На этот раз идея встретиться исходила от Дианы. Лёка даже глазам своим не поверила, когда, выйдя из душа, прочитала на экране телефона «Если предложение погулять еще в силе, я готова его принять». И что бы это значило, интересно? Всё же два месяца прошло, да и манера их общения за эти месяцы оставляла желать лучшего. Может, «друг» ушел в отставку? Или не с кем провести вечер?
Она зафыркала, вытирая голову и мучительно размышляя, что ответить. А правда – что? За эти месяцы остыла, перегорела, и даже если сильно прислушаться – внутри ничего не екает больше. А с другой стороны, как-то глупо отказываться от подарков, за которые потом расплачиваться не придется. Но зачем всё, зачем?
Бросив полотенце на кровать, Лёка как была – обнаженная – вышла на балкон и медленно, с удовольствием, потянулась. Судя по редким облакам на небе, погода сегодня будет отличная – можно на байке съездить в Убуд, сделать индонезийский массаж с ароматическими маслами, поваляться в теплом бассейне с видом на океан, и покормить обезьянок в манки-форесте. Она даже замурчала от открывающейся перспективы, еще раз потянулась и, вернувшись в дом, написала в телефоне: «Увы, обстоятельства изменились, как-нибудь в другой раз». Подумала, добавить ли ироничное «привет другу», и не стала. Нажала «send» и отправилась одеваться.
День продолжился даже лучше, чем планировалось – по дороге в Убуд Лёка заметила на обочине у варунга с экзотическим даже для Бали названием «Клешня краба» знакомую ямаху, принадлежащую Алексу Ямму, норвежцу, который в прошлую встречу обещал показать ей тайный норвежский спот с шикарными волнами. Войдя в варунг, она сразу его увидела: сидел себе, высоченный загорелый красавец, в гордом одиночестве и один за другим пил из высоких стеклянных стаканов фреши. Брал губами трубочку, делал мощное движение щеками, и – вуаля – стакан оказывался пуст.
– Лёка! – Алекс так обрадовался, увидев, как она заходит в варунг, что мигом превратился из красавца-серфера в суетливую старушку: вскочил, опрокидывая стакан, кинулся навстречу, обнял и принялся хлопать по плечам и спине.
– Привет, Алекс, – Лёка ответила по-английски, и с удовольствием прекратила эти похлопывания: она терпеть не могла такую форму приветствия, – Ты что здесь делаешь? Помнится, в прошлую нашу встречу ты говорил, что не приедешь до июля.
– О, Лёка! – Он расхохотался, обнажив белоснежные ровные зубы. – Я так соскучился, что не мог дождаться лета. И, кроме того, я привык выполнять обещания. Сейчас я немедленно расплачусь по счету, и мы отправимся кататься.
Он всегда так выражался: немного высокопарно, тщательно подбирая слова, будто английский не был его родным языком. Лёка засмеялась.
– На чем кататься, Алекс? Я еду в Убуд, у меня и доски-то с собой нет.
– Разве ты не видела две прекрасные доски, прикрепленные к моему мотоциклу? Я с удовольствием одолжу тебе одну из них. Поедем, Лёка!
Вот уж правду говорят о серферах: и захочешь день провести без волн, так волны тебя сами нагонят. Лёка задумалась только на мгновение. В конце концов, в Убуд можно и завтра, а сегодня – черт его знает, вдруг и правда этот тайный спот окажется круче Балангана и Бату-болонга.
– Ладно, Алекс, – радостно сказала она, – едем.
И они поехали. Он, на ямахе, впереди. Она, на своем мотоцикле, сзади. Ехали долго – по Лёкиным расчетам, не меньше часа, и после поворота на Джимбаран, дорогу она уже узнать не могла.
А когда приехали – ахнула: вот так тайный спот! Сверху, со скалы, где они оставили байки, открывался прекрасный вид на небольшую бухточку, белоснежный пляж и пальмы, будто тянущиеся с этого пляжа к воде своими огромными зелеными листами.
Лайнап был далековато – Лёка едва разглядела пять или шесть серферов, сидящих на своих досках далеко в океане. Алекс быстро отвязал от байка доски, натянул на сильное тренированное тело лайкру и, подмигнув, по маленькой тропинке повел Лёку вниз. На берегу они сделали разминку и через узенький коридор между рифами поплыли к лайнапу.
Из двух досок Алекса Лёке достался лонгборд – длинная белая доска с изображением акулы и салатового цвета лишем. Она подошла точно по ростовке – грести было легко, гораздо легче чем на шортборде, к которому Лёка пока так и не привыкла.
Еще не добравшись до лайнапа, она с предвкушением оценила волны – пожалуй, они и впрямь хороши: высокие, не пологие, даже есть шанс проехаться в трубе. Убуд был забыт. Прохладная нежность океана, наваксенная поверхность доски, привычное напряжение в мускулах рук заслонили собой всё, заняли все мысли и чувства.
– Лёка! – Алекс первым оказался на лайнапе и уже махал ей оттуда загорелой рукой. – Сюда!
Приближалась волна. По-хорошему, стоило бы, наверное, сделать переворот, спрятаться под доской и пропустить её, но Лёка решила иначе. Она быстро развернулась лицом к берегу и мощными движениями принялась разгребаться. Рывок, еще, еще – и вот волна подхватывает её борд снизу, поднимает выше. Еще несколько гребков, и доска словно санки с горы несется вниз. Отжаться, прыжок, стойка.
Лёка корпусом развернула доску вдоль волны и расхохоталась от счастья – всё её существо наполнилось восторгом и радостью. Она сделала еще один разворот и пригнулась пониже.
Она не успела осознать того, что произошло дальше. В одно мгновение что-то тяжелое ударило её сзади в спину, ноги подкосились, доска улетела куда-то в сторону, и всё вокруг исчезло под водой.
Месило так, что Лёка всерьез испугалась: утонет. Её перевернуло через голову, потом снова, и снова. В один из разговоров она ногой шкрябнула по чему-то шершавому и скорее почувствовала, чем догадалась: риф. Риф, черт побери всех на свете!
Через секунду замес кончился, и Лёка вынырнула на поверхность. Она задыхалась, отплевывалась и ошарашено мотала головой. А сзади тем временем уже поднималась новая волна. Лёка дернула за лишь, но доска была слишком далеко. Пришлось грести в океан, в надежде успеть перевалить через волну до того, как она разобьется и снова замесит – на этот раз точно на рифах.
К счастью, получилось – волна приподняла Лёку на себе, и тем самым привела её прямиком к лайнапу. Теперь оставалось только притянуть к себе доску, забраться на неё, сесть и улыбнуться встревоженному Алексу.
– Лёка, ты окей? – Спросил он, улыбнувшись чуть кривоватой улыбкой.
– Окей, – кивнула она, – всё в порядке.
– Как же иначе? – Раздался сзади веселый голос. – Кругом не права, а сидит улыбается. И не стыдно?
Еще только оборачиваясь, Лёка уже знала, кого увидит. Кто еще может так ехидно и одновременно серьезно и доброжелательно произносить такие вещи?
– Привет, Диана.
– Здравствуй. Быстро же ты забыла мои уроки.
– Так себе значит уроки были, – парировала Лека и, оглянувшись, улеглась на доску с намерением разгребаться.
– Смотри за лишь не зацепись, – донеслось ей вслед насмешливое.
Кипя от злости, Лека сделала несколько сильных гребков, но не дотянула, и волна уехала дальше, оставив ее рядом с сидящей на доске и хохочущей Дианой.
– И это наша ученица, – сказала она сидящему рядом парню, – что же, в любой работе случается брак.
День, начавшийся так хорошо, превратился в кошмар. Стоило Леке дождаться хорошей волны и лечь на доску, как Диана снова принималась отпускать едкие комментарии, а то и откровенно подначивать. Лека старалась не обращать внимания, но уровень злости в ее крови вырастал с каждым новым сказанным словом, и из-за этого она и правда стала совершать дурацкие ошибки.
То недогребет, то зароется носом в волну, то попадет под замес.
– Тебе еще учиться и учиться.
В конце концов даже Алекс заволновался.
– Ди, ты говоришь Леке под руку, – сказал он, – перестань это делать.
– Если у кого-то язык как помело – это уже диагноз, – добавила пропустившая еще одну волну Лека.
– По крайней мере, я использую его по прямому назначению, – Диана красиво разгреблась и боком проехала прямо перед носом окончательно выведенной из себя Леки.
Лека проводила взглядом ее спину, мокрые волосы, красивое, идеальное тело, плюнула и принялась грести к берегу.
– Лека, ты куда? – Закричал ей вслед Алекс, но она лишь рукой махнула.
Выплыла на берег, поднялась к байку, бросила рядом доску, и – как была – мокрая, села на мотоцикл.
– К черту все, – рычала она сквозь зубы, выезжая на трассу и выжимая за сотню, – к черту Диану. К черту эту сучку. К черту.
Она все увеличивала и увеличивала скорость, но злость увеличивалась вместе с ней. Вместо поворота на Куту, взяла левее и еще прибавила. Неслась как сумасшедшая, обгоняя местные машины и байки, виляя из полосы в полосу и тщетно пытаясь успокоиться. Только когда совсем стемнело, поняла – бесполезно – и повернула назад.
К лавбазу Лека приехала вне себя от ярости. До сих пор в ушах звучало Дианино "тебе еще учиться и учиться". Да что она возомнила о себе, черт бы ее побрал? Сучка.
Настоящая сучка.
Она чуть не уронила мотоцикл, ставя его на подножку, и от этого разозлилась еще больше. Скинула тапки, бросила на матрас у входа шлем, даже не посмотрев, кто там сидит, и рванула к бару.
– Нолан! – Крикнула она, перегибаясь через стойку. – У меня был адски плохой день! Тащи сюда свою балийскую задницу и дай мне мой редбулл.
– Хамло, – услышала она где-то рядом знакомый голос, и чуть не застонала сквозь зубы.
Опять она. Да что ж такое!
От мучительной смерти Диану спасло только появление Тони.
– Миссис Спилберг! – Он схватил ее за плечи и потащил куда-то. – совсем зазналась – прошла мимо и даже не поздоровалась.
Оказалось, что шлем Лека бросила аккурат в центр компании друзей. Вокруг него сидели и Рита, и Родик, и Ник.
– Лека-в-ухе-поволока, – пропела Рита, – что случилось?
– Эта идиотка меня достала, – пожаловалась Лека, втискиваясь между ней и Родиком, – да подвиньтесь же, поотрастили задницы, скоро доски побольше придется покупать.
– Чем достала? – Поинтересовался Тони, ставя в центр бокал с редбуллом.
– Да всем, – Лека взорвалась и теперь источала ярость, – постоянно меня цепляет, сучка.
– А слабо ее трахнуть?
Она не сразу поняла, кто это сказал, а когда поняла – вытаращила глаза.
– Родь. Ты перегрелся на солнце?
– Вовсе нет, – Родик похлопал Леку по ноге и возбужденно продолжил, – спорим, не сможешь? Ставлю пять сотен.
– Рупий? – Потянула Рита. – Родик-наркотик, это даже не смешно.
– Долларов. Пять сотен долларов.
Лека посмотрела на него и усмехнулась. Интересно. Очень интересно. В то, что Родя вот так просто готов рискнуть такими деньгами, она не верила ни на секунду. Значит, или точно уверен в победе, или есть у него еще какой-то интерес, скрытый.
Она повернула голову, чтобы видеть Диану. Та пила коктейль и вовсю флиртовала с каким-то парнем.
– Тысяча, – предложила Лека, смеясь про себя. Посмотрим, сколько Ди готова заплатить за сомнительную радость отвергнуть Леку еще раз.
– Идет, – Родик протянул руку и Лека подумала, что, похоже продешевила. Но возможность повеселиться никуда от этого не делась.
– Танька-встанька недовольна, – прокомментировала Рита, и Лека внутренне согласилась с ней.
Но это не имело значения. Бабочки внизу живота уже проснулись и вовсю махали крылышками, предвкушая развлечение. Лека взяла свой стакан с редбуллом и слезла с матраса.
– С места в карьер? – Похоже, что Тони тоже был недоволен.
Она ничего не ответила. Расправила на бедрах короткие шорты, ухмыльнулась и танцующей походкой отправилась к компании, в центре которой веселилась Диана.
Подошла и встала рядом, дожидаясь, когда на нее обратят внимание.
Ждать пришлось долго – Диана преувеличенно громко рассказывала какую-то историю, хихикая и перебивая сама себя. Остальные внимательно слушали. Но Лекин внимательный и насмешливый взгляд сделал свое дело: то один посмотрел на нее, то второй, и вскоре уже история была забыта, все таращились на Леку, и Диане волей неволей пришлось посмотреть тоже.
– Ой, а я тебя и не заметила, – сказала она. Лека внутренне посмеялась, но сохранила лицо.
– Есть разговор.
Диана сделала вид, что задумалась. Лека знала, что она откажет, и все же следующие слова ножом резанули по нервам:
– С хамками не разговариваю.
Диана очень старалась произнести это насмешливо, но голос дрогнул и получилось немного неловко. Лека поймала ее взгляд и кивнула, сохраняя серьезное выражение лица. Отвернулась и пошла к друзьям.
Ее встретили тихим смехом и встревоженными взглядами.
– Облом, Ленка-стенка?
– Облом, – согласилась Лека, забираясь поближе к Тане и обнимая ее за плечи. Улучила момент и шепнула: "Не расстраивайся. Все это не по-настоящему".
Веселье продолжалось полночи. Приехал диджей Лайт, сыграл несколько треков драм-эн-бэйса и наблевал в туалете.
Судя по тому, что видела краем глаза Лека, Диана была уже на грани того, чтобы к нему присоединиться – количество выпитых ею коктейлей уже давно перешагнуло все разумные пределы.
Часам к четырем утра Лека осталась в одиночестве. Сначала уехала Рита, затем Тони повез домой Таню, а после и Родик еле-еле взобрался на байк и отчалил, напоследок сообщив, что сроку у Леки три дня на все про все.
Наконец, в баре осталось всего четыре человека – Лека, уставший насмерть Нолан, и Диана, лыка не вязавшая, но продолжающая флиртовать с каким-то парнем.
– Видимо, сегодня уже ничерта не получится, – подумала Лека и отправилась в туалет, планируя сразу после отправиться домой. Но звезды снова решили иначе.
Стоило ей зайти внутрь, как рядом из ниоткуда появилась Диана.
– Я первая, – заявила она, пошатываясь.
– Черта с два, – спокойно ответила Лека и осталась стоять. Туалет в лавбазе был узким донельзя, и они занимали собой все пространство.
– Дай мне пописать, блин, – Диану качнуло, то ли от выпитого, то ли от злости.
– Я первая сюда зашла. Выйди и дай мне закончить.
– А я хочу первая!
Диана размахнулась и неловко толкнула Леку в плечо.
И Лека рассвирипела окончательно.
– Пошла ты к черту! – С яростью сказала она и вышла.
К дьяволу спор. К дьяволу Диану с ее заморочками. К дьяволу всю эту идиотскую затею!
В баре никого не было. Света не было тоже. Металлические жаллюзи, выполняющие здесь роль двери, оказались закрыты.
– Ой-ей-ей, – пронеслось в голове, – ой, мамочки.
– Нолан! – Заорала Лека во всю силу своего голоса. – Где ты, черт бы тебя побрал?
Только тишина была ей ответом.
Что-то больно толкнуло Леку в спину, она пролетела по инерции вперед и больно ударилась о стойку.
– Что за… – выругалась в темноте Диана.
Лека обернулась, ища в темноте ее лицо.
– Сама ты это самое слово! Из-за тебя Нолан подумал, что тут никого нет, и запер бар!
Она кипела от ярости. Очень хотелось размахнуться и залепить оплеуху прямо по этому улыбающемуся лицу.
А хозяйка лица нащупала в темноте матрас и с удобством разлеглась на нем, видимо, намереваясь поспать.
– Что ты делаешь? – Возмутилась Лека. В ответ она услышала только тихое посапывание. Диана заснула сразу же, едва приняв горизонтальное положение.
Лека проверила дверь. Нечего было и думать о том, чтобы открыть ее изнутри без ключа. Прошла в подсобку и выругалась, не обнаружив там окон. Поискала, где включается свет, и поняла, что выключатель тоже на улице.
Она металась словно раненый зверь, не желая ни минуты проводить в обществе Дианы. Но выхода не было.
Стукнув кулаком по стойке и тем самым выплеснув остатки злости, Лека нашла себе матрас подальше от Дианы, и легла на него. Если нет выхода – чтож, придется пользоваться тем, что есть.
Через несколько минут она уже крепко спала.
Разбудил ее звук ударов. В первую секунду она даже не поняла, где находится, почему спит в одежде, и что, черт побери, здесь происходит? А когда вспомнила – чуть не завыла сквозь зубы.
Диана молотила руками в жалюзи. Выглядела она отвратительно – лицо отекло, косметика размазалась, а волосы превратились в спутанный ком.
– Чего ты стучишь? – Лека слезла с матраса, раздумывая, удастся ли сварить кофе без электричества. – Знаешь же, что Нолан приходит только к двум.
– Лека! – Дианино лицо стало вдруг растерянным и жалким. – Во имя всего святого, как я здесь оказалась?
Она выглядела сейчас такой маленькой и напуганной, что Лекина злость вдруг куда-то улетучилась.
– Пить меньше надо, – проворчала она на остатках, – пока мы с тобой были в туалете, Нолан запер бар и ушел.
На лице Дианы явственно проступил ужас.
– Мы с тобой? То есть мы?…
– Нет, – Лека полезла за стойку в поисках кофе, – твоя честь осталась при тебе, не беспокойся.
Она нашла банку чего-то растворимого и кружки. К счастью, розетка работала, и ей удалось вскипятить воду. Когда она поставила кружки на стол, из-за закрытых жалюзи уже просовавши солнечные лучи и слышался шум Бенесари.
Диана вышла из туалета, когда Лека уже допивала вторую кружку кофе. Она привела себя в порядок, и выглядела теперь как обычно хорошо. Присела напротив, взяла протянутую кружку, и спросила:
– Почему ты меня так не любишь?
Более идиотского вопроса и придумать нельзя было. Лека пристально посмотрела на Диану, дождалась пока та отведет взгляд и ответила:
– С чего ты взяла такую глупость?
Она не ожидала, что Диана начнет объяснять.
– Ты больше не ходишь ни на йогу, ни на серфинг. Не разговариваешь со мной. Мне казалось, что я тебе нравлюсь.
– Очень трудно разговаривать с тем, кто постоянно над тобой издевается, – вырвалось у Леки.
Диана с шумом поставила кружку на стол.
– А что еще мне оставалось делать? Так ты хотя бы на меня смотришь!
Это прозвучало почти как признание в любви. Обе смутились и разом отвели глаза. Стало тепло. Будто отворили дверь, и полилась наконец между ними энергия и смущенная радость.
– Я же звала тебя встретиться, – продолжила Диана, – ты отказалась.
– Ну вот и встретились, – мрачно вырвалось у Леки, и обе принялись вдруг смеяться, осознав весь комизм ситуации.
– Да уж, свидание – то, что надо, – сквозь смех сказала Диана.
Лека вздрогнула и прервала смех. Ее сердце сладко заныло.
– Так ты звала меня на свидание?
Она смотрела в голубые глаза Ди и растворялась в них без остатка. От макушки до пят она ощущала легкую приятную дрожь.
Диана отвернулась и опустила голову.
– Ответь, – попросила Лека, и едва расслышала тихое-тихое:
– Да.
Улыбалась душа, улыбался мир, улыбался гекон на стене, и радость вместе с лучами солнца исполняла на крышках столов свой затейливый танец.
– Это ты попросила Родика со мной поспорить? – Спросила Лека.
И еще до ответа, поняла: нет. Не она.
– О чем ты?
– Вчера он поспорил со мной на тысячу долларов, что я не смогу затащить тебя в постель.
Диану словно по лицу ударило. Она отшатнулась, и на лице снова проступил тот надменный вид, который так бесил и выводил из себя Леку.
– Так вот почему ты вчера подошла ко мне? – Процедила она.
– Дура. Если бы было так – разве стала бы я тебе об этом говорить? И между прочим, вчера, когда я подошла, ты послала меня к черту.
Очарование утра растворилось в новой вспышке злости, но теперь Лека знала: это пройдет. И будет другое. Совсем другое.
– Я надеялась, что это ты его попросила, – призналась она, и глаза Дианы вспыхнули.
– Тысяча долларов за ночь с тобой? Не многовато?
– Тысяча долларов за то, чтобы сделать мне еще больнее. В самый раз.
Они молча смотрели друг на друга. Но когда Лека решилась протянуть руку, Диана вскочила и побежала искать за баром чай.
До прихода Нолана они старательно избегали друг друга. Пили чай, что-то ели, о чем-то разговаривали, боясь пересечься взглядами.
Нолан явился как избавление. Посетовал на досадное недоразумение, долго извинялся, и наконец выпустил их на свободу.
Спустились по ступенькам, остановились, не зная, что делать дальше.
И Лека вдруг снова это почувствовала. Как тогда, в драке с Кириллом, в ней проснулось что-то, от чего она долго и старательно пряталась.
Она сняла мотоцикл с подножки, надела шлем и кивнула Диане: "Садись".
Что-то, наверное, было такое в ее голосе, от чего Диана сразу послушалась, и влезла на мотоцикл. Ее руки обняли Леку за талию, а грудь прижалась к спине.
И ударил ветер в лицо, и зашлось сердце – может, от скорости, а может, от ощущения этих маленьких рук, и этих бедер, и этой щеки, доверчиво уткнувшейся в плечо.
Она привезла Диану в Джимбаран, и, едва поставив мотоцикл, взяла за руку, и повела за собой на пляж. Шла молча, перебирала пальцы, и ни о чем не думала.
Там, на пляже, они долго купались в прибрежных волнах, а потом валялись на песке, строили замок и хохотали взахлеб.
– Мне было трудно, – рассказывала Лека позже, когда солнце почти село, и они расположились в одной из множества Джимбарановских кафешек на пляже, – я приехала сюда в период, когда жизнь свалилась на меня пыльным мешком, и зеркало четко дало понять, что я полное дерьмо, и вся моя жизнь не стоила ничего. На то, чтобы прийти в себя, понадобилось немало времени.
– А теперь? Поняла, что не такое уж дерьмо?
– Нет. Поняла, что оплакивая то, что было раньше, не даю себе возможности жить прямо сейчас. И начала учиться жить заново.
– Что же такого ужасного ты совершила? – Диана улыбнулась и сжала под столом Лекину ладонь.
– Много, – серьезно ответила та, – на то, чтобы рассказать все, понадобится не один месяц.
– А я никуда не тороплюсь, – совершенно по-киношному ответила Диана, и Лека поняла, что это правда.
Солнце зашло. Они шли по пляжу, подбрасывая ногами песок, в отблесках света от многочисленных кафе и в тишине, разбавляемой лишь шумом прибоя.
И то и дело срывалась в случайную ласку рука, и пальцы сжимались вокруг пальцев, и бедра случайно касались друг друга.
– Ты была самой талантливой из моих учениц, и самой закрытой.
– А ты была самой ненавистной и самой сексуальной учительницей.
– Когда ты ко мне прикасалась…
– Меня било током.
– Мне хотелось…
– Касаться тебя снова и снова.
Диана споткнулась, а может, только сделала вид, что споткнулась, но Лека подхватила ее подмышки, прижала к себе, и уже не отпустила.
Близко-близко. Глаза в глаза. Дыхание в дыхание.
Она чувствовала, как поднимается и опускается Дианина грудь, касаясь ее собственной. Она чувствовала ладонями дрожь ее спины, а бедрами – ее бедра.
– Поцелуй меня, – прошептала Диана, и Лека послушалась.
Губы в губы, так нежно и так сладко. И кружится голова, и язык приникает в рот, лаская и завоевывая. Ладони на щеках, плечах, везде.
Лека вдохнула в себя Дианин запах, и углубила поцелуй. Ее губы звали и приглашали к любовным играм. Она почувствовала ладонь Дианы на своей груди и ошалела от позабытого возбуждения, накрывающего с головой и сбивающего с ног. Когда пальцы Дианы нащупали сосок через майку и сжали его, Лека отстранилась.
– Остановись, – прохрипела, – пожалуйста.
– Почему? – Диана потянулась за новым поцелуем, но Лека расцепила объятия.
– Просто остановись.
Она взяла Диану за руку, и повела по пляжу. Дорога к мотоциклу протянулась вечностью.
– Куда мы едем? – Спросила Диана дрожащим голосом, усаживаясь сзади.
– Ко мне, – донеслось до нее сквозь шум заводящегося мотоцикла.