— Черный? — с ударением спросила она, имея в виду лак для ногтей.
— Тебя никто не заставляет делать черный маникюр, так что не бурчи. — Лола опустилась на колени и достала из сумки обувную коробку. — Смотри, какая прелесть! — Она сняла крышку и, шурша тонкой бумагой, двумя пальцами подняла за голенище золотой сапог на платформе с каблуком не меньше пяти дюймов.
— Но, детка… — в смятении начала Битель.
— Что?
— Сейчас лето.
— Ну и что? — возразила Лола. — Пойду в них на ужин. Мы же идем в «Иль Посто»?
Золотые сапоги и упоминание «Иль Посто» подняли Сима с кровати. Это был коротенький кругленький человечек, напоминавший лесной орешек. Наиболее заметной чертой Сима была выработанная за годы супружеской жизни привычка сливаться с фоном.
— Да кто же летом сапоги покупает? — укорил он дочь.
Лола проигнорировала замечание, сбрасывая черные кожаные босоножки с каблуком из люцита [9] и натягивая сапоги.
— Очень мило, — похвалил Сим, подхватывая тон остальных членов семьи. Пробыв в браке четверть века, он предпочитал лишний раз не подчеркивать свою принадлежность к мужскому полу, а вести себя нейтрально и иногда проявлять энтузиазм. Поддерживать хрупкое равновесие он выучился много лет назад, когда родилась Лола. Насколько он помнил, после рождения дочери его половая принадлежность была эффективно нейтрализована, за исключением четырехпяти раз в год, когда супруга допускала его к своему телу.
— Я вам говорила, — бросила Лола, рассматривая себя в большом круглом зеркале над диваном. На каблуках ослепительное создание на голову возвышалось над родителями и капризничало так прелестно, что Битель пришлось напомнить себе — перед ней продукт ее собственных генов. Огорчение по поводу черных ногтей и траты денег было забыто.
Выросшая в эпоху, когда девушки балуют себя с несдержанностью римских правительниц, Лола напоминала кусок гранита, который шлифовали и полировали, пока он не стал напоминать мрамор. Ростом пять футов восемь дюймов, весом сто тридцать фунтов, с силиконовой грудью, которую выгодно подчеркивали кружевные бюстгальтеры Victoria's Secret, белоснежными и безупречными зубами, ореховокарими глазами, осененными удлиненными тушью ресницами, и обработанной всевозможными скрабами и увлажняющими лосьонами кожей, Лола жалела лишь, что у нее слишком маленький рот. Но губы выглядели пухлыми и соблазнительными благодаря регулярным инъекциям коллагена.
Довольная своим видом, Лола плюхнулась на диван рядом с матерью.
— Ты купила простыни, которые я хотела?
— И простыни, и полотенца. Как прошло собеседование? Тебя взяли?
— А вакансии нет, как обычно, — сообщила Лола, направив пульт на телевизор. — Женщина, проводившая собеседование, была настроена враждебно, ну и я не выдержала.
— Нужно всегда оставаться вежливой и любезной, с кем бы ты ни говорила, — сказала Битель.
— Это превратит меня в лицемерку! — возмутилась Лола.
Из угла, где сидел Сим, послышалось приглушенное фырканье.
— Так, прекратили веселиться, — твердо заявила Битель и повернулась к дочери: — Дорогая, ты должна найти работу, иначе…
Лола посмотрела на мать. Устав от постоянной опеки, она решила наказать Битель, не сразу сообщив о Филиппе Окленде. Выдерживая паузу, она некоторое время переключала каналы. Дойдя до четырехсотого, Лола решила, что смотреть нечего, и только тогда сказала:
— Я сегодня коечто узнала. Филипп Окленд, писатель, ищет помощницу.
— Филипп Окленд? — оживилась Битель.
— Ему нужен референт, искать информацию в Интернете. На собеседовании я познакомилась с девушкой, она сбросила мне на «мыло» его данные, я ему написала, и он ответил. Собеседование на следующей неделе.
На секунду Битель лишилась дара речи.
— Дорогая, это же великолепно! — Она притянула к себе дочь и ласково обняла ее. — Филипп Окленд именно тот человек, ради которого ты приехала в НьюЙорк. Он один из ведущих сценаристов. Подумай о круге его знакомых! Представляешь, с кем ты сможешь через него познакомиться! — Сочтя момент подходящим, Битель добавила: — Вот чего я всегда для тебя хотела, но просто не ожидала, что все произойдет так скоро.
Лола вывернулась из цепких материнских объятий.
— Еще ничего не произошло. Он меня пока не взял.
— Куда он денется, — пожала плечами Битель и встала: — Тебе нужен новый костюм. Слава Богу, Jeffrey за углом.
При слове «Jeffrey» Сим содрогнулся. Это был один из самых дорогих магазинов на Манхэттене.
— Мы же только что там были, — осторожно напомнил он.
— О, Сим, — упрекнула его Битель, — не будь глупцом! Давай поднимайся, мы идем в магазин. А потом у нас встреча с Брендой Лиш, она хочет показать еще две квартиры. Господи, я так взволнована, просто не знаю, за что хвататься!
Через пятнадцать минут все трое вышли из «Сохохауса» и направились к Девятой авеню. Лола решила произвести фурор новыми сапогами и своего добилась: сверкая золотой кожей и огромной платформой, она упивалась изумленными взглядами прохожих. Через несколько шагов они остановились, и Сим открыл карту на своем айфоне.
— Нам сначала прямо, а на развилке нужно брать левее, — говорил он, сверяясь с экраном. — Во всяком случае, мне так кажется, — добавил Сим. Несколько дней в УэстВиллидже превратились в сплошное ориентирование на местности.
— Ой, пап, не позорься, — не выдержала Лола и решительно пошла вперед. Шагая по мощенной булыжником улице, она самодовольно думала, что во всех смыслах уверенно обгоняет родителей с их невыносимой медлительностью. Накануне вечером отец минут десять набирался смелости поднять руку и остановить такси.
Фэбриканы встретились с риелтором Брендой Лиш на Десятой Западной улице у простого белого кирпичного дома — таких много строили в городе в шестидесятые годы прошлого века для людей среднего достатка. Как правило, Бренда не связывалась с мелкой сошкой, искавшей съемное жилье, но Сим был знакомым одного из крупных клиентов Бренды, и тот попросил ее помочь. Клиент потратил на квартиру несколько миллионов долларов, поэтому Бренда была счастлива посодействовать этим милым людям с их красавицей дочерью.
— Помоему, идеальный вариант, — жизнерадостным, приподнятым голосом говорила Бренда. — В здании круглосуточно дежурит швейцар, живет здесь в основном молодежь, а уж района лучше УэстВиллиджа не найти.
Квартира оказалась студией с отдельной кухней и гардеробной. Окна выходили на юг — света было много. Стоило это великолепие три с половиной тысячи в месяц.
— Какая маленькая, — посетовала Лола.
— Риелторы в таких случаях говорят «уютная», — поправила Бренда.
— Получается, спать придется прямо в гостиной? А если я позову гостей? Они же увидят мою кровать!
— Купите складной диван, — весело посоветовала Бренда.
— Кошмар какой! — возмутилась Лола. — Чтобы я спала на складном диване?
Бренде, недавно вернувшейся из поездки в Индию, где она видела, как люди спят на джутовых циновках, бетонных плитах и вообще на голой земле, с трудом удалось сохранить приветливое выражение лица.
Битель с сомнением взглянула на Лолу, стараясь понять ее настроение.
— А нельзя ли посмотреть чтонибудь еще? — спросила она Бренду. — Квартирку побольше?
— Честно говоря, я показала вам все имеющееся жилье за эту цену, — ответила та. — Если вы согласитесь на другой район, я легко подберу вам двухкомнатную.
— Я хочу жить в УэстВиллидже, — упрямо сказала Лола.
— Но почему, детка? — не выдержал отец. — Это же все равно Манхэттен, какой район ни возьми!