- Для её теперешней организации сейчас построили новый дом в соседнем квартале, - опроверг Ю. - С гранитным цоколем, как в Москве. А что ты спрашиваешь, разве твоя собственная организация не напротив этого дома?
- Валя, а как вам удаётся справляться с обязанностями в вашей организации? Писать-то вы, по слухам, не умеете? - спросил отец.
- Что надо - сумею, - пообещала Валя.
- А она знает, что надо, - сказала мать. - Кроме того, и на этот случай есть телефон, душу с него вон.
- Подумаешь, - поморщилась Изабелла, - теперь многие знают, что надо. Кто не знает? И зачем им телефоны, когда всего-то два квартала пройтись.
- Да уж, - подтвердила Валя, - вашего брата теперь знают все, во всех кварталах, не только в вашем.
- У меня сестра, - напомнила Изабелла.
- Это одно и то же, - сказала Валя, - даже ещё хуже.
- Валя, на что вы намекаете? - спросил Ди. - Кроме того, как прикажете квалифицировать ваше заявление: как протест? Как шантаж? Или, уже, как репетицию доноса?
- И это всё одно и то же, - заметила Изабелла.
- Вот, - с большим удовлетворением сказала Валя. - Уже все в городе знают, что со мной здесь обращаются, как со скотиной. А почему? А потому что такие, как вы, не считают людьми таких, как я.
- Надо было ехать с немцем до упора, - посоветовал отец. - Там бы вас посчитали. Хефтлинги, на первый-второй, рассчитайсь!
- Почему она вернулась? - спросил Ю. - Я тоже не понимаю. Хотя, благодаря именно этой загадке, я и нашёл домработницу.
- Она сама тебя нашла, - сказала Изабелла. - Вопрос, не почему она вернулась, а почему она вернулась именно сюда, где все знают про неё всё?
- А она и немцу устраивала тиянтир, он её и турнул, - ответила мать.
- Да нет, - возразил отец. - Почему бы ей не вернуться? Вот взяли же её мы, несмотря на то, что знали всё... И организация взяла.
- Да, да, а почему вы меня взяли? - встрепенулась Валя. - Я скажу, зачем: чтобы на мне ездить. Вы про меня знали, и думали, что ездить будет легко, что я смолчу. Но нашлись и другие люди, которые поверили мне, а не вам. Потому что вы не одну меня - а и их, всех нас за людей не считаете, и я это слышу каждый день. Что ж, теперь я ещё лучше знаю вашего брата.
- Мой брат - вот он, слева от меня, - сказал отец. - Ну, и что вы про него знаете?
- А я и про вас знаю, - заулыбалась Валя. Кажется, она начинала улыбаться всегда, обращаясь к отцу. - И про вашего сыночка. От меня не скроешь.
- А дети-то тут причём? - поправил очки Ди.
- Притом, - погрозила пальцем Валя.
- Валя, - проговорила Ба, ещё чуточку поворачиваясь к столу, - я обещаю выполнить ваши просьбы. Но пожалуйста, изложите их конкретно.
- Конкретно? - возликовала Валя. - Да ведь я только этого и добиваюсь! Пожалуйста, конкретно: мой Рихард был артиллерийский лейтенант, а не какой-нибудь ваш эсэсовец.
- С ума сойти... - тихо улыбнулась мать.
- Что за дикость, какой наш эсэсовец? - спросил Ди.
- Ломброзо, - сказал отец.
- Оставим это, - решила Ба. - Я поняла: вы хотите, чтобы вам повысили жалованье.
- Не жалованье, - опровергла Валя, - зарплату.
- Что это за наше СС? - с запоздалым недоумением спросил Ю.
- Оставь и ты, - толкнула его Изабелла. - После поймёшь, про Эйхмана я тебе расскажу отдельно.
- Его вы избиваете, чтоб молчал, - сказала Валя, - и он молчит. А мне вам не заткнуть рот, бейте хоть с утра до вечера. Он думает, что он Дубровский, а я Дубровского в школе проходила, и знаю: ему есть, зачем помалкивать.
- Это как? - вскричал Ю, задетый такой интерпретацией дважды: профессионально и морально.
- Да помолчи же, - сказала мать.
- Не замолчу! - вскричала и Валя. - Разве не он сам, как этот... Троекуров, не он придумал привести сюда эту, Сандру Сандропелу? Чуть за стол, а он уже Сандра, всё Сандра - да Сандра, а что значит эта Сандра? Мы это тоже проходили: СС.
- Слушай, - шепнула на ухо отцу мать, - а обследование у психиатра она проходила?
- А я всё слыхала, - заявила Валя, - как бы вы ни старались. И что вы сейчас нашептали, и раньше, все ваши споры, кто из них настоящий герой: наш Маресьев, или ваша СС.
- Её надо уволить, - решил отец. - Нельзя же так дальше жить, чёрт знает, что из этого может выйти. Если она всё это брешет и на базаре...
- Уволить её нельзя, - возразила Ба. - И это ещё не беда. Беда в том, что она это отлично знает.
- Она пойдёт в суд, - пояснила Изабелла, - а в такие времена суд решит в её пользу.
- Нет, - сказала Ба, - она знает, что не допущу её ухода я. А не суд.
- Зачем же она, в который раз, затевает эту... травлю! - не успокаивался Ю.
- А ты до сих пор не понял, филолог, - ответил отец. - Она и впрямь лучше тебя знает школьную программу.
- И вы бы помалкивали, - с улыбкой повернулась к нему Валя. - Думаете, если инвалид, то вам всё можно? А я вот слыхала, от людей, что вы сами себя инвалидом сделали. Мне сказали, что если бы вы вовремя стали ногу свою разрабатывать, то и не нужно было бы протеза. А к протезу - пенсии.
- Люди тебе это сказали? - взревел отец. - Где, опять на базаре, или в организации?
- Витя, - строго сказал Ди, - самую острую мысль можно высказать в вежливой форме.
- От кого вы такое слыхали, укажите нам, - послушался его отец.
- Вот от них, - с удовольствием сообщила Валя, указывая. - Вы не сомневайтесь, у меня уши имеются.
- От меня! - вскочила Изабелла, поправляя дрожащими руками сползающие с переносицы очки. - Боже ты мой!
- А ты по-ангельски к твоему Богу, по-ангельски, - железным голосом посоветовал отец. - Может, он нормального языка уже не понимает, отучила. Что, и у тебя теперь отшибло?