В который раз за сегодняшнее утро Тим с удивлением отметил, что, сердясь, Джоанна делается еще красивее.
— Почему ты не предупредил меня раньше, что не умеешь кататься? А сказал об этом только после того, как мы оплатили вход на каток? — отчитывала она его, удерживая за руку.
Тим в своих новеньких дорогих коньках стоял на льду, покачиваясь то вправо, то влево, как беспомощный ребенок, пытающийся делать первые в жизни шаги. При его крупной фигуре и высоком росте это выглядело весьма потешно.
— Если бы я знала, что ты даже стоять на коньках не умеешь, то и не привела бы тебя сюда, — продолжала ворчать Джоанна. — Занялись бы чем-нибудь другим, ведь здесь можно найти развлечение на любой вкус!
Тиму вспомнилось, как начался сегодняшний день: они завтракали в коттедже. Марго, он и Джоанна, пока ели, не перекинулись и парой фраз. Андрэ вообще не явился к столу. Только Энтони и Виолетта выглядели вполне довольными жизнью и болтали о чем-то своем.
— Когда, скажи на милость, я мог бы предупредить тебя о том, что я умею делать, а что нет? — спросил он язвительно. — За завтраком ваша светлость пребывали в пресквернейшем расположении духа.
— А вы, можно подумать, сияли радостью! — парировала Джоанна, отпуская Тима и делая театральный жест. Тим накренился в сторону. Джоанна вновь быстро протянула ему свою руку, и он с благодарностью за нее ухватился.
— Нет, я тоже не сиял радостью, согласен. А все почему? Потому что ты постоянно отшиваешь меня. Например, заставила мучиться всю прошлую ночь!
— Не пытайся свалить на меня вину. Я не приглашала тебя в Сент-Адель! Откуда мне было знать, что ты появишься здесь… — Джоанна вздохнула, проводив завистливым взглядом промчавшихся мимо мужчину и женщину. — Что нам теперь делать? Вот уже пятнадцать минут мы стоим с тобой на месте. Так и закоченеть недолго.
Тим махнул свободной рукой.
— Ты иди, катайся одна. А я пока поучусь хотя бы стоять на льду.
Джоанна фыркнула.
— Раньше надо было думать об этом! Тогда бы мы оплатили услуги тренера, и он занялся бы тобой. Оставить тебя одного, как бы сильно я ни сердилась, я не могу.
Лицо Тима просветлело.
— Интересно, почему ты так обо мне заботишься?
— Боюсь, что ты расшибешь себе лоб! — строго проговорила Джоанна. — Через неделю каникулы закончатся, мне не хотелось бы, чтобы подчиненные мелькали передо мной в офисе изуродованными.
— А-а, — протянул Тим с шутливым пониманием. — Все ясно. — Он протянул руку и потрепал свою начальницу по раскрасневшейся на морозе щеке. В узких спортивных штанишках, короткой куртке на молнии и вязаной шапочке она смотрелась особенно соблазнительно.
— Тим, оставь свои нежности! Ты ничего ими не добьешься, так и знай! — сверкая сине-зелеными глазами, заявила Джоанна. — За время наших каникул в Сент-Адель между тобой и мной, как ни старайся, ничего не произойдет! Я все тебе объяснила и не изменю принятого решения! — Она вложила в произнесенные слова всю свою начальственную жесткость и непоколебимость, но на Тима, похоже, это не слишком подействовало. Он кивнул, но его глаза при этом блеснули мальчишеским озорством.
Джоанна покачала головой и с грустью посмотрела на свои ноги.
— Неужели за тридцать с лишним лет ты не нашел возможности научиться кататься на коньках? — Она взглянула на него так, как будто речь шла об умении писать или читать.
— Я из Северной Каролины, Джоанна, — напомнил Тим. — Ее жители по большей части занимаются другими видами спорта.
— Ах, да! Я совсем забыла.
— Мне и к местным холодам привыкать приходится с огромным трудом, а ты хочешь, чтобы я сразу же превратился в конькобежца. — Он подул на пальцы свободной руки, согревая их.
— Надень перчатку, — посоветовала Джоанна, проникаясь к нему внезапным сочувствием.
Хотя сегодня температура воздуха немного повысилась, но для южанина и этого морозца было достаточно, чтобы сильно продрогнуть.
Тим кивнул и сунул руку в торчавшую из кармана спортивную перчатку.
Джоанна задумчиво сощурилась и спросила:
— Никак не могу понять, зачем ты уехал из дома и поселился именно в Монреале — чужом для тебя городе с суровым климатом. Только для того, чтобы быть поближе к отцу?
Тим медленно отвел взгляд от ее лица и уставился на блестящую гладь огромного катка. Мысль о том, что он скрывает от женщины, столь ему небезразличной, истинную причину своего появления в Монреале и в «Свитиз», терзала его все последние дни.
— Да, я переехал сюда в основном из-за отца, — ответил он, приближаясь к правде на максимально допустимое расстояние.
— Джоанна! — послышался откуда-то справа высокий мужской голос. — Вот ты где! А я повсюду тебя ищу!
Джоанна и Тим одновременно повернули головы. К ним на невероятной скорости подлетел какой-то человек лет тридцати пяти.
— Пьер! — без особого энтузиазма, но с сильным изумлением воскликнула Джоанна. — Что ты здесь делаешь?
Лихо затормозив прямо перед ними, мужчина расплылся в счастливой улыбке.
— Я приехал в Сент-Адель, чтобы разыскать тебя! — объявил он тоном раздающего подарки Санта-Клауса. — Позвонил твоему отцу, расспросил, где и с кем ты проводишь каникулы, и… Вот я здесь!
Джоанна натянуто улыбнулась и крепче схватила Тима за руку, надавливая на его ладонь большим пальцем и подавая ему таким образом знак.
— Я отдыхаю здесь вместе с Тимом Нортоном. Познакомьтесь. Тим, это Пьер Бенуа.
— Очень рад, — выдавил из себя Нортон, вспоминая, что там говорил о бывшем приятеле Джоанны ее отец, Шейн Райен. Тим ждал, что Джоанна сообщит своему незадачливому поклоннику, что у нее новый роман, но так и не услышал ничего подобного.
— Мы с Тимом коллеги, — ненатурально быстро проговорила она, заполнив возникшую неловкую паузу.
— Шейн не сказал мне, что ты отдыхаешь здесь с сотрудником, — задумчиво почесывая висок и изгибая сивую бровь, торчавшую из-под шапки, протянул Пьер.
Тим, решив, что ему пора действовать, осторожно, чтобы не упасть, разжал руку, которой держался за Джоанну, обнял свою спутницу за плечи, притянул к себе и, как будто между прочим, чмокнул в висок.
Джоанна напряглась и глянула на него с предупреждающей серьезностью.
Тим, сделав вид, что не замечает ее реакции, продолжал входить в роль.
— Погодка сегодня отменная, не правда ли? — непринужденным тоном обратился он к Пьеру. Тот, наверное, не услышал его слов, так как пребывал в глубокой задумчивости. Заметив это, Тим улыбнулся по-детски невинной улыбкой. — Вы, вероятно, все размышляете о том, почему отец Джоанны не рассказал вам обо мне?
Пьер как будто очнулся от полудремы.
— Вы угадали.
Тим рассмеялся звонким добродушным смехом, словно увидел перед собой выделывающего номера клоуна.
— Шейн не упомянул обо мне, очевидно, потому, что мы только-только с ним познакомились. Впервые в их доме я появился в канун Рождества. У Джоанны отличная семья!
Молодая женщина кашлянула и попыталась высвободиться из объятий Тима, но он только крепче обхватил рукой ее плечи.
— Да, не сомневаюсь… —■ пробормотал Пьер, кривя рот и поправляя на носу запотевшие очки с квадратными стеклами в черной оправе. — Ладно, Джоанна, я, пожалуй, пойду. Увидимся позднее!
Как только он отъехал на достаточное расстояние, Джоанна дернулась, вырываясь из объятий Тима. Тот отклонился в противоположную сторону, но не упал, каким-то чудом сумел удержаться на ногах. А едва восстановив равновесие, вновь зашатался. Его лицо исказилось от страха, руки взметнулись вверх. Джоанна сжалилась и опять взяла его под свою опеку.
— Зачем ты это сделал? — прошипела она, буравя его злым взглядом.
— Что именно? — тяжело дыша и отфыркиваясь, спросил Тим.
— Налгал Пьеру? Заставил его поверить в то, что между нами что-то есть?
— А ты разве не считаешь, что между нами действительно что-то происходит? — спросил он, понизив голос. — Прошлой ночью мы спали в одной комнате, вместе встретили Рождество, мне уже посчастливилось побывать у тебя дома и даже… — Он замолчал и залюбовался блестящими глазами Джоанны, чуть искривленными гневом совершенными дугами ее бровей, приоткрытыми губами, щеками с румянцем. — И даже несколько раз поцеловать тебя.
Джоанне вспомнился их первый поцелуй, подаривший ей такое блаженство!.. Она качнула головой, сердясь на себя за то, что с такой легкостью увлеклась подброшенной Тимом провокационной темой.
— Это все не то. Ты ведь заставил Пьера поверить, что у нас с тобой настоящий роман, серьезные отношения.
— Мне показалось, ты собиралась сделать то же самое, — сказал Тим, испытующе вглядываясь в глубины ее глаз.
— Верно. Сначала хотела, — честно призналась Джоанна. — Но вовремя передумала. Ненавижу лгать.
— Ненавидишь лгать вообще или только Пьеру? — поинтересовался Тим. С появлением этого парня его сердце странно задергалось, а душу наполнило нечто тягуче-мерзкое, наверное, ревность.
Джоанна фыркнула.
— Конечно, вообще! Пьер сам правдивостью не отличается. У него в Торонто жена и десятилетний ребенок, он наведывается к ним редко, но разводиться даже не думает. А мне полгода морочил голову, твердя, что с супругой они давно расстались! — Уголки ее губ презрительно опустились вниз. — Я узнала правду от одного нашего общего знакомого, навела дополнительные справки и убедилась, что действительно являюсь жертвой гадкого обмана. С Пьером тут же порвала, а отцу ничего о нем не рассказала. Пьер работает у папы, и специалист он в общем-то неплохой.
— Что ему понадобилось от тебя сейчас? — грозно и требовательно спросил Тим.
Джоанна не любила, когда с ней разговаривали в таком тоне, но в данный момент сердцем почувствовала, что и грозность и требовательность Тима предназначаются не ей, а лгуну Пьеру. Поэтому спокойно ответила:
— Мы не встречаемся вот уже несколько месяцев, а он все еще пытается возобновить наш роман. — Она презрительно усмехнулась. — Кстати, этот тип на редкость упрямый. Не исключено, что даже разыгранная тобой сцена не оказала на него должного воздействия и он продолжит меня донимать.
Тим, прищурившись, посмотрел куда-то в сторону.
— Охотно верю. Если бы он не был упрямым, больше не показался бы нам на глаза.
Джоанна проследила за его взглядом. Оказалось, он смотрел на Пьера, катавшегося в метрах пятнадцати — двадцати от них — скользившего по кругу на небольшом пятачке и то и дело поглядывавшего в их сторону.
— Отведи меня к бортику, — вдруг попросил Тим. — Вон туда. — Он кивнул в сторону более удаленного от них, но близкого к Пьеру ограждения.
Джоанна вопросительно посмотрела на него. Но, не дождавшись объяснений, выполнила его просьбу.
Прислонившись спиной к бортику и почувствовав себя уверенно стоящим на ногах, Тим обнял Джоанну за талию, прижал к себе и принялся целовать. Она, как ни странно, с готовностью ему ответила: прильнула к его широкой груди, закрыла глаза и с нескрываемым удовольствием отдалась ласкам.
— Эй, влюбленные! На улице зима! Не боитесь примерзнуть друг к другу? — прокричал чей-то молодой задорный голос. Послышался добродушный смех нескольких женщин.
Но Джоанна и Тим почти ничего не услышали. Когда, прекратив целоваться, они взглянули друг другу в глаза, увидели в них бушующее пламя страсти.
Джоанна смущенно потупила взгляд.
— Ты мог и не делать этого…
Тим сложил губы так, будто хотел возмутиться. Но ничего не сказал, лишь взял Джоанну за подбородок и опять заглянул в глубины ее зрачков, на этот раз пытливо и вместе с тем вопросительно-робко.
— Я имею в виду… Не следовало тебе так стараться, чтобы избавить меня от назойливого внимания Пьера, — пробормотала Джоанна.
— Послушай, — прошептал Тим, качая головой так, словно не верил, что она говорит всерьез. — Я поцеловал тебя большей частью не из-за Пьера… А потому что очень хотел этого. Разве ты не понимаешь?
— Понимаю, — ответила Джоанна настолько тихо, что Тим догадался, что именно она сказала, лишь по движению ее губ.
Он обнял ее с таким чувством и с такой нежностью, что у нее от избытка эмоций зашлось сердце.
— Мне безумно нравится с тобой целоваться, милая моя, независимо от того, как ты ко мне относишься и хочешь ли со мной встречаться…
— Мне тоже… — прошептала Джоанна, вновь поражая Тима своей искренностью. — Мне тоже нравится целоваться с тобой…
Он крепче привлек ее к себе, и некоторое время они стояли молча.
Когда у Джоанны начал замерзать кончик носа, а ситуация стала приобретать характер чрезмерной близости, так пугавшей ее, она подняла голову и улыбнулась.
— Пойдем, я попробую научить тебя хотя бы стоять на льду!
Тим кивнул.
— Как вы провели день? — спросила Виолетта, запуская руку в глубокую чашку с подсоленными орешками фундука, стоявшую посередине стола в гостиной.
Джоанна и Тим, только что возвратившиеся домой, уселись на диван, — Джоанна забралась на него с ногами.
— У нас день прошел довольно плодотворно. — Она посмотрела на Тима, безмолвно спрашивая у него позволения рассказать родственникам о его сегодняшних приключениях. Тот слегка кивнул. — Итак, Тим Нортон узнал сегодня, что такое каток, а главное, что значит стоять на льду на настоящих коньках.
Все взорвались смехом, в том числе и он сам. Тиму, судя по тому, как оживленно и весело заблестели его глаза, было весьма занятно послушать рассказ о его первом в жизни дне на катке.
Когда первая волна смеха стихла, Джоанна продолжила. К ее прочим несомненным талантам Тим мог теперь без сомнения прибавить чувство юмора. Слушая ее сейчас, все то и дело покатывались от хохота, а Виолетта все время держалась за живот.
— Только представьте себе, — говорила Джоанна, округляя от ужаса глаза, — Тим, с его внушительных размеров фигуркой, стоит в двух метрах от бортика и в ужасе ахает, когда я убираю от него руку. Его ноги разъезжаются в разные стороны, а мгновение спустя он растягивается на льду во весь свой немалый рост!
— Скажешь тоже: растягивается! — передразнил ее, смеясь, Тим. — Я приземлился на ладони и колени и тут же поднялся.
— После чего сразу упал повторно и на этот раз уж точно растянулся! — ответила Джоанна, беря из чашки пригоршню орешков. — Мы тренировались в той части катка, где учат кататься малышей. Должна сообщить, Тим по сравнению с остальными новичками показал отнюдь не худшие результаты. Верно ведь, Тим?
— Тебе виднее, — ответил он, давясь от смеха над собственными «успехами».
— Та шестилетняя девочка, например, — по-моему, ее звали Лесли, — шлепнулась на лед раз десять подряд, а ты всего лишь восемь. А потом она сшибла с ног и свою подружку, и самую маленькую из девочек, и того мальчика в шапке с помпоном, а ты только папу мальчика и маму Лесли.
У Виолетты от смеха из глаз покатились слезы. Да и Андрэ, сидевший на стуле, согнулся пополам.
— Жаль, что мы с Виолеттой не пошли сегодня на каток и всего этого не увидели, — проговорил Энтони, переведя дыхание.
— Точно! — подхватила Виолетта. — А ведь такая мысль не раз приходила нам в голову.
— И чем же закончилась ваша тренировка? — поинтересовался Андрэ с улыбкой.
— Тем, что, упав в восьмой раз и больно стукнувшись бедром, Тим твердо решил закончить обучение. По крайней мере на сегодня, — сказала Джоанна. — Он ушел в кафе при крытом спорткомплексе, выпил там кофейку, посмотрел футбольный матч. А через два часа к нему присоединилась и я, мы вместе пообедали.
— А потом прогулялись и пошли в кинотеатр, где мне понравилось гораздо больше, чем на катке, — добавил Тим чуть смущенно. — Во-первых, потому что в зале было намного теплее, во-вторых, мне не пришлось там выставлять себя на посмешище. — Он приложил руку к груди. — Этим я сверх всякой меры насытился на катке, уж поверьте!
— Верим, верим! — Андрэ склонился вбок и ободряюще похлопал Тима по плечу. — Ничего, дружище! Ты еще так научишься кататься, что нас всех перещеголяешь!
— А что? Может, и так! — воскликнул Тим с запалом. — Только запаситесь терпением!
На лестнице послышалась дробь каблуков. Вскоре в гостиную с хмурым выражением лица вошла Марго, одетая в черные кожаные брюки и светлый свитер. На ногах у нее красовались черные полусапожки на высоких каблуках.
— Марго, где ты была? — весело поинтересовалась Джоанна. — Я только что рассказала всем о том, как учила Тима кататься на коньках.
— У меня немного болела голова. — Марго вздохнула, и Джоанна поняла, что между ее дядей и его женой произошла очередная ссора.
— Вы с Андрэ ходили сегодня куда-нибудь? — спросила она осторожно.
Марго ухмыльнулась, задетая за живое.
— Если бы! Мой муж как обычно спозаранку засел за свою обожаемую работу, — зло и отрывисто, не глядя в сторону мужа, проговорила она. — А я прогулялась, потом пообедала на бульваре Сент-Адель… — Она замолчала, и ее лицо сделалось еще более угрюмым.
— Жаль, что не пришла на каток… — начала было Джоанна, но Марго, не слушая ее, добавила пронзительно-резко, почти провизжала:
— Кстати, я перенесла свои вещи и вещи Андрэ в вашу бывшую спальню, а ваши с Тимом — в нашу. В ней огромная двуспальная кровать, нам она совсем ни к чему. Постель я поменяла, так что смело в ней располагайтесь.
Поужинав в непринужденно-приятной болтовне с Андрэ, Тимом, Виолеттой и Энтони, Джоанна поднялась из-за стола и потянулась.
— Как я сегодня намучилась со своим горе-учеником! — протяжно произнесла она. — Устала. Хочу спать.
Они с Тимом направились в бывшую спальню Андрэ и Марго — просторную комнату с большущей кроватью посередине, застеленной бельем такого же нежно-зеленого цвета.
Тим огляделся по сторонам.
— Ничего комнатка! Довольно уютная. Увы, мне не придется здесь спать.
Джоанна вскинула брови и округлила губы, собираясь что-то сказать, но Тим жестом остановил ее.
— Ничего не говори, милая. Мы столько раз беседовали о нас с тобой и о твоем нежелании со мной сближаться, что я подумал, больше не буду тебя терзать. Пойду спать в гостиную, вот и все.
Он потрепал ее по щеке с нежностью взрослого по отношению к ребенку, достал из шкафа еще один комплект постельного белья и, пожелав ей спокойной ночи, вышел.
Джоанна, несколько расстроенная, но все же умиротворенно-довольная, приняла теплый душ, вытерлась, надела ночную сорочку из тончайшей полупрозрачной ткани, — в прошлую ночь она юркнула в постель в водолазке и так и проспала в ней до утра, — улеглась в кровать и погасила лампу.
В ее памяти ожили одно за другим воспоминания о сегодняшнем чудесном дне. Чем чаще она общалась с Тимом, тем больше проникалась к нему симпатией. Кроме острого ума, общительности, умения держаться естественно и достойно с любым собеседником, он обладал еще одним качеством, которое Джоанна особенно ценила в людях, а именно — честностью.
Раньше ей везло на лгунов. Помимо Пьера у нее еще в студенческую пору был роман с сокурсником, который якобы трижды в неделю занимался большим теннисом, а сам, как случайно выяснилось позднее, проводил эти вечера в компании друзей-алкоголиков. В двадцать лет она увлеклась неким Стивеном Твиггом, выдававшим себя за хирурга, а в реальности оказавшимся санитаром из реанимационного отделения.
Все эти неудачи выработали в ней особое отвращение к лжецам и подтолкнули к чрезмерной осторожности в отношениях с мужчинами. Тим разительно отличался от ее предыдущих дружков прямотой высказываний, искренностью суждений… Благодаря ему Джоанна уже начала сомневаться в том, что, мол, все мужчины — неисправимые лгуны.
А еще у Тима было потрясающее тело. Такое, каким не обладал ни один из ее знакомых, бывших и настоящих.
Она закрыла глаза, положила руку под щеку и тихо захихикала.
— С тобой происходит что-то странное, дорогая Джо! — пробормотала она, обращаясь к самой себе.
Как только последнее слово растворилось в тишине комнаты, в дверь негромко постучали. Джоанна вздрогнула, распахнула глаза и села. Дверь открылась, и на пороге появилась едва различимая в темноте фигура Тима.
— Джоанна, — позвал он полушепотом. — Прости за то, что разбудил тебя. Представляешь, диван в гостиной уже занят. На нем устроился Андрэ. Мне бы вернуться раньше, но он начал загружать меня подробностями дела, над которым трудится в данный момент. Я сбежал при первой же возможности…
Джоанна печально вздохнула.
— Кажется, отношения между моим дядей и Марго еще более сложные и напряженные, чем я думала. — Она потянулась к лампе и нажала на кнопку включения. А когда загорелся свет, на несколько секунд зажмурилась. — В каком Андрэ настроении? Расстроен? — спросила Джоанна, медленно раскрывая глаза и привыкая к свету.
Тим стоял у двери и смотрел не на ее лицо, а ниже… На грудь, прикрытую полупрозрачной тканью сорочки. Не смотрел, а откровенно таращился.
Джоанна резко наклонила голову, взглянула на себя, схватила простыню и натянула ее до самой шеи.
Тим покачал головой и провел по лицу ладонью, напоминая человека, измученного продолжительной болезнью или какими-то другими проблемами.
— Я хотел попроситься к тебе, — сказал он приглушенно. — Но теперь понимаю, что это дурацкая затея. Знаешь, что? Отправляйся спать в комнату Марго, а я останусь здесь… Другого выхода у нас нет.
Джоанна растерянно хлопнула глазами, представляя себе, как посмотрит на нее Марго и что скажет, если она заявится к ней в спальню в столь поздний час.
— Нет, к Марго я не пойду. Не знаю, как ей объяснить сложившуюся ситуацию, чтобы она не поняла все превратно.
Тим скрестил руки на груди и с минуту о чем-то размышлял. Потом без слов открыл шкаф, достал с верхней полки ватное одеяло и принялся расстилать его на полу.
Как ни любила Джоанна жесткие кровати, она прекрасно знала, что спать на полу — просто ужасно. Подобные эксперименты они с Викторией ставили в далеком детстве, когда проводили лето в загородном доме у покойных ныне бабушки и дедушки Шанпу.
Она замахала руками.
— Тим, что ты делаешь?
— Раз ты не хочешь идти к Марго, мне не остается ничего другого, как разместиться на полу, — продолжая устраивать свое ложе, ответил Тим.
— Но… — Джоанна в отчаянии закусила губу, придумывая, как остановить его. — Но эта кровать такая широкая! Если ты ляжешь на нее с другого края, то не случится ничего страшного. То есть… Мы даже не коснемся друг друга.
Тим выпрямился и посмотрел на нее с недоверием.
— Неужели ты и вправду считаешь, что все так просто или всего лишь притворяешься?
— Я не считаю, что все так просто, и не притворяюсь! — выпалила Джоанна. — Но не спать же тебе на полу!
Тим провел по волосам рукой.
— Давай сделаем так: ты пойдешь сейчас в ванную, а я выключу свет и постараюсь заснуть, — более спокойным тоном предложила Джоанна. — Так будет лучше для нас обоих.
— Ладно, — нехотя согласился Тим.
Лежа в темноте и слушая шум воды за стеной, Джоанна с волнением замечала, что с каждой секундой все меньше и меньше хочет спать.
Что, если во сне мы оба придвинемся к центру кровати? — думала она с возбуждением и тревогой. Тогда уж наверняка прикоснемся друг к другу и, действуя несознательно, начнем обниматься…
Ее бросило в жар. Она согнула ноги в коленях и прижала руки к груди.
Как все это глупо и смешно! — пронеслось в ее голове. Мы — взрослые люди, а ведем себя словно дети, не зная, как избежать того, чем не хотим заниматься… Вернее, чем хотим, но…
Шум воды в ванной стих, а через минуту Тим вышел в спальню, прерывая своим появлением ход спутанных мыслей Джоанны.
Она в невероятном напряжении прислушивалась к каждому звуку: вот он подошел к кровати, вот поднял край простыни, вот лег… Теперь ей уже казалось, что она не заснет никогда, что так и пролежит всю ночь, сжавшись в комочек.
Прошло несколько гнетуще-тяжелых минут. Они не спали и оба знали об этом.
Тим не выдержал испытания первым:
— Джоанна? — позвал он шепотом.
— Что? — отозвалась она.
— Ты не спишь?
— Нет. И почему-то совсем не хочу спать.
— Черт возьми! Я тоже! — Тим помолчал. — И что нам делать?
— Не знаю… Может, о чем-нибудь поговорим?