Я немного пришёл в себя, когда обнаружил в своей комнате Фанни и увидел совершенно потерянное выражение её лица.
— Где ты был? — неожиданно резко спросила девушка.
— Я хотел… Я гулял… — пробормотал я. — Я встретил отца Уинкла, и он обещал скоро придти. А что случилось, Фанни? У тебя такой вид…
— У меня вид человека, считавшего, что имеет дело с честным мальчиком, а обнаружившим вора, — отчеканила Фанни. — Теперь я уже не уверена, можно ли тебе верить. Может быть, прав мистер Эдвард или даже мистер Вениамин. Я тебе доверяла, Робин, и хотела помочь, но теперь…
Она указала на стол, и я увидел часы Поля.
— Ты вор, Робин. Ты так отплатил за гостеприимство и хорошее к себе отношение? Я нашла это под матрацем твоей кровати, когда перестилала постель. Ты лгал мне, ты лгал всем. Сейчас не время тревожить мистера Эдварда, тем более, что он уже разобрался в тебе, но я расскажу об этом отцу Уинклу, а он решит, что делать.
Я испугался, что лишусь дружбы этой славной девушки.
— Фанни, это не я! — вскричал я. — Я не виноват! Я не знаю, как сюда попали эти часы…
Но Фанни не удостоила меня ответом и вышла, даже не взглянув в мою сторону.
Меня преследовал злой рок, и я был абсолютно беспомощен перед ним и не знал, в какой момент и с какой стороны нанесёт он следующий удар. Другой бы на моём месте совсем пал духом, но у меня была поддержка, и она кое-как меня спасала. Я носил славное имя Робин и был обязан не уронить чести обладания им. Если бы легендарный разбойник знал, как даже мысль о нём заставляла возрождаться моё гаснувшее мужество!
Я ждал отца Уинкла с трепетом, надеждой и страхом. Этот человек мог мне поверить, а мог стать моим очередным гонителем. Он ничего не знал, а я ничего не мог доказать. Теперь к веренице странных происшествий прибавились ещё две. Поверит ли он, что меня толкнули из окна запертой комнаты? А как мне объяснить, зачем я туда забрался? И часы. Ведь я не знаю, кто подложил часы мне под матрац. Проклятый Сэм погубил меня с помощью этих часов. А может, он же столкнул меня вниз? Стащил ключи у дворецкого или кого-то ещё, пробрался в комнату, увидел меня, испугался, что я его выдам, и столкнул. Я не знал, что и подумать.
Несколько раз я выходил из комнаты, доходил до лестницы, прислушивался, а потом возвращался назад. Наконец, моё беспокойство возросло до того, что я сел на ступеньке и стал ждать там. Основным чувством, владевшим мною в то время, был страх. Страх, что меня не поймут, что я не сумею объясниться. Как же глуп я был!
Я сидел и ждал, чутко прислушиваясь и вздрагивая при каждом шорохе. Наконец, наверху послышались шаги. Я вскочил. Кто-то уверенно и неторопливо дошёл до лестницы. Вот он шагнул на первую ступеньку, а потом…послышался вопль и шум падения. Я оцепенело смотрел, как вниз, почти до того самого места, где стоял я, скатился человек в сутане и застыл на ступенях, раскинув руки и неестественно вывернув шею. Я не видел его лица, видел лишь жёлтую впалую щёку с багровой ссадиной. Я закричал и побежал было наверх, но чего-то испугался и остановился, продолжая звать на помощь и не решаясь идти дальше.
Мне показалось, что прошло очень много времени, пока начали собираться люди, а когда я увидел их лица, мне стало страшно вдвойне.
— Господи! — закричал мистер Белл. — Мой Поль!
И все поняли, что он имел в виду. Недавно я оказался виновником падения Поля, и он мог бы остаться лежать так же, как отец Уинкл, неподвижный, с вывернутой шеей.
Скучноватый невзрачный человек среднего роста, от которого на версту отдавало полицией, расспросил меня, как случилось, что священник упал с лестницы, а я оказался единственным свидетелем. Мне пришлось объяснить, что я ничего не видел, а только слышал, как отец Уинкл подошёл к лестнице, стал спускаться и закричал, когда падал, но, по-моему, он мне не поверил, да и все остальные смотрели на меня со страхом.
Я не осмеливался взглянуть на мистера Эдварда, чтобы не увидеть презрение и гадливость, какие уже были однажды у него на лице, но услышал его голос.
— Слишком много совпадений, — глухо сказал он. — Боюсь, что это я навлёк смерть на двух человек, оставив мальчика в доме.
— Пока я не вижу оснований считать, что мальчик повинен в убийстве мистера Мидлтона. А смерть священника можно назвать несчастным случаем, — возразил полицейский. — Пока его не отсылайте. Если он связан с убийцей, то нам будет легче поймать его, если сообщник будет в наших руках. Но берегись, мой милый, — обернулся он ко мне, — если ты врёшь. Выдумка это про подвал или правда, я разберусь. Пока в твою пользу не говорит ничто, ни единая мелочь.
Тело несчастного священника унесли.
— Что станет теперь с миледи! — громко вздохнула миссис Джонсон.
— Мистер Браун, — обратился мистер Эдвард к дворецкому, — распорядитесь заложить вход в подвал кирпичами, чтобы туда никто уже не мог попасть.
— Слушаюсь, мистер Эдвард, — ответил дворецкий.
— Мистер Вениамин, запасной ключ от подвала висит у вас на прежнем месте? — спросил мистер Эдвард. — В угловом шкафу?
— Да, мистер Эдвард. Я им давно уже не пользуюсь. Есть у меня другой в связке, но и им я за шесть лет воспользовался только два раза.
Я навострил уши. Если бы я смог стащить ключ у садовника, я сразу же пробрался бы в подвал и тщательно всё осмотрел, пока дверь не замуровали. Угловой шкафчик я помнил.
— Я попрошу вас завтра же утром сдать оба ключа мистеру Брауну. Больше они никому не понадобятся. Ключ из связки можете отдать ему теперь же.
Мистер Вениамин со старческим старанием отцепил ключ и отдал дворецкому.
Мистер Эдвард кивнул и ушёл. Все тоже стали расходиться.
— Утром придётся позвать рабочих, — для порядка сообщил мистер Браун, кладя ключ в карман. — Наконец-то про этот проклятый подвал перестанет напоминать даже дверь. Не забудьте только отдать мне ключ из вашего углового шкафчика, мистер Вениамин.
— Надо бы замуровать там и виновника наших несчастий, — с ненавистью сказала Рыжая. — Удивляюсь, почему, когда полицейский осматривал подвал, не позвали этого негодяя.
— Что же можно ждать от полиции? — вопросом ответила кухарка. — Я сразу сказала, что это никудышный полицейский. Надо было притащить воришку и ткнуть носом туда, где, по его словам, он видел бедного нашего мистера Чарльза.
Ну, уж этого я слышать не мог и гордо прошёл мимо них, даже слегка оттолкнув дворецкого, но Фанни, не смотревшую на меня всё это время, обогнув с осторожностью. Мистер Браун заворчал на мою грубость, а миссис Джонсон и мисс Агнес встретили мою выходку взрывом негодования и нехороших пожеланий, даже мистер Вениамин ещё раз горестно повторил, что он очень ошибся во мне, но мне было не до этого: ключ лежал у меня в кулаке.
Уже глубокой ночью я спустился вниз и тихо прошёл мимо закрытой двери в кухню, из-за которой не доносилось ни звука. Было жутко. За короткий срок я пережил смерть отца, мистера Чарльза и отца Уинкла, и их призраки незримо сопровождали меня. Я был готов ко всему, даже к тому, что увижу мёртвого мистера Чарльза на том же месте, где увидел его в первый раз, что встречу тень маленького Бертрама… Мало ли что я мог обнаружить в проклятом подвале. Но я шёл туда, где меня ждал ужас, словно кто-то меня тащил. Завтра дверь замуруют, и я уже не сумею попробовать доказать свою правоту, а иной возможности, кроме обследования подвала, у меня не было.
Перед дверью я зажёг принесённую свечу и вставил ключ в замочную скважину. Раздался неожиданно громкий щелчок, и я толкнул дверь. Темнота, в которую я должен был ступить и которую почти не рассеивал слабый свет моей одинокой свечи, дышала ужасом и смертью. Я бы умер на месте, если бы не мысль о моём герое. Я был Робин. Многое я делал, как Робин Блэк, но то, что я вошёл в подвал, приближало меня к Робин Гуду.
Я заставил себя войти и прикрыть за собой дверь, чтобы не насторожить внимание человека, который мог бы случайно пройти мимо входа в подвал. Потом я подошёл к месту, где лежало тело, опустился на четвереньки, поднял свечу и стал осматривать пол. Ничего. Я пополз дальше.
— Робин, не бойся! — прозвучал тихий и спокойный голос мистера Эдварда.
Свечу я, конечно, выронил, но сердце в груди не разорвалось.
— Подбери свечу и зажги её опять, — приказал мистер Эдвард, выходя из-за укрытия совсем рядом со мной и открывая фонарь. — Вернись на то место, где ты видел тело моего брата, и стой там. Что бы ни произошло, ничего не бойся. Робин Гуд переживал и не такие приключения.
В нём не осталось даже следа отвращения и презрения, он был по-прежнему доброжелателен и, по его словам, верил мне.
— Не смотри на меня и не отвечай. Молчи и делай вид, что осматриваешь подвал. Я нарочно велел замуровать вход и знал, что ты сюда сегодня придёшь. Знал это и убийца. У тебя ловкие руки, мальчик. Я не заметил, как ты вытащил ключ из кармана дворецкого, но потом увидел его у тебя. Надеюсь, что это последний случай воровства в твой жизни.
Я не отвечал. Даже если бы он ждал ответ, я бы не мог говорить. Слёзы лились у меня из глаз, хотя я не хотел плакать.
— Сейчас сюда войдёт убийца, но ты не бойся. Если он подойдёт к тебе близко, беги ко мне. Если он заговорит, то постарайся вызвать его на откровенность.
Легко сказать "не бойся". Я боялся и даже очень. Стыдно признаться, но меня сотрясала дрожь при мысли, что сейчас я окажусь лицом к лицу с убийцей. Это не был Громила, но, мне кажется, я боялся бы меньше, если бы ждал его. Неизвестный преступник пугал меня именно своей неизвестностью.
Я был готов вжаться в пол, когда дверь в подвал открылась и показалась тень. Я так часто распознавал чёрного человека из своего сна в других людях, что теперь лишь вновь привычно ужаснулся схожести. Вошедший прикрыл дверь и поставил фонарь на ближайшую бочку. Свет упал на его лицо, и я узнал мистера Белла, но не узнал его глаз. Теперь они были совершенно безумными.
— Ну, что ж, мальчик, гробница у тебя будет большая. Завтра вход сюда замуруют, и никто не потревожит твои бедные кости. А главное, ты займёшь своё место, выродок.
— Это вы убили мистера Чарльза? — спросил я, пятясь при его приближении.
— Кто же ещё? Не тот же грабитель, про месть которого ты выдумал, чтобы пробраться в этот дом. Ему и дела до тебя нет.