— О, Билли… — прошептала она. На шее у Билли осталось несколько нитей мелких бус, свисавших на пол. Можно было подумать, что бедняга собирался повеситься, но не успел — умер раньше. — О, Билли! — повторила Шиффер. Она осторожно разобрала путаницу из бус на шее трупа и спрятала их на место, в его шкаф.
Затем она побрела в ванную комнату. Билли был аккуратистом. На полке над унитазом стопкой лежали белые махровые полотенца. Правда, все в этом помещении было дешевое и старое, Билли обустраивал его лет сорок назад. Она всегда считала, что деньги у Билли водятся, но, как видно, заблуждалась: со времени переезда в НьюЙорк его образ жизни не поменялся. Шиффер стало еще более грустно от мысли о нужде, которую Билли старательно скрывал. Он был одним из тех ньюйоркцев, которых все знают, но о которых никто не знает толком ничего. Она открыла его аптечку и была поражена количеством успокоительных и снотворных: прозак, ксанакс, викодин… Она понятия не имела о его стрессе и удрученности. Надо было проводить с ним больше времени, подумала она с горечью, но ведь Билли казался вечным, как сам НьюЙорк. Она считала, что он всегда будет рядом.
Она поспешно выбросила в унитаз содержимое всех пузырьков. Как во всех зданиях довоенной постройки, в кухне имелся люк инсинератора, туда Шиффер и отправила пустые пузырьки. Билли не захотелось бы, чтобы люди решили, будто он собирался покончить с собой или имел зависимость от химических препаратов. На шкафу в спальне она увидела грубую деревянную коробку. Это было как будто не в духе Билли. От любопытства она открыла коробку и увидела там аккуратно завернутые и сложенные дешевые украшения. Неужели Билли был тайным трансвеститом? Даже если так, эту свою особенность он тоже предпочел бы не афишировать. Она взяла из шкафа коробку от обуви, положила туда свою находку, сунула все в пакет Valentino. И только потом набрала номер 911.
Двое полицейских прибыли через несколько минут, следом за ними приехали санитары, которые разорвали на Билли халат и попытались вернуть его к жизни. Под действием электрошока тело Билли подскочило на кровати на несколько дюймов. Шиффер было тяжело на это смотреть, и она ушла в гостиную. Наконец приехал следователь в синем костюме.
— Детектив Сабатини, — представился он, протягивая руку.
— Шиффер Даймонд.
— Киноактриса? — оживился он.
— Совершенно верно.
— Это вы нашли тело? Как вы тут оказались?
— Билли был моим хорошим другом. Пару дней назад он пропал. Я зашла его проведать. Получается, слишком поздно.
— Вы знали, что он находился под следствием?
— Билли? — с недоверием переспросила Шиффер. — Изза чего?
— Кража произведения искусства, — отчеканил детектив.
— Не может быть! — отмахнулась Шиффер.
— Именно так и было. У него имелись враги?
— Его все любили.
— В деньгах он нуждался?
— О его финансовых делах я ничего не знаю. Билли о них не говорил. Он был очень… сдержанный.
— Но про людей он много чего знал?
— Он многих знал, это правда.
— Можете назвать когонибудь, кто желал бы его смерти? Сэнди Брюэр, например?
— Понятия не имею, кто это.
— Я думал, вы были хорошими друзьями.
— Да, мы дружили — раньше, — подтвердила Шиффер. — Но я не видела Билли много лет, пока не вернулась в НьюЙорк девять месяцев назад.
— Мне придется пригласить вас в участок для допроса.
— Сначала я позвоню своему рекламному агенту, — твердо ответила она. До нее еще не дошло, что Билли умер, но она уже понимала: неприятностей будет куча. Они с Билли вполне могли оказаться на следующий день на первой странице The New York Post.
Ранним утром следующего дня Пол Райс, блуждая по Интернету, наткнулся на сообщение о смерти Билли Личфилда. Он не связывал Билли со скандалом с Брюэрами, поэтому новость не произвела на него впечатления. Но вскоре он отметил, что на это событие откликнулись и The New York Times, и The Boston Globe: газеты писали, что 44летнего Билли Личфилда, бывшего журналиста, имевшего в последнее время отношение к рынку искусства и вращавшегося в кругу представителей «света», нашли накануне вечером мертвым в его квартире. В Daily и Post было гораздо больше подробностей. Обе газеты поместили на первых полосах гламурные фотографии Шиффер Даймонд, обнаружившей бездыханное тело, и Билли в смокинге. На других снимках фигурировал Билли в компании знаменитостей. На одной фотографии он был запечатлен под руку с миссис Хотон. Сообщалось о расследовании полиции, подозревающей насильственную смерть.
Пол выключил компьютер. Он хотел разбудить жену и сообщить ей о случившемся, но одумался, решив, что она расстроится. Это приведет к долгой сцене, полной демонстрации чувств, чего следовало избежать. Он решил рассказать Аннализе про Билли позже.
Торопливо шагая по вестибюлю дома, но увидел за дверями журналистов.
— Что происходит? — обратился он к Роберто.
— Ктото умер. Труп нашла Шиффер Даймонд.
«Опять Билли Личфилд!» — сообразил Пол.
— Почему они здесь, у нашего дома? — спросил он.
Роберто молча пожал плечами.
— Ладно, не важно! — бросил Пол и постучал в дверь Минди. Она приоткрыла дверь самую малость, чтобы не выскочил Скиппи, который тут же разлаялся и заелозил лапами по ее ноге. Теперь натравливать его на Пола было себе дороже. Тот временно одержал верх над Минди: ей пришлось согласиться не выходить со Скиппи в вестибюль утром и вечером, когда там мог оказаться Пол.
— Что теперь? — Она с ненавистью смотрела на него.
— Это. — Пол указал на папарацци за дверями.
Минди вышла без собаки, закрыв за собой дверь. Она еще была в шлепанцах и в пижаме, поверх которой накинула шелковый халат.
— Что там такое, Роберто? — спросила она.
— Сами знаете, я ничего не могу с ними поделать. Тротуар — общественная собственность, они имеют право там находиться.
— Вызовите полицию! — потребовал Пол. — Пусть их арестуют.
— Ктото умер. Труп нашла Шиффер Даймонд, — повторил свою версию Роберто.
— Билли Личфилд, — уточнил Пол.
— Билли?! — изумилась Минди.
— Я хочу с этими покончить, — не унимался Пол. — Эти фотографы преграждают мне путь, я не могу ехать на работу. Мне не важно, кто насколько знаменит, главное — ничто не вправе мешать нормальной жизни в этом здании. Выселить Шиффер Даймонд! Если на то пошло, Инид Мерль тоже. И Филиппа Окленда. И вашего мужа. Да и вас тоже, — заявил он Минди.
Она побагровела. Ее голова будто превратилась в готовую лопнуть гнилую помидорину.
— Почему бы вам самому отсюда не убраться?! — заорала она. — С тех пор как вы въехали в этот дом, никому не стало покоя. Вы мне надоели! Еще одна жалоба от вас или от вашей жены — и я вами займусь. Сколько бы это ни стоило, даже если нам придется платить по пять тысяч долларов в месяц, мы подадим на вас в суд и выиграем дело. Вы здесь всем поперек горла! Надо было мне послушаться Инид и разделить триплекс. Какая разница — все равно вы погубили квартиру своими дурацкими рыбками и компьютерами. Вам удалось отвертеться только потому, что в распоряжениях местных властей ничего не говорится о чертовых аквариумных рыбках!
Пол повернулся к Роберто:
— Вы слышали? Она мне угрожает. — Он прищелкнул пальцами. — Все запишите! Это ей так просто не сойдет с рук!