139173.fb2
— Удивительно, как ты с такими взглядами вообще стал вором, — сердито сказал Поль и, не глядя на меня, пошёл в дом.
Я мог бы многое на это ответить, но не стал его догонять.
Я был весь во власти нового отношения к жизни и к людям. Вот ведь как получается: я, вор, мог бы воспользоваться своим искусством, но отказался его применить. Я мог бы незаметно выудить содержимое из карманов всех, кто со мной разговаривает, но зачем мне это нужно? Я сыт, одет, меня обучает грамоте отец Уинкл, со мной вежливы, я даже обрёл прекрасного доброго отца. Разве теперь я захочу воровать? Оставьте на столе какие хотите деньги, золото или другие ценности, и я их не трону.
От избытка чувств я обнял Рваного и поцеловал его в мягкую шерсть на лбу. В ответ на непривычную ласку пёс опрокинул меня на спину и вылизал лицо.
Когда я возвращался обратно, то хотел проскочить мимо кухни как можно незаметнее, поэтому шёл совершенно бесшумно. Я не собирался даже смотреть в ту сторону, но не удержался и взглянул. И что же я увидел? Миссис Джонсон, воровато прислушиваясь, совала что-то в огонь, вытаскивая из-под передника. Запахло палёным. Я присмотрелся и убедился, что это были белокурые локоны, срезанные с головы изувеченной куклы.
Я торопливо миновал кухню, дошёл до лестницы и остановился. Мне не верилось, что это сделала кухарка. Наверное, она обнаружила обличительные локоны у Сэма, наподдала ему, а теперь сжигает улику, чтобы никто не смог догадаться о причастности поварёнка к преступлению. Наверное, Фанни права, и миссис Джонсон за грубостью прячет добрую душу. Но по отношению ко мне она поступает жестоко, зная истину, но позволяя каждому желающему обвинять меня в злобном поступке. Может быть, втайне она даже довольна, что, спасая от наказания Сэма, губит меня. И чем я ей так досадил? Но ничего, прошло слишком мало времени. Скоро всё изменится. У отца закончатся неприятности, и он мне поможет, ведь он такой добрый.
На лестнице меня поймал отец Уинкл и увёл в классную. Я думал, что он будет со мной заниматься, а он расспрашивал меня, понравились ли мне Энн и Поль, что я сейчас делал, кончился ли дождь и всё в таком духе. Не знаю, то ли ему было что-то от меня нужно, то ли ему было скучно и он искал общества, а может, таким путём он препятствовал моей встрече с отцом. Если бы не последнее соображение и подозрительный облик священника в целом, беседа с ним оставила бы во мне приятное чувство, потому что была довольно интересной и даже поучительной, хоть сам отец Уинкл этого и не подозревал. По её окончании я почувствовал себя умнее и лучше, но и беспокойства за отца во мне прибавилось, потому что о нём не было сказано ни слова.
Потом мы оба отправились ужинать, потому что из-за приезда дорогих гостей леди Кэтрин не могла избавиться от гастрономических затей и решила откармливать нас на убой. Я отъедался здесь за всё голодное время, которое пришлось на мою долю, и теперь чувствовал себя значительно сильнее и здоровее, а в будущем мог тешить себя надеждой стать первым силачом. Ведь и сейчас я далеко не слаб, несмотря на невысокий рост, а имея ежедневно хороший обед, может быть, подрасту, ведь мой настоящий отец был довольно высок.
Люди, привычные к достатку, обязаны были оценить изобилие на столе, ведь даже я, всё ещё рассматривающий любое блюдо как лакомство, удивился героическим подвигам хозяйки, а, к примеру, Поль этого не сделал. Он ел много и с аппетитом, но с видом хмурым и недовольным. Энн, напротив, почти не притронулась к еде и была поглощена своими мыслями. Леди Кэтрин на меня не смотрела, показывая, что случай с куклой потряс её до глубины души и она не верит в мою невиновность, зато мисс Кларк смотрела на меня слишком часто и в её кротких карих глазах читался ужас. Худое лицо мистера Белла было очень напряжено, и уже по одному этому я судил, как он любит дочь, если всё ещё переживает за неё, лишившуюся новой игрушки. А отец… Он покусывал губы, хмурился и проявлял все признаки беспокойства. Только мистер Эдвард и отец Уинкл старались поддерживать за столом непринуждённый разговор, не обходя стороной и меня.
— Поль, почему ты не разговариваешь с Робином? — сделала Энн замечание своему брату, не принимая во внимание, что сама тоже не сказала мне ни слова.
— Не желаю с ним разговаривать, — прорычал Поль. — С такими типами мне не по дороге.
Моё положение было не из лёгких. Не мог же я объяснить, что Поль подбивал меня стащить ключи у мистера Вениамина, а я отказался. Я никогда не был в такой идиотской ситуации и не знал, как из неё выйти.
— Что это значит? — забеспокоилась леди Кэтрин, подозрительно и недоброжелательно глядя на меня.
— Это наше дело, бабушка, — отрезал Поль.
Больше к этому вопросу не возвращались, но впечатление осталось тяжёлое.
— А теперь пришло время сообщить вам удивительную новость, — сказал отец и встал. — Я внял всеобщим убеждениям остепениться, решил порвать с прежней приятной, но безалаберной жизнью и в самом ближайшем будущем женюсь.
Мистер Белл улыбнулся и кивнул, отец Уинкл посмотрел на мистера Эдварда, а мистер Эдвард, казалось бы, что-то понял, потому что посмотрел на брата как-то особенно. Зато леди Кэтрин задавала вопрос за вопросом, стараясь угадать имя невесты, а когда вынудила сына его произнести, была, по-моему, скорее удивлена, чем обрадована.
— Чарли, милый, — только и смогла она сказать.
— Может быть, тебе следовало бы сперва посоветоваться со мной? — спросил мистер Эдвард. — Если у тебя неприятности, я мог бы тебе помочь. Ты делаешь глупость.
— Что такое? — спросил отец со смехом, и я впервые заподозрил, что он выпил. — Когда я пропадаю по ночам, меня просят остепениться, а когда я хочу остепениться, мне говорят, что я делаю глупость. Как это понимать? Наконец-то я встретил девушку, в которую влюбился с первого взгляда и которая приняла моё предложение. Её семья согласна. Что желать ещё?
— Но она ещё ребёнок! — возразила леди Кэтрин. — Капризный, избалованный, злой ребёнок. Не о такой жене я для тебя мечтала.
— Это решено, мама, — твёрдо сказал отец. — Робин, мой славный маленький друг, я тебя очень полюбил. Ты хорошо себя вёл…
— А теперь тебе следует идти спать, — докончил мистер Эдвард. — И вам тоже, дети. Хорошо, что ты напомнил о времени, Чарли. Мисс Кларк, уведите Энн и Поля. Фанни, проводите Робина в его комнату, пожалуйста.
По-видимому, отец был пьян больше, чем я подумал вначале, потому что я ничего не понял из того, что он мне сказал. Ясно, что он что-то имел в виду, а мистер Эдвард его перебил, но меня волновало не только это. Я подозревал, что отец хочет жениться, даже решил, что жениться хочет на бедной, а его брат его отговаривает от этого, потом узнал, что мистер Эдвард сам был женат на служанке, поэтому, скорее всего, уговаривает моего отца выполнить долг по отношению к какой-нибудь обманутой бедняжке, но всё равно известие о женитьбе меня ошеломило. Всё сразу стало очень сложным и неприятным. Прежде отец был хозяином самому себе, а теперь перед ним встали обязательства. В доме появится незнакомая женщина, о которой леди Кэтрин выразилась как о злом, капризном, избалованном ребёнке. Вдруг она меня возненавидит, как мисс Агнес и миссис Джонсон? Хорошо было раньше тешить себя гордыми планами уйти, если мне будет здесь плохо, но теперь, когда я пожил несколько дней жизнью мальчика из хорошей семьи, возвращение назад кажется очень страшным. Да и куда я уйду? На прежнем месте меня подстерегает Громила, а на новом — тюрьма или смерть от голода, холода или чьей-то преступной руки. Я впервые почувствовал себя честным человеком и не хотел возвращаться на прежнюю дорогу. Захочет ли отец моего ухода? А быть причиной постоянных ссор не захочу я.
Из столовой я вышел под гнётом этих иыслей, а потом мало-помалу их вытеснили другие, более отрадные размышления. Я подумал, что ничего не может быть глупее, чем заранее настраивать себя на худшее. Всё может оказаться очень хорошо. Во всяком случае, у меня есть прекрасный отец, которого я не заслуживаю, но очень люблю. В моих ушах до сих пор ещё звучал его ласковый голос, когда в памятную ночь он убеждал меня стать его сыном. Разве могу я жаловаться, если мне даровано такое счастье? Даже мистер Эдвард и отец Уинкл ко мне относились хорошо, что бы ни таилось за их поведением, а, как я полагаю, они догадывались о планах отца и хотели им как-то воспрепятствовать, не знаю, как именно. Будущее покажет, что ожидает меня и всех нас.
— Робин, скажи мне честно, и, клянусь, я не расскажу об этом никому, — обратилась ко мне Фанни в моей комнате. — Ты замешан в истории с куклой?
— Нет.
— Пойми, мальчик, что всё это очень странно. Кто может так ненавидеть нашу милую Энн, чтобы портить её любимые игрушки? Если это сделал ты, от обиды или ещё из-за чего-то, а теперь раскаиваешься, то беды нет, ведь ошибки совершает каждый, и в следующий раз ты ничего подобного не повторишь. Но если это не ты… Мне было бы спокойнее, если бы это сделал ты.
Она не учитывала, что ненавидеть могли меня, а не Энн. Или, и правда, кто-то ненавидел именно эту девочку? Может, миссис Джонсон — ведьма и хочет извести Энн, наколдовав над её куклой. Мне стало не по себе.
— Это не я, Фанни. Клянусь тебе, что не я.
Девушка была встревожена и опечалена.
— Ты слышал, что молодой хозяин женится? — спросила она.
Я кивнул.
— Тебе нравится мистер Эдвард?
Почему-то у меня пересохло горло, и я вновь лишь кивнул.
— Я вмешиваюсь не в своё дело, Робин, но иногда бывает полезно предупредить. Дело в том, что я видела девушку, которую полюбил мистер Чарльз. Она очень красива, но характер у неё тяжёлый. Боюсь, что ты не сможешь жить со своим отцом, а останешься здесь, с мистером Эдвардом. Ты ведь не будешь очень расстроен, мальчик?
Мне стало грустно, хотя Фанни говорила далеко не сверхъестественные вещи. Что ж, если отцу будет лучше…
— Да ты не расстраивайся, Робин, ведь ты будешь видеться с отцом постоянно. Ты только жить будешь здесь. Отец Уинкл подготовит тебя к школе… Ну же, приободрись! Думаешь, твоему отцу радостно с тобой расставаться? И неужели тебе больше хочется, чтобы тебя с утра до вечера донимала злая мачеха? Я бы предпочла видеться с отцом немного реже, но зато на свободе. А впрочем, я ведь тоже могу ошибиться, и ты с ним не расстанешься. Просто я не хочу, чтобы плохие известия настигли тебя внезапно.
Когда она ушла, я подумал и пришёл к выводу, что всё не так уж плохо. Отцу не придётся страдать из-за меня, а мне — терпеть нападки. В конце концов, я и теперь вижу его не так уж часто. Только захочет ли мистер Эдвард и его мать мириться с моим присутствием, когда отец женится и обзаведётся своим домом? Я не мог сказать о мистере Эдварде ничего плохого, и ко мне он относился прекрасно, однако он не одобрял поступка брата, приведшего меня с собой. Кто может поручиться за будущее? Я решил предоставить судьбе самой распоряжаться моей жизнью, а пока подумал, что Поль разозлился на меня из-за ерунды, а не посвящённые в нашу ссору люди подумали обо мне очень нехорошо. Да и что они могли подумать об уличном мальчике, недавнем воре, после случая с новой куклой Энн? А если бы Поль не разозлился на меня, мы могли бы попробовать подобраться к окну комнаты, где была убита миссис Белл, с третьего этажа. Я бы не решился послать его в такое опасное путешествие по стене дома, но он мог бы стоять на страже и предупредить меня в случае чьего-либо прихода. Один я пока ничего не смогу сделать, потому что дом битком набит людьми и каждый может зайти в курительную. Зайдёт, увидит открытое окно и обнаружит, что я крадусь по карнизу, а если не обнаружит, то закроет его, решив, что оно открыто по ошибке, и отрежет мне путь назад. А найду ли я путь вперёд, ещё неизвестно.
Я тяжело вздохнул и стал рассматривать картинки с подвигами Робин Гуда. Все буквы алфавита я вспомнил, назвал и указал без труда, даже кое-какие слова прочитал, а потом стал думать о своём горе и додумался до того, что стены комнаты стали на меня давить и любое препятствие представлялось мне ничтожным. Зачем мне нужен третий этаж, если я ещё не расследовал, можно ли пробраться к заветному окну с другой стороны, не покидая второго этажа? Какой-то тайный советник внутри предупреждал меня против этого похода, но я боялся выглядеть в своих глазах трусом, поэтому пошёл.
Я был уже достаточно хорошо знаком с домом, поэтому знал, из окна какой комнаты мне нужно было вылезти. Предстоящее опасное приключение заставляло громче биться сердце. Не скажу, что я очень уж хотел лазить по карнизам, но, раз именно это вселяло в меня тревогу, отступать было нельзя, и я даже уверял себя, что, пробираясь спиной к стене по узкому выступу, я буду испытывать ни с чем не сравнимое удовольствие, которое забыл испытать в первый раз.
Из нужной мне комнаты доносились голоса, и я очень огорчился неожиданному препятствию. Пока хозяева и гости обсудят предстоящую женитьбу отца, может пройти немало времени и жажда подвигов уступит место скуке и усталости. Что бы им выбрать для беседы другую комнату?
Я подошёл поближе и прислушался, чтобы определить, сколько там человек и кто они.
— … Да ведь и я не зверь, — говорил отец. — Я хотел дать денег. Очень много денег. На ту сумму, что я выделил, можно было бы жить…
— Чарли, я не подозревал, что ты так жесток, — прервал его мистер Эдвард. — Надо было заранее обдумать свои действия, а не заглаживать свои ошибки деньгами. Ты принял на себя обязательство…
— Говорю тебе, что я был пьян. Я что-то говорил, что-то делал, но не сознавал, что именно. В то время мне казалось, что я прав, а теперь вижу, что ошибся. Я очень жалею о своём порыве, но, раз нельзя воротить назад время, я должен другим путём выйти из трудного положения. Полумерами здесь не обойтись. Один решительный разговор — и я свободен.
— Один решительный разговор — и ты сломаешь чужую жизнь.
— Я не хочу ломать жизнь себе, Нед. Кстати, я говорил с Джейн. Не прямо, а полунамёками. Как, мол, было бы здорово сделать доброе дело и усыновить какого-нибудь бедного мальчика…
Я замер. Неясный разговор обрёл для меня чёткий и очень горький смысл.