— Нет. Я хотела взять имя из мифологии, вроде Ариадны или Леды, но все они показались мне претенциозными.
— Не говоря уже о том, что их трудно произносить, — ухмыльнулся доктор Пенфилд. — Хотя Леда было бы вполне приемлемо. Она была матерью близнецов.
Сара притворилась, что знала об этом, хотя на самом деле была не сильна в греческой мифологии
— Почему вы говорите, что это имя приемлемо?
Доктор Пенфилд пальпировал живот собаки.
— Потому что она ждет щенков, и их точно будет больше одного.
Саре потребовалось мгновение, чтобы переварить эту информацию
— О, чудесно, — произнесла она, хотя ее сердце упало. — Я собиралась просить вас удалить ей яичники.
Ветеринар секунду помолчал.
— Это все еще возможно, — спокойно сказал он.
— Не для меня. — Сару пронзил холод. — Я хочу сказать, я никогда бы… Я найду способ справиться с щенками, когда придет время.
Он кивнул, по-доброму глядя на нее
— Природа сделает всю работу. Щенкам нужно будет оставаться с ней примерно восемь недель после рождения Их можно будет раздать, и вы удалите собаке яичники.
Сара почесала Фрэнни под подбородком.
— Брошенная, незамужняя мать, — пробормотала она. — Неудивительно, что ты такая пугливая.
Ветеринар вручил Саре пакет образцов товаров для собак.
— Думаю, теперь она будет в порядке.
По дороге домой они зашли к бабушке.
— Срочная доставка! — крикнула она бабушке и тете Мэй, когда нашла их в саду срезающими цветы — А у Фрэнни есть новости. Она беременна.
— О боже, — сказала бабушка, снимая розовые садовые перчатки. — Это больше, чем то, на что ты рассчитывала.
— Мы будем в порядке. — Сара протянула собаке угощение. Она испытывала невероятную нежность к Фрэнни, которой пришлось пережить бог знает что. — Но, тетя Мэй, это также больше, чем то, на что ты рассчитывала. Мы поищем другое место для жилья.
— Даже не думай об этом, — сказала тетя Мэй. — Ты останешься там так долго, как тебе будет нужно.
Сара вручила ей свой рисунок в рамочке.
— Я так и думала, что ты это скажешь. Это тебе подарок в знак благодарности. За то, что позволила мне использовать коттедж.
Бабушка и тетя Мэй были в восторге от картинки. Это был набросок их обеих, сидящих на крыльце напротив Сары. Изо рта бабушки тянулись слова: «Чем старше ты становишься, тем умнее делаешься».
— Это просто чудесно, — обрадовалась тетя Мэй. — Мы повесим ее над камином.
— Я не знаю, как вас отблагодарить! Я не знаю, что бы я без вас делала, и еще этот коттедж и ваша доброта. Я построила свою жизнь в самой середине разрухи, и вы, девочки, помогли выстроить мою линию жизни.
— Дорогая, ты не создавала этой разрухи, — сказала бабушка.
— Я сделала несколько плохих выборов. — Сара смотрела на пчелу, вьющуюся вокруг цветущих лилий. — Я чувствую, что годы, проведенные с Джеком, были пустой тратой времени.
— Никогда не говори этого, — твердо сказала ей бабушка. — Ни одно мгновение, которое ты провела с любовью к кому-то, не может считаться пустой тратой времени. Твоя жизнь с Джеком обогатила твою личность, просто ты этого пока не видишь.
— Она права, — согласилась тетя Мэй. — Не жалей ни о чем. — Она показала на рисунок. — Обещай нам это, хорошо?
Сара кивнула в надежде, что в один прекрасный день она сумеет думать о своем браке без гнева и боли.
— Я обещаю, — сказала она.
Сара все еще чувствовала себя несколько глупо, даже немного обманщицей, прогуливая собаку. Какой-нибудь сторонний наблюдатель мог заключить, что она только прикидывается собачницей. У собачников устроенная жизнь, ясные цели и постоянная работа. Они не живут в снятых бесплатно пляжных коттеджах и не проводят долгие часы, гадая, что ждет их за углом.
Собаку нужно было выводить, и теперь сидеть дома, затворницей Сара не могла. Изоляция Сары подошла к концу. В городском парке был отведен участок, куда пускали собак, если они на поводке. Эта площадка была у всех на виду. Скамейки выстроились вдоль дорожек, затененные массивными дубами и лаврами. На бетонных столиках стояли шахматные доски, пара игроков зачастую сидела, сражаясь друг с другом. Недалеко от качелей и горки часами сидели молодые мамаши, болтая, пока дети играют на площадке. Иногда дети ссорились или дрались, но мамам, похоже, не было до этого дела. Сара быстро осознала, что приводить детей в парк — это часть социальной жизни мам, как и жизни детей.
Целый час Фрэнни гонялась за палкой, а потом улеглась на солнышке и задремала. Сара перевернула новую страницу в своем альбоме для набросков. В несколько линий она набросала портрет двух молодых женщин, сидящих напротив, поглощенных друг другом, пока их дети копаются в песочнице. Скетч отразил их увлеченность беседой, так же как и их способность одновременно приглядывать за детьми, специфическая особенность молодых матерей.
Рисование было частью жизни Сары, ее занятием, в котором она чувствовала себя уверенно. Люди часто поражались различием между комиксами, которые создавали сильное впечатление несколькими четкими линиями, и ее студийными работами, созданными с большим техническим мастерством и утонченностью.
Вечерний школьный автобус привез группу подростков. Тоненькая темноволосая девочка подошла к Саре. Фрэнни, дремавшая под скамейкой после хорошей пробежки, подняла голову, затем навострила уши и зарычала. Девочка опасливо остановилась на расстоянии, нервно перебрасывая рюкзак с одного плеча на другое.
— Извини ее, — сказала Сара. — Я только что ее взяла, и пока она еще недостаточно хорошо воспитана. — Она прикрикнула на собаку, и Фрэнни подошла к ней, мгновенно раскаявшись. — Садись, — предложила Сара.
Она тут же сообразила, что это та самая, так похожая на диснеевскую принцессу школьница, которую она уже видела. Девочка осторожно присела на краешек скамейки и попыталась заглянуть в альбом Сары.
Она наклонила рисунок, чтобы девочке было лучше видно.
— Я делала набросок тех двоих.
Краска залила щеки девочки.
— Простите. Не хотела быть любопытной.
— Я не возражаю.
— Вы по-настоящему хорошая художница.
— Спасибо. — Сара углубила тени вокруг ключевой фигуры на рисунке. — Меня зовут Сара.
— Я Аврора, — сказала девочка. — И на самом деле я знаю, кто вы, — Сара Мун, верно? У вас эти комиксы, «Просто дыши».
Сара подняла бровь.