Этой ночью сны не снились ни одному, ни другому. Сладкая истома, казалось, растекалась по всему телу. Такого кайфа во сне ребята не испытывали ни разу.
Алексей проснулся среди ночи от непреодолимого желания сходить по-маленькому. Он тихо выскользнул из-под перины, натянул штаны и футболку. В окна лился нежный лунный свет, можно было идти, не зажигая лампы. Леха пренебрежительно окинул взглядом оставленную бабкой Стефой ночную вазу, и решительно направился к двери. Она отворилась почти бесшумно. Он вышел в сени, входная дверь была открыта настежь. Алексей, тихо ступая по мягким, домотканым дорожкам, вышел на крыльцо. В небе ярко светила полная луна, было прохладно, пахло цветами и свежим сеном. На мгновение он замер, очарованный прелестью летней ночи. Он спустился с крыльца и направился в глубь двора, туда, где, по его мнению, должен был находиться туалет. Мягкая трава приятно щекотала его босые ноги. В направлении огорода вела тропинка. Пройдя по ней метров десять, он увидел, справа от себя, добротное деревянное сооружение.
«Чего это я должен, как ясельник, в горшок мочиться?» — Подумал он.
Справив нужду и вполне довольный собой, Леха отправился назад. Возле тропинки сидел и смотрел на него немигающим взглядом, светящихся в темноте глаз, огромный черный кот. Может это была кошка, да только кто их ночью разберет, тем более черных. Леха шикнул на кота и притопнул ногой. Тот не пошевелился. Над тропинкой нависали отягощенные обильными плодами ветви яблонь. Алексей сорвал небольшое яблоко и запустил им в кота. Оно летело точно коту в голову. Но в последний момент, когда, казалось, снаряд попадет в цель, кот отклонил голову в бок, и яблоко пролетело мимо, глухо стукнувшись о землю где-то позади. Кот посидел еще пару секунд, окидывая Леху, как показалось, презрительным взглядом, встал, лениво потянулся и важной походкой направился в дом.
«Ну, ни фига себе! — Подумал Леха, — коты все обарзевшие до беспредела, ничего не боятся. Неправильные тут коты». — Сделал он вывод и пошел к дому, предвкушая продолжение, так некстати, прерванного сна. Он поднялся на крыльцо, и тут услышал, как кто-то набирает воду из колодца, да не из нового, а из старого. В недоумении он посмотрел в ту сторону, колодец находился метрах в двадцати от дома. Он увидел освещенную неверным лунным светом высокую фигуру в белой, до пят, рубахе, сильно смахивающей на саван. Длинные светлые, или седые, волосы ниспадали ниже пояса неизвестного. Почему-то Алексей решил, что это женщина, или девушка, хотя этот некто находился к нему спиной. Итак, девушка. Что же еще мог подумать молодой, полный жизни, человек Он верил в чудеса, и это в наше прозаичное время! Какое-то неведомое, щемящее чувство наполнило его душу таинственной надеждой. Буйное воображение уже рисовало в его взбудораженной голове фантастические сюжеты, похожие на давно забытые детские сказки. Кто она, эта прекрасная незнакомка? Заколдованная принцесса? Он расколдует ее, она полюбит его… Как все это заманчиво, но и реально! Алексей хотел, было окликнуть ее, но что-то удержало его. Девушка (?) водрузила на плечи коромысло, ловко, почти бесшумно, подцепила на него наполненные ведра, и, не поворачиваясь, направилась в сторону леса. Лес был рядом, он, практически, подступал, почти вплотную, к крайним домам хутора. От леса падала густая тень. Девушка вошла в эту тень и, как будто, растворилась в ней.
Леха стоял ошарашенный увиденным.
«Я сплю». — Была его первая мысль. Он потер руками уши, подергал себя за нос, помахал пальцем у себя перед глазами.
«Я не сплю». — Бала вторая мысль. «Тогда кто спит?» — Возник резонный вопрос.
«Сергей спит, бабка Стефа спит, а я, как последний идиот, стою тут, в три часа ночи, да полтергейстов разглядываю, стыдно. В то время, как наши космические корабли бороздят просторы Большого театра…, был бы рядом отец, он бы сказал: Это от водки, это пройдет». Но Алеша не пил и не курил. «Ну тогда это от… Да ну его в баню! Брат дрыхнет, пойду и я. Она же не в дом пошла», — успокаивал себя Леха, — а в лес. Ну и пусть чешет, ведрами об елки громыхает, а я — спать, баиньки. Я же не больной. Откуда на хуторе бабы в три часа ночи? Разврат, вроде, не заказывали. А где, блин, собаки ихние? Ни одна ж не тявкнула». Вдруг Леха весь похолодел, ног коснулось что-то теплое и пушистое. От неожиданности он чуть второй раз не сходил по-маленькому, сейчас он и по-большому бы сходил, такое вот было чувство. В ужасе он медленно опустил голову и взглянул себе под ноги. Уже знакомый черный кот, выгибая спину, терся о его ногу. Леха вздохнул с облегчением. Он наклонился и нежно потрепал кота за ухом. Тот, в ответ, благодарно замурлыкал.
— Ты извини, что я тебя того, яблоком, ладно? — Обратился к коту Алексей. Кот понимающе кивнул, Леха начал икать.
«Нет, надо идти спать, мне это померещилось, почудилось. Я не верю в эту ерунду. У нас в семье в это никто не верит, так не бывает. У нас в семье говорят, что любые, даже самые непонятные и таинственные явления, всегда имеют простое объяснение с научной точки зрения. И они правы, и я прав, мы все правы». Немного успокоившись, Леха вошел в дом, благополучно добрался до кровати, с головой забрался под одеяло и блаженно уснул. Ему приснилось, что он танцевал ламбаду с бабкой Стефой, а девка, в белой рубахе, курила «Беломор» и играла на пустых ведрах, как на тамтамах.
Алексей открыл глаза, сладко потянулся, от души позевал, посмотрел на свои наручные часы. На дисплее часов мигали цифры: 11.30. Комнату заливал яркий солнечный свет. Было тихо. Бабки Стефы не было ни видно, ни слышно. Рядом, вольно разметавшись по огромной кровати, мирно спал Сергей. Леха вытянул из подушки маленькое перышко и стал щекотать им у брата в носу. Сережа морщил нос, крутил головой, отмахивался, но просыпаться никак не хотел. Тогда Леха зажал руками брату рот и нос. Сергей стал задыхаться, открыл глаза, ошалело посмотрел на брата, и тут Леха получил сокрушительный удар в солнечное сплетение. Через мгновение его руки были закручены таким образом, что нельзя было пошевелиться. Боль стала невыносимой.
— Брат, прости, гадом буду, не хотел! — Завопил Алексей.
— Шутки у тебя дебильные с утра, — проворчал Сергей, нехотя отпуская захват. — В следующий раз тресну в лоб, месяц гарантии.
— Да какое утро, Серега? День на дворе. Ты глянь сколько времени.
— И сколько?
— Да полдвенадцатого.
— Нормально поспали, я здорово выспался. — Потянулся Сергей с характерным хрустом в суставах.
— Я тоже славно оттянулся. — Алексей решил пока не рассказывать брату о своих ночных приключениях.
— Подъем! — Скомандовал он, откидывая одеяло, встал и начал одеваться. За ним нехотя потянулся и Сергей. Братья, надев только штаны, по пояс голые, босиком вышли на улицу.
Стоявшее уже в зените солнце пригревало не на шутку. Легкий ветерок едва шевелил зеленую листву на деревьях. От колодца, с полными ведрами, шла, сгибаясь под их тяжестью, бабка Стефа. Ребята бросились ей помогать.
— Ой, дякуй, хлопчики, дякуй! — С умилением пролепетала старушка, — али ж вы спите. Зараз уже обедать треба. А я як раз супа наварыла. Идите мойтеся и будем обедать.
В тени, под старой яблоней, был оборудован простенький умывальник. Он состоял из массивного табурета, к которому, вертикально была прибита плоская жердь. На жерди, вверху, красовался умывальник со штоком-соском снизу. Для использованной воды, на табурете стоял пустой таз. На гвоздике покачивалось льняное полотенце.
Ребята сходили в дом за туалетными принадлежностями, а потом долго и с удовольствием умывались, обливали друг друга ледяной водой. Как всегда, не зная меры, едва из-за этого не подрались, потом помирились и, весело болтая, вошли в дом.
На столе их уже ждал вкусный обед.
Ребята плотно, от души подкрепились и, дождавшись, когда бабка Стефа уйдет мыть посуду, стали решать, что же им делать дальше.
— Ну, с чего начнем? — Бодро начал Сергей, — меня просто руки чешутся. Мы ведь, как раз, в том районе находимся. Может, начнем потихоньку местность обследовать?
— Я думаю, что торопиться не надо, — задумчиво отвечал Леха, — сдается мне, что должны мы сначала произвести опрос местного населения, в лице гражданки Стефании Казимировны, на предмет того, не знает ли она чего? Мне так кажется. И, конечно же, надо определиться с жильем. Мне сия избушка на курьих ножках, почему-то, больше импонирует, чем палатка посреди болота. Да мы можем пока и в нежилом доме пожить. У коллег будут другие мнения? — Леха вопросительно посмотрел на брата.
— Коллектив, в принципе, согласен с высказанным мнением, — в тон брату отвечал Сергей, — а лично от себя, хотел бы добавить, что если предложить, вышепоименованному местному населению, в лице вышеуказанной особы, помощь по хозяйству, то эта особа, в лице местного населения, указанным ниже образом, может согласиться предоставить для экспедиции необходимые помещения, без арендной платы, на условиях, так сказать, бартера. Я не очень утомил коллег своим докладом? Хозяйство у нее не большое, сколько ей одной надо? За пару дней, думаю, управимся. Но нужен хороший, а главное честный предлог.
— Это я беру на себя, — авторитетно заявил Алексей, — уж что, что, а насчет честности я ручаюсь. Да и вообще, это дело тонкое, под силу только высокообразоавнным, интеллигентным личностям.
Леха оканчивал университет, знал в совершенстве два иностранных языка, был компьютерным геймером, выступал за команду КВН, сочинял и сам читал рэп, одним словом, в университете считался, если не самым, то очень продвинутым парнем.
— Очень вы не интеллигентно говорить изволите, — начал Сергей обиженно, — где же это видано, что бы образованный человек, так уничижительно относился к собеседнику. Вы так и намекаете на то, что кое-кто из присутствующих, и это явно не вы, до некоторой степени, невежественен. Смею напомнить, что в стране назрела революционная ситуация и негодующие низы, если верхам пофигу, могут и не посмотреть на интеллигентность. Низам ничего не стоит, эту самую интеллигенцию, как следует проучить. И для этого низам совсем не обязательно палить из носового орудия крейсера «Аврора», а затем самозабвенно кататься на воротах Зимнего. Низы могут, по-простому, заехать верхам в репу, снизу вверх, и дело с концом.
— Вандал! — Воскликнул Леха с деланным негодованием.
— Протестую! — Возражал Сергей.
— Бунтовать?!
— Выражаю законные требования угнетенных масс!
— В Сибирь!
— Пусть сильнее грянет буря!
— Остановите это безумие!
— Мы наш, мы новый…
— Стрелять эту публику!
— Всех не перестреляете!
— В шею!
— В морду!
— Руби их в песи, круши в хузары!
— Куда, куда?
— Быдло!
— Что-о!?
— К барьеру!
— …
Все могло кончиться плачевно для сторон, но, в этот момент, в комнату вошла бабка Стефа.
Леха, быстро перестроившись на мирный лад, обратился к бабуле, начав издалека.
— Бабуля, а что это у вас на хуторе собаки ни одной не видно?
Сергей удивленно посмотрел на брата, и покрути пальцем у виска.
Ничуть не смутившись, Леха продолжал.
— Тут, наверное, зверей диких полно, волков всяких, кабанов?
— Да няма тут нияких звярэй. — Простодушно отвечала бабуля.
— Кольки я тут живу, так ни единого и не бачила. А собак няма. Да и не было их тут николи. Не вядутся здесь собаки. Да что собаки, куры не вядутся, животина всякая тож. Тольки свиньи, те добра вядутся, а чаму, я не ведаю.
— А вы тут давно живете? — Задал следующий вопрос Алексей.
— Давно, всю жизнь. И вся сямья, и родина вся, и прабабка, и бабка, усе, усе, тут жили.
— А соседи ваши? Что-то никого не видно.
— А няма уже никого. Старые были, памерли усе. Дятей у их няма, так хаты и остались неприбранные. А я уже старая, няма силы прибрать. Да что говорить, скоро и я за ими пойду. На прошлом тыдне последнюю мою соседушку увезли в останний шлях. Приезжали подводою забирать, бо машиною сюда тяпер не доехать. Засталась я одна на целом свете.
— Как одна, а дети, внуки? — Не унимался Алексей.
— Няма никого. Муж да браты на войне погибли, а дятей завести не успели, молодые были. Тольки свадьбу отгуляли, а тут война пришла, не успели. — Бабуля смахнула накатившую слезу.
— Да, дела. — Посочувствовал Алексей. — Бабушка, скажите, а как ваш хутор называется, на карте просто сараи и все, а ведь должно быть название какое-то.
— Было название, да и есть оно. Как же без названия. Надзамча, во все часы наш хутор назывался.
— Странное название. А почему так назвали, Надзамча, вы случайно не знаете?
— Не, не ведаю. А тольки, когда я еще малой была, старые люди сказывали, что в стародавние времена, тогда ни панов, ни Речи Посполитой не было, да и в огуле нияких князей и прочих хозяев, жил здесь некий велький человек. Звали его Николаем. В те времена не было на земле ни зимы, ни осени, а тольки весь час лето. И огорода садить было не треба, бо усе само росло. А зямля была одна, а вокруг яе — море. А той велький человек, Николай, был чародей и колдун, и як ен что подумает, так то и робится. И был у яго тут замак. Большой, кажуть был замак, каменный. Было у того Николая три сына, а звали их Симеон, Харитон и Иоанн. А еще жили тогда на земле звери всякие огромные, косматые и змеи крылатые по небу летали. А тот Николай с сыновьями очень строг был. И когда выросли сыновья его, то ушли от него и сказали: — не хотим жить с тобой. А матери у них не было. Застался той Николай один. Плохо ему было одному. Престал он выходить на свет божий, затворился в своем замке и так жил много лет. А умереть он не мог, бо бессмертный был, как Кащей. А замок его был похож на крышу каменную. Окон в нем не было, а где двери были, про то никто не ведает. Тольки иногда на самом верху, на самой крыше горел огонь. А потом полил дождь, и лил он сорок дней и сорок ночей, и всю землю залило, и не стало никого живых на ней, а тольки замок не затопило совсем. А потом настала зима лютая, и замерзла вода вся до самого дна. А потом опять стало жарко и лед весь растаял, а потом и воды не стало. А потом на небе всякие знаки стали появляться, а зямля гудела и тряслася. А потом зямля под замком треснула и разошлася, и ушел той замок под землю весь, и тольки верхушка засталася. И, як кажуть, той старый колодезь, та самая верхушка и есть. Тольки то сказка для дятей, хлопчыки.
— А что стало с Николаем? — ошарашено спросил Леха.
— Я не ведаю и про то никто не сказывал.
— Бабуля, а почему из этого колодца воду брать нельзя?
— Не добрая там вода, хлопчик, не живая яна. Холодная як лед и на огне не греется, не добрая та вода.
— Да, интересная сказка, — в задумчивости сказал Леха.
— Бабушка, а других замков в вашей округе не было?
— Про другие я не ведаю, да и не казал никто.
Леха не стал спрашивать о том, что видел ночью, резонно решив еще раз все проверить. Может, действительно померещилось?
— Бабушка, а можно мы с братом поживем у вас немного. Мы вам по хозяйству поможем. Ведь одной вам, наверное, тяжело?
— Тяжело, сыночек, тяжело. Да тольки я уж привыкла. Сама по хозяйству справляюсь. А пожить хотите, дык живите скольки хочыте, отдыхайте.
Тут бабуля спохватилась и вновь унеслась во двор по своим неотложным делам.
— Вот это да, вот это не кисло! — восхищался Сергей, — я и не предполагал, что такие байки еще имеют место быть в нашем, так сказать, народном фольклоре.
— Серега! Да это даже не фольклор, а чистой воды легенда доисторическая! Ты прикинь, в какие времена все это было?
— Леха, я тебя не узнаю. Неужели ты на это купился? Да я тебе таких легенд сотню за день придумаю. И все будет ладненько и складненько. Стареешь, брат.
— Кто бы говорил. Даже самая невероятная сказка имеет под собой реальные события. Так история учит. А что, если в этой сказке кроется какой-то сакральный смысл? Дыма-то без огня не бывает.
— Согласен, но кто же потомкам мог все это поведать, если никто не выжил?
— Как кто, а Ной?
— Какой еще Ной? — не понял Сергей, — что-то я не помню, что бы о каком-то Ное в данном эпосе упоминали.
— И то, правда, — встряхнул головой Леша, — я что-то перепутал, сам не пойму, откуда это имя в голову пришло. А этот Николай, он мог?
— Ну, Леха, я начинаю сомневаться в твоей способности мыслить здраво и логически и, мои смутные сомнения, уже переросли в твердую уверенность, и отсюда вывод — ты неисправимый романтик.
— Я может и романтик, да цыплят по осени считают. Посмотрим, что из всего этого выйдет. А ваши утверждения, коллега, я считаю преждевременными и легкомысленными.
— Обоснуй.
— Пожалуйста. Давай на миг представим, что все рассказанное бабулей — правда.
Я недавно в Интернете одну преинтереснейшую статейку откопал. Ее автор — некий Богданов, вроде бы ученый, типа историк. Так вот, этот самый Богданов пишет, что история земли, на самом деле, намного короче, чем принято считать в современной науке. Он утверждает, что суша раньше была одним материком и омывалась со всех сторон, одним же, океаном. А потом, в результате катаклизма, тектонические плиты разошлись и материки, как корабли, расплылись по всей земле. Земная ось изменила угол наклона, и произошли изменения в климате. И не он один так считает, есть и другие.
— И лингвист Леха в их числе, — не удержался, и съязвил Сергей.
— Ну, я же просил! — негодовал Алеша.
— Пардон, ладно, я уже заткнул фонтан, как говорится, и вновь весь внимание.
— Так вот, — продолжал развивать свою мысль Леха, — если следовать этой теории, то получается, что наша легенда, во многом, подтверждает ее. И материк один, и климат, и катаклизмы — все сходится.
— Послушай, — перебил брата Сережа, — бабуся говорила про велького человека. Это что означает — большой или великий, как ты думаешь?
— А кто его знает, — Леха начал скрести затылок, — ты, видимо, имеешь в виду сказать, что Библия по этому поводу тоже имела возможность изложить свое мнение. Ведь как написано в первой книге Моисеевой? Я точно не помню, но что-то типа: «И жили в те времена великаны, они от сынов божьих и от жен человеческих, и были это издревле славные люди». Тут трактовать можно по-разному. И «великаны» подходят и «славные», а иначе «великие», тоже. Что-то в этом есть. Эта легенда времен потопа, точно тебе говорю!
— Да, и еще бы парочку летающих тарелочек сюда присовокупить, и тогда, был бы полный абзац. Почтенный Геродот тут рядом не стоял.
— Не ерничай, — нахмурился опять Леха, — все великие открытия принадлежат именно тем людям, которые отступали от традиционного мышления и шли своей, непроторенной дорогой.
— Да, — тут же подхватил Сергей, — и как сказали Карл Маркс и Фридрих Энгельс: «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот достигнет ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам», точка.
— Сергей, ты все больше меня изумляешь, — Алексей с интересом смотрел на брата, — где ты этого нахватался, неужели сам вычитал?
— Так отец всегда говорит, — гордо ответил Сержа.
— Что-то я такого не помню.
— Да что ты вообще помнишь-то? Умотаешь в свой Минск, и нет тебя. А мы интеллектуально общаемся, в основном в баньке, под пивко.
— Под что, под что? — Алексей даже подался вперед, — ну, ты грузишь, братан. В жизни не поверю, что бы наш папа позволил тебе, в своем присутствии, пить что-нибудь крепче газировки.
— Так это он пивко пьет, а я слушаю, ну, не как он пьет, конечно, а что говорит, когда пивка попьет. Интересно, знаете ли, с интеллигентным, образованным человеком, вот так по-простому, в неформальной обстановке, так сказать, без галстуков, пообщаться.
— Ты так скоро коммунистом станешь, наобщаешься.
— Попрошу не выражаться. Так и до жидомасонства дойти можно.
— При чем тут это? Ты евреев не трогай, они — мудрые люди, они нам религию нашу придумали. И вообще, наш прадедушка родом из Одессы, и звали его Костей. Короче, хватит лирики, надо определяться с дальнейшими планами. Что мы на сегодняшний день имеем? Легенда, колодец, книга, карта.
— Да, и еще, отступник Богданов, и продвинутый лингвист Леха, и еще Карл Ма… Мама! — у Сергея, от полученной затрещины, видимо, искры из глаз посыпались.
— Слышь ты, каратитст хренов, — Леха уже не шутил, — или прекращай этот базар, или греми отсюда копытами, куда рога глядят.
— Леха, ну ты чего? — Сергей понял, что хватил лишнего, — братик, не обижайся. Я ж не со зла, я ж пошутил. Я так шутю, братик. Я, между прочим, интеллигентно шутю, без рукоприкладства. Я по-мирному, по-доброму, с любовью в сердце и теплотой в душе. А меня, родной брат, за это по башке! А меня нельзя по башке, я ж дураком вырасту.
— Не обольщайся, ты уже именно таким и вырос, — менее раздраженно заключил Алексей, — и вообще, если у нас не будет единства, то мы ничего не добьемся. Ты веришь мне?
— Я верю тебе, брат! — торжественно произнес Сережа, приложив руку к сердцу, — и я готов идти за тобой, аки агнец на заклание.
— А если серьезно?
— А если серьезно, я считаю, что мы должны проверить то, что возможно, а уж потом сопоставлятьть факты и делать выводы.
— Ну что ж, разумно, разумно, — Леха совсем успокоился, — итак, разработаем план действий:
— первое — нужно обследовать колодец, коли мы уже здесь. Взять пробы воды, раствора, скрепляющего камни, в общем, всего, что можно. У меня в Минске, в Институте криминалистики, есть одна знакомая, подключим ее;
— второе — надо стырить из музея книгу, попробую своим в университет занести, может кто чего и подскажет;
— третье — в общем надо мне еще кое-что проверить.
— Алексей батькович, — вдруг возмутился Сергей, — а не кажется ли вам, что вы не совсем откровенны. Что за недомолвки? Если вы считаете себя умней коллектива, то — пожалуйста, коллектив освободит вас от своего присутствия. У коллектива, так сказать, последнее лето детства бездарно проходит, а тут еще такое неуважение. Или вы измените свое отношение, или мы вынуждены будем поставить вопрос ребром.
— Ну, наблатыкался, — вновь удивился Алеш. — этому ты тоже в бане научился?
— Если есть чему поучиться у собеседника, то почему нет? — умничал Сергей.
— Знаешь Сережа, я, конечно, ни в чем не уверен, но минувшей ночью я кое-что видел, когда выходил по-маленькому. И Алексей рассказал брату о событиях, произошедших с ним ночью.
— И ты молчал! — негодовал Сергей, — а вдруг бы и мне захотелось этой ночью по-маленькому!? А вдруг бы я напугался? Я ведь так могу заикой стать. Представляешь наше возвращение домой? Вот вам, мама и папа, ваш младший сын, абсолютно чисто заикающийся по-английски. — Ты не брат мне больше, ты — сотрап!
— Ты хоть знаешь кто это? — насмешливо спросил Леха.
— А то! — Сергей явно гордился своей эрудицией, — сотрап — это тот, кто с тобой вместе ест, сотрапезник то есть. Только ты неправильный сотрапезник, ты хочешь все сам съесть и ни с кем не поделиться, поэтому ты — сотрап!
— Здорово у тебя с логикой, — рассмеялся Леха, — тем не менее, я хотел бы этой ночью, свои сомнения, на этот счет, развеять. Нужно убедиться, что данное явление действительно имеет место быть. И если оно, явление, действительно имеет место быть, то надо проследить, куда оное каждую ночь воду таскает и зачем. Да и вообще, может его или ее, порасспросить так аккуратненько, без фанатизма, мол кто, откуда, куда, зачем, чего так поздно, и так далее.
— Ты еще паспорт у них спроси. А они тебе ответят, что есть, мол, документик. Серия «Вурдалак», номер 666, и аккуратненько так еще намекнут тебе, тоже без фанатизма, мол, сам-то ты кто, и чего ты тут вопросы спрашиваешь? А потом выдадут тебе, под роспись, рога, копыта и хвост, пятак тебе начистят, и в свой сплоченный коллектив запишут — типа, в нашем полку прибыло. Только учти, родителям сам будешь объяснять, откуда у тебя такие милые черты появились. А мне так даже приятно. Раньше говорили: «Сам черт ему не брат». А теперь, я с гордостью смогу заявить, что черт мне брат, притом родной, зовут Леха, точка.