Чтобы было удобнее добраться до зуба мудрости, ему пришлось прилечь на упругую Нинину грудь.
В полуобморочном состоянии от страха, она ощутила что-то твёрдое, упирающееся ей в бок.
" Ох, ну и мужичьё! Всё одно у них на уме! Ты тут страдаешь, мучаешься, а они всё о своём.
Ну ладно, пусть это будет самым тяжёлым испытанием в моей жизни", — думала Нина под бесчувственное жужжание бормашины.