- Успею, - сказал я. - Как же сам Сандро терпит такой обман?
- Упрямец, - закатил глаза Жора. - Ну хорошо, что, если я скажу так: Саня хочет, чтобы люди приглашали его к себе обедать. Больше того, он хочет эти приглашения принимать. Обрати внимание, нас с Ивом никто не приглашает пообедать...
- Тебе нужно оторвать всё, чтобы ты стал совсем гладеньким, - сказал Ив. Но что правда, то правда: и гладенькому тебе ещё придётся сильно попотеть, пока тебя пригласят, карлик. Пока тебя попросят полетать по их дому.
- Можно подумать, в сундуке не сильно потеют, - сказал я.
- Грубиян! - поставил свой диагноз Ив. - Скажешь, я не потею?
- Это ведь от жары, - возразил я, - а не от трудов. Так и отец в своей прозекторской, и Изабелла у себя в боксе, и её микробы, наверное, ещё как потеют.
- Там за это платят зарплату, - сказал Жора. - А у нас платят не за пот, а по маркам, со сбора.
- А Назарий говорит, что потеть обязательно, надо работать в поте лица. И Сандро, по-моему, потеет с головы до ног. Вот почему у него такие чёрные пятки...
- Тьфу! - сплюнул Жора. - Он думает, что этот номер, стрелять по тарелочкам, имеет ещё какой-то скрытый, высший смысл. Вроде как вальсы Шопена.
- Нет, он думает, что это вроде езды на мотоцикле задом наперёд, поправил Ив. - Такой же, мол, и у номера Сандро высший смысл.
- Какой странный мальчик! - сказал Жора.
- Очень странный мальчик, - согласился Ив. - Как же его примут в школу, такого урода?
- Высший смысл, по-вашему, и есть главное уродство, запомню, - пригрозил я. - И расскажу всем.
- Нет, ты не просто урод, - снова сплюнул Жора. - Ты глупый урод.
- Смотри, парень... Мой папа был глупый негр, и чем он кончил?
- А Ба никогда не потеет, - заявил я. - А весь дом держится на ней. Разве это не работа?
- Ты понимаешь, куда он клонит? - спросил Жора. - Что мы не стоим своих денег, потеем зря: на нас ничего не держится.
- Я понимаю, куда он клонит, - сказал Ив. - Всё ясно: он не собирается потеть в своей школе.
- Он собирается потеть только на переменках, - поправил Жора. - А на уроках пусть потеют другие, бездари, лентяи... Он же будет запросто получать оценки, и лучшие, чем они.
- Это грубо, - сказал я. - Ещё грубей, чем у Назария. А я уже давно играю во взрослой волейбольной команде. Мне доверяют подачи, и просят набрасывать на сетку.
- Ну, а бить-то тебе поручают? - запищал Жора. - Удары тебе доверяют?
- Да, допрыгиваешь ли ты вообще до сетки? - прогудел Ив.
- Я ещё допрыгну, - пообещал я. - Обязательно, сами увидите.
- Вот тогда и приходи на базар, - сказал Жора. - А так, коротышка, твой номер даже и не шестнадцатый: вообще без номера. Слушай, давай по-прямому... Ты своё место знаешь? Вот и хорошо: утри сопли и не обижайся. Держи удар. Смотри, я же не обижаюсь?
- Он не обижается, - подтвердил Ив.
- И я тоже, - сказал я. - Слушайте, если б вы знали, как вы мне нравитесь!
- А Сандро? - вскричали они оба: флейта и фагот.
- Это, - сказал я солидно, - дело совсем третье.
- Вот это - дело совсем другое! - пропищал Жора.
- Дело хорошее, - прогудел Ив.
- Лёгок на помине, - объявил я.
- Санька! - заорал Жора. - Этот малый и тебя обозвал дураком! Имеешь право присесть к нам.
- Лучше я откажусь от такого права, - на Сандро был халат без рукавов, - и постою.
- Мы славно тут болтаем, - сообщил Ив. - Позавидуешь.
- У меня дела, - сказал Сандро. - Мне ещё ногти стричь.
- У тебя они растут за четверых, - укоризненно сказал Жора. - А кто у тебя нынче маникюршей?
- Да в том-то и дело, что Катька хандрит, а очередь её. Прислал бы ты кого из своих... государевых людей. Кто-нибудь из ихнего цирка не прочь же на воле подработать, а?
- А вы бы пошли работать в Большой цирк? - спросил я.
- А говорили: болтаем славно. Ничего себе славно! - сказал Сандро. - По такому случаю дай закурить.
- У малыша тяжёлое детство, - объяснил Жора, раскурив и вложив ему в губы папиросу. - Прямо на части рвёт. Большой базар и Малый, Большой цирк и Малый, большие взрослые и малые дети, весь его родной городишко такой же: пополам.
- Поляризация, - применил свои познания я. - Но ведь и в Москве есть Большой и Малый театр. Отец говорит, в Большом неправильно играют Шуберта, Аве Марию.
- А я что говорю? Конечно, поляризация! Сказать по-прямому - шизуха. Cтарая малая часть и новая большая, два разных города в одном. И такая же у малого семья, две в одной. И какая-то из них неправильная, совсем не так играют Шуберта, как нужно. Я тебе, Сандро, пришлю одну коротконогую, будь спок, она старательная.
- Городишко у них диалектический, - возразил Сандро задумчиво. Папироса так же задумчиво гуляла из угла в угол его рта. - Вчера на Главной улице Новой части, гуляя и о чём-то задумавшись, может быть как раз и о Шуберте, погиб Главный врач больницы Старой части, а сегодня утром я уже читал в местной газете некролог.
- Погиб от огорчения, что в Новой части неправильно играют Аве Марию? поинтересовался Ив.
- Нет. "Победа" зацепила его ручкой дверцы, когда он готовился перейти улицу, за пуговичную петлю расстёгнутого пальто. Вот как диалектически тут переходят улицы.
- В такую кислую жару, и в пальто? - удивился Жора.
- Летнее пальто, летнее, - пояснил Сандро. - Тут ещё ходят летом в соответствующих пальто.
- Называется пыльник, - сообщил я. - Ваше пальто тоже можно так называть. А погиб доктор Щиголь, он знакомый моей Ба, и, конечно, Ди.
- Разумеется знакомый, - согласился Сандро, - как же иначе. Небось, и жил он в вашем квартале. А пыли у вас в квартале, действительно, многовато.