Клеона силилась что-то сказать в ответ, но как будто онемела. Она ошеломленно смотрела на него, медленно переводя взгляд с напудренных локонов его парика на усыпанные бриллиантами пряжки туфель. Филипп! Перед ней стоял Филипп!
Филипп - весь в шелках и кружевах! Филипп, напудренный и накрашенный! Усеянный драгоценными камнями и с отполированными ногтями! Ей казалось, что ей это снится. Это было немыслимо, невозможно!
- ...В самых смелых своих мечтах я не надеялся увидеть вас здесь, мадемуазель! Вы тут с мадам Шартери? Я угадал?
Клеона пыталась собраться, но ее охватила непреодолимая немота.
- Н-нет, я... я тут с моей тетей, леди Малмерсток, - ответила она.
- Леди Малмерсток?.. - Филипп поднял изящным жестом свой лорнет и стал сквозь него осматривать зал. - Ах да, леди в яблочно-зеленом платье! Как же, я ее прекрасно помню.
- О.. так вы ее... знаете? - спросила Клеона, не в силах оторваться от его лица.
- Я имел счастье встретить ее несколько дней тому назад. Не вспомню только, где?..
- П-п-правда? - Клеоне все это чудилось кошмарным сном.
Филипп присел рядом.
- Вы давно уже в городе, мадемуазель? Тут все так безнадежно скучно, вы согласны со мной? - для большей убедительности он подкрепил свои слова выразительным жестом.
Возмущение начало понемногу пересиливать немоту. Как смел Филипп говорить с ней так занудно и безразлично? Словно они были абсолютно не знакомы?
- Я в Лондоне почти целый месяц, и мне здесь нисколько не скучно. Мне тут очень нравится.
Его брови очень медленно изогнулись вопросительной дугой.
- Вы меня возвращаете к жизни! - сказал Филипп, перемежая английский и французский языки. - Когда все вокруг помирают со скуки, сколь радостно встретить того, кто так непосредственно веселится! - Он посмотрел на нее с нескрываемым восхищением. - Вам, несомненно, больше к лицу веселье, чем печать уныния, что застыла на лицах других женщин.
- Клеона чувствовала, как ее все глубже и глубже затягивает ЭТОТ водоворот.
- Я рада увидеть одобрение в ваших глазах, сэр. Вы недавно из Парижа?
- Около двух недель. Успел насквозь пропитаться этим проклятым туманом. Я уже было собрался обратно во Францию. Но теперь, - он отвесил учтивый поклон, - я должен благодарить судьбу, что не позволил себе этот поспешный шаг...
- Неужели? - кисло сказала Клеона. - А как вы нашли сэра Морриса?
- Я никак не могу его разыскать, - недоуменно ответил Филипп; в глубине его глаз вспыхнул озорной огонек. - Я просил его, чтобы он оказал честь посетить мой дом...
- А вам не лучше было бы лично известить его о своем приезде? - ее голос задрожал.
Филипп от неожиданности встрепенулся.
- Мадемуазель, верно, изволит шутить? В деревню? В такую погоду? - его всего передернуло.
- Понятно, - пролепетала Клеона и подумала, что он говорит правду. Она начала раздраженно ковырять каблуком пол. Филипп не отводил глаз.
- Какая изящная маленькая ножка, - мягко сказал он. Ножка молниеносно спряталась.
- Как это жестоко! Сие зрелище определенно вдохновило меня на мадригал.
- Вам нравится потешаться надо мной, сэр? - Что вы! - возмутился Филипп. Разве вы можете служить пищей для забавы или намеком на насмешку? Вы вызываете только кристально чистый восторг и восхищение. Мой глаз, милая мадемуазель, удивительно тонко чувствует красоту, и не имеет значения, где эта красота - в лице или ножках: глаз начинает нашептывать мозгу, а там расцветает мадригал. Я полагаю, что вам их посвящают целыми сотнями? Я наслышан о ваших ослепительных победах, я чуть не умер от ревности, увидя вас наяву.
- Я вам не верю, - хихикнула Клеона.
- Не верите? Ах, если бы я только смел надеяться!
- Я вас решительно не понимаю, сэр! На что надеяться?
- Я только прошу, как милости, воздать должное вашим маленьким ножкам.
- Мистер Жеттан, я тоже прошу, чтобы вы, наконец, перестали делать из себя посмешище.
- Если обожание выглядит в ваших глазах смешно, то я должен немедленно подчиниться. Ради вашей единственной улыбки я готов на все, за исключением того, что не в моей власти.
Глаза Клеоны заблестели.
- Вы изрядно преуспели в искусстве лести, сэр.
- Что вы! В чем угодно, но только не в этом, даже когда это так необходимо, как сейчас, - Филипп широко улыбнулся.
- Вы меня удивляете, сэр! Я всегда считала Париж родиной лести.
- Поверьте, это просто клевета. Париж учит умению восхищаться.
- О-ля-ля! - Клеона тоже умела притворяться. - Вы так глубокомысленны, мистер Жеттан! Боюсь, что я не в состоянии уследить за вашей мыслью. Ведь я всего лишь недавно приехала из деревни. - Она произнесла последнюю фразу достаточно колко.
- Не может быть, - ответил он, разглядывая ее с видом искушенного человека.
- Это так же точно, как и то, что еще шесть месяцев назад вы презирали все это! - Клеона обвела веером его модное одеяние.
- Как, разве прошло всего шесть месяцев? Мне кажется, что все это как будто вообще из другой жизни... У вас такая хорошая память, мадемуазель.
- У меня? - Клеона поняла, что сделала ошибку, и поспешила ее исправить. Не думаю, сэр. Это наш дорогой сэр Моррис напомнил мне.
Ее глаза впились в его лицо в надежде увидеть смущение. Но мистер Жеттан казался непроницаемым и продолжал невозмутимо улыбаться.
- Теперь я совершенно пропал! - вздохнул он. - Мадемуазель Клеона определенно забыла, как произошел мой отъезд? Увы, но я вижу, что это именно так.
Сердце Клеоны забилось. Ей почудились нотки обиды в его ровном и спокойном голосе.
- Моя память, навряд ли длиннее вашей, мадемуазель, но я, по-моему, ничем вам не обязан.
- В самом деле? Я думаю, вы ошибаетесь, сэр.
- Возможно, вы правы, - почтительно поклонился Филипп. - Я припоминаю, что именно вы уговорили меня уехать учиться.