Карлос умолк, однако остановить Франсиску было куда труднее.
- Я замечаю, - сказала она с неудовольствием, - что тебе это как с гуся вода. Может быть, ты сама хотела этого? Может быть, он тебе нравится?
Стараясь сдержаться, Сабрина ответила:
- Может быть, мне и не очень нравится, как он отметил свою победу, однако он настоящий матадор. - Она смело встретила взгляд тетки. - Это было великолепно! Я никого еще не видела на арене прекраснее его!
Франсиска чуть не задохнулась от ярости, и Сабрине даже показалось, что она сейчас ударит ее. Однако Карлос быстро встал между ними.
- Великолепно, говоришь? Да что ты вообще видела, керида? Вот матадоры в Мадриде - это да, там настоящее искусство. А у него одни дешевые трюки, чтобы пускать пыль в глаза неискушенным зрителям.
Не став спорить, Сабрина пошла прочь, оставив Карлоса и Франсиску в отчаянии смотреть ей вслед.
Сабрина вошла в свою комнату и только тут обнаружила, что все еще держит в руках уши быка. Вскрикнув от отвращения, она бросила их на пол. Неожиданно у нее разболелась голова, и она прилегла на кровать, прижав ладони к разрывающимся вискам. Она уже жалела, что напустилась на Карлоса, и винила Бретта в том, что нервы у нее не выдержали. Что ему надо? - спрашивала она себя. Если бы сегодняшняя сцена произошла неделю назад, она бы все поняла без слов. Разве была бы она тогда так взволнована и испугана? Но ведь теперь они едва выносят друг друга. Особенно после того, как он посмел назвать ее шлюхой.
Взяв себя в руки, Сабрина заставила себя подняться. Скрывая свою растерянность под учтивой улыбкой, она поспешила вниз и присоединилась к гостям.
Не одна Сабрина пыталась понять, что задумал Бретт. Еще Олли было чертовски любопытно, как будет вести себя дальше его хозяин. Естественно, у Олли были свои мысли на сей счет, и он хотел, чтобы хозяин все уладил прежде, чем он займется собственными делами.
А у Олли появились собственные дела... Юная Люп уже давно заарканила его, и он подумывал даже, что если хозяин решит осесть, это будет не так уж плохо. Размышляя о приятной перспективе счастливого будущего, осененного чарами смуглокожей и темноволосой Люп, Олли застыл с начищенным до блеска башмаком Бретта в руках и с мечтательной улыбкой на лице.
- Ты что, совсем прирос к башмаку? Сколько мне еще ждать?
Олли торопливо отдал башмак Бретту.
- Прошу прощения, хозяин. Я.., я задумался.
- Точно! - Бретт усмехнулся. - Уж не об очаровательной ли маленькой девчушке с оленьими глазами?
Олли как стоял, так и остался стоять с открытым ртом.
- Откуда вы?.. - Он умолк, вспомнив, что от взгляда хозяина ничто не ускользает, и покорно подтвердил:
- Ага, сэр, это она.
- Ладно, - милостиво отпустил ему грехи Бретт, - по крайней мере теперь понятно, почему, когда я зову тебя вечером, тебя можно найти только на кухне. Могу я поздравить тебя, Олли?
Олли помедлил с ответом.
- Как сказать, хозяин.
- О? Что это значит? Мне надо идти к ее родителям и просить за тебя? насмешливо спросил Бретт, завязывая на талии черный шелковый пояс.
- Ну, - в конце концов выдавил из себя Олли, - скажем, многое зависит от вас, хозяин. Особенно от того, что вы хотели сказать, когда целовали мисс Сабрину сегодня днем. Ежели вы желаете связать себя узами брака...
Бретт сжал зубы. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Надо сказать, Бретт выглядел весьма романтично в алой шелковой рубашке и черных панталонах, украшенных позолотой. Не говоря уж о его бронзовом живом лице, иссиня-черных густых волосах и зеленых глазах, непроницаемых и загадочных, как жадеит.
- У тебя сомнения? - ласково спросил Бретт, но лицо его ничего не выражало.
Олли судорожно вздохнул. Уже бывало такое, что Данджермонд заставлял его по-настоящему нервничать, и сейчас было то же самое. От высокой стройной фигуры исходило ощущение такой силы, что у Олли появилось неприятное ощущение, будто перед ним бочонок с порохом, а фитиля осталось совсем мало.
Задумчиво почесав мочку уха, Олли сказал с обычной прямотой:
- Две недели назад у меня их не было. А теперь... - Он смущенно глянул на Бретта. Никогда еще не видел вас таким и ничего не понимаю. То ли вы любите, то ли нет? А если нет, зачем вам понадобилось устраивать сегодняшнее представление?
- Любовь и брак, мой маленький друг, имеют между собой мало общего, устало ответил Бретт, и глаза у него посветлели. - Все очень просто. Я очень уважаю дона Алехандро. А у Алехандро есть дочь, у которой есть недостойный ее кавалер, отчего Алехандро очень страдает. Ты меня понимаешь? Олли кивнул.
- А какое отношение это имеет к вашей женитьбе на мисс Сабрине? - хмуро спросил он. - Вы ведь не тот недостойный ее кавалер?
- Действительно, не тот, - смеясь, подтвердил Бретт. - Я даже уверен, хотя Алехандро ничего мне не говорил, что сделай я предложение Сабрине, он был бы счастлив. - Улыбка исчезла с его лица. - Возможно, я и решусь на это. Выйдя за меня замуж, Сабрина по крайней мере получит мужа, который не доведет ее до нищеты, да и Алехандро не надо будет бояться, что все им заработанное развеют по ветру.
Олли понимающе поглядел на него и покачал головой.
- Никогда не думал, что наступит день и я увижу, как мой хозяин морочит самого себя! Бретт сжал кулаки.
- Ты, кажется, начинаешь забываться!
- Да? - совершенно не испугавшись, переспросил Олли. - Знаете, что я думаю? Я думаю, вы бежите от правды. Если вы считаете, будто хотите жениться на мисс Сабрине лишь для того, чтобы спасти ее от Карлоса или угодить дону Алехандро, вы дурачите самого себя, хозяин! И черт меня подери, если я не прав!
Бретт долго-долго молчал.
- Ты что, думаешь, будто я сам не знаю? - наконец прорычал он и вышел из комнаты.
Глава 15
Остаток дня Сабрина выдержала с трудом. Куда бы она ни пошла, везде ее встречали затуманенные глаза и понимающие улыбки женщин и шутливые намеки мужчин. Она уже готова была взорваться от ярости, когда к ней подошел Алехандро и потрепал по плечу:
- Умный выбор, чика. Очень умный. Я счастлив.
Даже Бонита только раздражала ее, когда помогала ей одеваться.
- Сегодня совсем особенный день, моя голубка, - приговаривала, улыбаясь, она.
Сабрина с трудом сдержалась, чтобы не ответить грубостью.
- Да, так и есть, - сказала она, как будто не понимая намека служанки. Восемнадцать лет бывает только раз в жизни... И я очень счастлива, что все меня любят и все очень добры ко мне.
Бонита ждала совсем не этих слов, но лишь молча пожала плечами. Если малышке хочется поиграть в секреты, почему бы не поиграть? В восемнадцать лет любовь - радость. Да еще когда тебя любит такой мужчина, как сеньор Бретт Данджермонд...
Несмотря на суровое испытание, которому Сабрина подверглась днем, она вовремя приняла ванну и принялась одеваться. Она ощущала волнение в груди, но, сколько ни пыталась твердить себе, что Бретт останется таким же, как вчера, далеким и холодным, не обращающим на нее ни малейшего внимания, все-таки одевалась она так, словно впереди ее ждало что-то особенное, чего с ней еще никогда не было.
Снизу до нее доносился смех гостей, и вдруг она почувствовала, что в ней больше нет ни гнева, ни раздражения, ни смятения.
Полная серебристая луна вставала над лесом, воздух был теплый и нежный, как шелк, аромат жасмина и роз щекотал ноздри и возбуждал чувства. Гитары и маримбы звали пуститься в пляс. Это была ночь любви, ночь ожиданий, надежд и обещаний.
Янтарные глаза Сабрины горели, как звезды, щеки разрумянились, так она спешила, волновалась, стремилась сойти вниз.., и увидеть Бретта. На ней было новое платье, подарок отца, - необыкновенное творение из тончайшего голубого шелка, привезенное из Испании. Оно очень шло к ее волосам цвета красного золота и персиковой коже. Глубокий вырез открывал любопытным глазам крепкие груди, и высокий алый пояс, украшенные великолепными кружевами юбки и совсем маленькие рукавчики, приспущенные с плеч, вызвали у Сабрины довольный смешок, когда она оглядела себя в зеркале. Серебряные браслеты, подаренные Бонитой, весело позвякивали на запястьях, серебряные сережки проглядывали сквозь густые пряди. Чмокнув Бониту в щеку, отчего лицо служанки расплылось в счастливой улыбке, Сабрина выбежала из комнаты, готовая ко всему, что ей уготовила эта праздничная ночь.