— Зачем мне это понадобилось? — независимо спросил я.
Я был один против всех, как Робин Гуд против своих врагов, к тому же сейчас я окажусь на улице, нищий, бесприютный, разыскиваемый Громилой Уолтером, поэтому напоследок мог позволить себе отнестись презрительно к покидаемому мной благополучию.
— Потому что ты завистливый маленький негодяй, — подхватила кухарка. — Ты не можешь вытерпеть, что милую нашу мисс Энн любят все. Ты видел, как наша дорогая девочка обрадовалась новой кукле, и решил доставить ей горе.
Я глядел на Энн. Её брови нахмурились, будто она решала непосильную задачу, а губы были крепко сжаты.
— Что это?! — воскликнула леди Кэтрин, выйдя на шум и увидев растерзанную куклу. — Кто это сделал?! Энн, дорогая моя девочка! Чарли! Фредерик!
Как же я не хотел присутствия отца! Я знал, что известие о гибели куклы не минует его ушей и моё позорное изгнание состоится с его ведома, но всё равно крик старухи, призывающей сына и зятя, резанул меня по сердцу.
Отец застыл на месте, увидев, что стало с куклой, а потом замкнулся в себе и молчал. Зато мистер Белл смотрел на свою дочь с состраданием, говорящим более слов.
— Миледи, это сделал он, — обличающе указала на меня Рыжая. — Разве можно было брать уличного мальчишку, бродягу, вора в приличный дом?
Мистер Эдвард покосился на горничную, чьи резкие крики действовали ему на нервы, и вновь перевёл суровый взгляд на меня, а я стоял, как столб, понимая, что мне не оправдаться. Отец Уинкл смотрел на меня с осуждением, хотя, будучи попом, конечно, проповедовал направо и налево, что нельзя судить своего ближнего.
— Нет, это сделал не он, — вдруг ясным голосом сказала Энн.
Фанни радостно встрепенулась.
— Не он? — переспросила леди Кэтрин. — Но кто же тогда? До него у нас никогда не было таких происшествий.
— Я чувствую, почти знаю, что не он, но не знаю, кто именно, — ответила девочка с взрослым взглядом и кукольным обликом.
Фанни нахмурилась.
— То, что ты заступаешься за мальчика, говорит о твоём добром сердце, Энн, — немного смягчившись, произнесла строгая дама, — но ты не должна оправдывать виновного. Мальчик, совершивший дурной и злой поступок, должен быть наказан.
— Но это не он, — твёрдо повторила Энн. — Если бы он решил мне досадить, он бы испортил не куклу.
Она была права. Конечно, если бы я решил доставить ей огорчение, я бы разбил, разломал на части подарок мистера Эдварда, который был ей так мил, гораздо милее куклы.
— Не куклу? А что? — спросил мистер Браун.
Мистер Эдвард очень внимательно посмотрел на Энн, на меня и жестом призвал всех к молчанию.
— Мы не знаем, Робин совершил этот гадкий поступок или не он, поэтому не можем его обвинять. Энн уверяет, что это сделал не он. Подумав, я присоединяюсь к её мнению. Легче всего свалить вину на того, кто не имеет возможности оправдаться из-за своего прошлого, поэтому призываю всех оставить обсуждение этого вопроса и положиться на будущее. Я убеждён, что со временем позорный поступок, совершённый неизвестным лицом, получит объяснение и виновный сознается.
— Энн, малышка, ты очень расстроена? — с нежностью спросил мистер Белл.
— Нет, папа.
— Не может быть! Ты была так счастлива, когда получила куклу, и вот…
— Энн — умная девочка и понимает, что, если захочет, получит другую куклу, — вмешался отец Уинкл. — Можно купить такую же.
— Спасибо, — поблагодарила девочка.
Мой отец вышел из оцепенения, но, вместо того, чтобы сказать мне ободряющее или осуждающее слово, повернулся и покинул нас. Я с тоской глядел ему вслед.
— Пойдём, Фред. Отец Уинкл, вы идёте? Мама, позвольте…
Леди Кэтрин вырвала свою руку из руки сына и ушла вслед за моим отцом. В лице мистера Эдварда ничто не дрогнуло.
— Робин, я верю, что это сделал не ты, — сказал он, собираясь уйти вслед за остальными, но напоследок заметил мои засунутые в карманы для придания независимости руки. — Вынь руки из карманов.
Слуги тоже разошлись, взволнованные и обеспокоенные. На мнение Рыжей и миссис Джонсон речь мистера Эдварда, как и следовало ожидать, не повлияла. Мы с Энн остались одни.
— Это, правда, сделал не ты? — спросила Энн.
— Клянусь, что не я.
— Я рада, что не ошиблась, — очень серьёзно сказала она. — Мне всё это очень не нравится, но я всё равно счастлива, что ты не такой, как говорит мисс Агнес.
Она ушла, и сразу же появился Поль.
— Не хотелось влезать в этот пчелиный улей, — высокомерно поморщился он. — Было бы из-за чего устраивать такой крик. Подумаешь, куклу разбили! Энн давно пора перестать играть в куклы, но она у нас всё ещё считается маленькой. Удивляюсь, что она так спокойно перенесла тяжёлую утрату. Может, наконец-то начинает умнеть?
Поль совсем не знал своей сестры. Он считал её дурочкой, не желающей выходить из детского возраста, а ведь за её поведением что-то крылось. Едва я подумал об этом, как на меня повеяло холодом от загадочного сходства куклы из моего сна, таинственной девочки-куклы и куклы, подаренной моим отцом и изувеченной неизвестным. Не окажется ли мой сон пророческим? И хорошо, если пророчество уже исполнилось. А если нет? Кто-то со злобной жестокостью расправился с куклой. Кто? Почему? Кому досадила Энн? Всё это представлялось мне дьявольским наваждением.
— Как ты думаешь, кто мог это сделать? — спросил я.
— А разве это не ты? — удивился Поль.
Я пропустил нелестное высказывание мимо ушей.
— Подумай, кто может ненавидеть твою сестру?
— Кто может её ненавидеть? Да никто. Все в ней души не чают. Дорогая Энн! Деточка! Малышка! Девицу скоро замуж выдавать, а над ней сюсюкают, как над младенцем.
Насчёт замужества он явно перехватил, хотя у нас проститутками становились даже такие крошки.
— Вы с Энн надолго приехали?
— Я, к счастью, послезавтра уеду, а Энн с отцом поживут здесь. Отцу внезапно пришло в голову, что мне вредно болтаться без дела, и он отсылает меня до конца каникул в Европу.
Я понимал, что внезапность такого решения связана со мной и моей злосчастной профессией, но пока не мог изменить мнение окружающих обо мне. Да ещё этот странный случай с куклой.
— Одного? — спросил я.
Я был удивлён, потому что такого растяпу страшно было бы отпустить без присмотра даже на соседнюю улицу.
— К сожалению, нет. Придётся тащить за собой мистера Симмонса, моего прежнего наставника. Он мне, конечно, будет досаждать, но другого выхода нет.
Кажется, этот самовлюблённый дуралей не придавал значения истории с куклой и считал её забавным эпизодом. У меня даже возникло подозрение, что он сам всё подстроил, но я легко поборол это чувство.