И снова она была поражена видом своей матери. Белл была так измождена, что, казалось, с трудом двигалась.
- Здравствуй, мама, - сказала Джейд. - Выглядишь неплохо.
- Ты всегда чертовски ловко врала, Кэсси, - отозвалась Белл. - Сдается мне, только этим мы с тобой и похожи.
- Да. Именно на эту тему я и собираюсь поговорить с тобой.
Белл посмотрела на нее пристально и настороженно.
- Раз уж ты такую дорожку проехала, пожалуй, присаживайся, располагайся.
Джейд села на кушетку с рыжим синтетическим покрытием. Нервы ее были на пределе.
- Разговор пойдет о Рорке.
Белл смутилась.
- Что еще с ним? - закуривая, буркнула она.
- Я хочу знать, действительно ли он мой сводный брат.
- А как же, конечно, брат, - сквозь выдыхаемый сизый дым сказала мать. - Зачем мне обманывать тебя?
- Затем, что, может быть, Кинлэн заставил тебя пойти на это?
Белл молчала. Потом процедила:
- Я никогда не рвалась стать матерью.
Такие заявления Джейд уже слышала. Трудно даже сказать, сколько раз. Но она лишь тихо произнесла: "Я знаю", чтобы не спугнуть мать, чтобы та, наконец, выложила ей все.
- Я просто хотела быть любимой. Долго, очень долго я винила тебя за то, что никто из парней даже не смотрел в мою сторону. - Белл глубоко затянулась. - Конечно, какой мужчина захочет возиться с чужим ребенком?
Какой мужчина... Джейд сразу подумала о Сэме, и сердце ее сжалось от горечи и боли.
- Я ревновала, завидовала тебе, - говорила Белл. - Еще бы, ты жила в чистом богатом доме Гэллахеров, а я ломала спину за каждый доллар.
- Все, что я получала, я отдавала тебе, мама.
Белл, казалось, не слышала ее.
- Знаю, ты страдала, оттого что у тебя мать выпивает. Тебя это задевало, злило. Так что, когда ты сунула меня в больницу для алкоголиков, я поняла, что ты хочешь отыграться за все эти годы.
Белл вдруг глянула дочери прямо в глаза и с вызовом спросила:
- Ты что, думаешь я всегда хотела стать пьяницей?
- Нет, - покачала головой Джейд.
Серые крошки пепла падали прямо на потертый ковер.
- Нет, черт побери, нет, не хотела. Не было такого, чтобы я в детстве сидела и мечтала, как я вырасту и буду пьянствовать. Но мне надо было как-то спрятаться от этой жизни.
- Мама.
- Да?
- Ты так и не ответила на мой вопрос. Вопрос, является или нет Кинлэн Гэллахер моим отцом.
Трясущимися руками Белл прикурила от догорающей новую сигарету.
- Нет. Это не он. Вся та история - вранье от начала и до конца. Ему нужно было отпугнуть тебя от Рорка.
Джейд прикрыла глаза, моля небо дать ей сил пережить все это.
- Но зачем? - прошептала она. - И почему ты оказалась с ним заодно?
- Да потому, что он шантажировал меня, - почти выкрикнула Белл.
- Шантажировал тебя? Как?
- Он подставил меня так, что мне грозил арест за занятие проституцией, он собирался загнать меня на исправительные плантации. Что мне оставалось делать?
Джейд тут же подумала об Эми. Никто и ничто не заставит ее нанести дочери такую рану, как это сделала Белл.
- Ты должна понять меня, когда узнаешь, как это было, - продолжала мать. - Я тогда только вышла из стен наркологической лечебницы - того ада в Далласе, куда ты сунула меня.
- Это очень солидная клиника, - заметила Джейд, а про себя сказала: "И чертовски дорогая".
- Ад, - повторила Белл. - Жуткое, страшное место. Преисподняя. Каждый день могучие санитары вкалывали мне анатоксин, вызывающий отвращение к алкоголю, а потом заставляли меня пить спиртное, так что выворачивало не только внутренности, но и душу. И я тебе скажу, скоро один запах виски стал для меня мукой.
- И пить ты перестала.
- Два месяца я сидела в своем фургоне, - согласилась Белл, - два месяца я не брала в рот ни капли. Каждый Божий день я посещала сборища "анонимных алкоголиков", которые устраивала местная церковь. И вот однажды, сидя в этом убожестве, я вдруг почувствовала - свербит. Нет, это не было желанием выпить, - уверила она Джейд. - Просто я решила провести эксперимент, смогу ли удержать спиртное в желудке. Мне надо было избавиться от своего беспокойства. Тогда я отправилась в бар "на пятачке".
Джейд сразу вспомнила все "излюбленные" места, откуда столько раз ей приходилось вытягивать мать. Обычно это были грязные, скверные заведения, где клубами висел табачный дым, а полы были посыпаны опилками.
- Кабачишко так себе, - заметила Белл, - но он, знаешь ли, показался уютнее той богадельни.
Мать подробно рассказывала, как она пришла, села на табурет у стойки, как бармен налил ей сухого белого вина из галлоновой бутылки, с которой предварительно стер пыль. И тогда она сделала первый глоток и стала ждать. Вроде ничего. Она пригубила еще. Не тошнит, не выворачивает. Еще глоток...
- Но ты же знала, мама, что тебе нельзя пить! - воскликнула Джейд. Знакомые досада и огорчение захватили ее. Один глоток влечет за собой другой, потом еще, больше, крепче, чаще.
- Ну, вино - разве это выпивка? - возразила Белл. - В общем, возвращаясь к той истории, которую ты жаждешь услышать, скажу, что я очень быстро покончила с первым стаканчиком, а затем и со вторым, но все время была начеку - не пойдет ли все это обратным ходом.
Вот тогда-то раскрылась дверь и вошел.., да, вошел тот самый мужчина. Он как-то сразу улыбнулся мне, а я ему.