Остальную часть дня Нед провел с гостями, ни один из которых, казалось, не знал, чем бы ему заняться. Князь беспорядка большую часть времени отсутствовал; появившись на несколько минут за ленчем, он вскоре снова исчез. Часть людей продолжали прочесывать окрестности и возвращались ни с чем. Годфри Белтон бродил, бросая злобные взгляды на все, что попадало ему на глаза, и на Неда в особенности. По мере того как проходило время, беспокойство все сильнее охватывало гостей.
— Я так беспокоюсь, Роджер, — сказала миссис Эддингтон, когда ей удалось поймать хозяина. — Джорджиана — такое маленькое существо. Она не переживет ночь без крыши над головой. Что же делать?
— Я делаю все, что могу, Белла, — сказал Селби, стараясь скрыть раздражение, обеспокоенно покачав головой. — Мои люди не могут больше искать в темноте. Мы надеемся, что она найдет приют в каком-нибудь доме. Люди, живущие здесь, не откажут ей.
— А нам остается только молиться, — сказала леди с глубоким вздохом.
— Но я не смогу сегодня спать спокойно, думая, как она там, на таком холоде.
— Это было ее собственное решение, — прорычал Годфри, наливавший себе портвейна. — Если она такая дура, что готова рисковать своей жизнью, то сама виновата.
— Боже мой, Белтон, вы не можете так думать! — воскликнул один из джентльменов, искренне возмущенный таким бесчувственным заявлением. — Она же будет вашей женой.
— Да. Бедная девочка, наверное, не в себе, если так поступила, — вставил кто-то еще из гостей. — Ей нужно побольше внимания и заботы, когда она вернется.
— О, она их обязательно получит, — проворчал Годфри, мрачно глядя на Неда, который не обращал на него внимания, уткнувшись в старый экземпляр «Газетт».
Обед прошел скучно, и гости рано разошлись. Селби и Белтон отправились в бильярдную, а Нед оставался в гостиной, читая старые журналы, пока не пришел Джейкобс, чтобы разжечь камин.
— Лошади понадобятся нам как раз перед рассветом, — сказал Нед, как бы продолжая разговор и не отрывая глаз от газеты.
— Сделаем, сэр. — Джейкобс продолжал возиться с огнем, как будто никто ничего не говорил. Вскоре он ушел, а Нед, немного задержавшись, заглянул в бильярдную, словно по пути в свою комнату. Оттуда слышались звонкие удары кия и тихие голоса. Он ничего не мог сделать, пока Селби и Белтон не отправятся спать. Лишь бы только Селби не взял шкатулку с собой. Хотя у него не было причины для этого.
На лестнице Нед заколебался: ему хотелось зайти к Джорджиане в ее каморку на чердаке, — но устоял перед искушением. Риск был слишком велик, пока Селби и Белтон все еще бодрствовали. Селби могло прийти в голову посетить своего гостя и возобновить требования заплатить за ни на что не пригодный кусок земли, и ему показалось бы странным, если бы он не застал Неда в его комнате в такое время.
Он вызвал звонком Дэвиса и поболтал с ним, пока тот помогал ему приготовиться ко сну. Лакей был в курсе всех разговоров и предположений слуг о том, где находится леди Джорджиана.
— Только между нами, милорд. Никто из нас не удивлен, что леди Джорджи сбежала. Она слишком хороша для тех, кому предназначена. Прошу прощения за то, что я высказался, сэр.
— Я ничего об этом не знаю, Дэвис, — равнодушно сказал Нед, усевшись в кресло перед камином с бокалом вина и газетой. — На сегодня это все, спасибо. Увидимся утром.
— Да, сэр. — Лакей поклонился и вышел, а Нед приготовился ждать, но был уверен, что завтра утром, когда Дэвиса спросят об отсутствии лорда Аллентона, он не сможет сказать ничего существенного.
Спустя некоторое время Нед встал и подошел к гардеробу, где стоял его саквояж. Он не мог обременять себя большим количеством багажа, но были вещи, которые ему требовалось взять: одежда, деньги, несколько дорогих ему вещей и, конечно, пистолет.
Когда часы пробили три, он выскользнул из спальни и бесшумно спустился по лестнице в библиотеку. Войдя, Нед запер за собой дверь. По крайней мере это послужит предупреждением о чьем-то появлении. В комнате было темно, только в камине светились догоравшие угли, и он зажег стоявшую на каминной полке свечу, а затем направился к книжному шкафу у дальней стены, где видел Селби в то утро. Сначала казалось, будто шкаф ничем не отличался от других. Слегка запыленные тома выстроились на полках, пространство между полками везде было одинаково, а книги расставлены в алфавитном порядке.
Нед стоял и смотрел на шкаф. Отогнав прочие мысли, он рассеянно провел взглядом вдоль полок. Он не знал, что искал. И вдруг увидел. В середине нижней полки корешки книг прилегали так плотно друг к другу, что между ними не поместился бы и листок бумаги. Он не понимал, как кто-то сумел так плотно их поставить.
Нед опустился на колени, чтобы вынуть одну из книг, и только тут догадался, что это не книги. А достаточно большой брусок дерева, на котором были наклеены полоски книжных корешков, скрывавших каждый миллиметр дерева. Случайный взгляд не обнаружил бы обман, а сколько людей становились на колени, чтобы посмотреть на экземпляры на нижней полке высокого шкафа?
Нед провел рукой по бруску дерева, его ширина соответствовала полдюжине книг. Приблизительно это и был размер шкатулки. Нед вынул книги, стоявшие по бокам бруска, и ощупал его. Затем просунул ладонь под полку, отстоявшую от пола всего на полдюйма. И тут он нащупал замок, врезанный в дерево. Нед нажал на него, но тот не раскрылся. Попытался сдвинуть его, тоже безуспешно. Он мог действовать только на ощупь, не видя, что делает. Нетерпение перерастало в отчаяние, Нед старался сдвинуть его то вправо, то влево. Когда он еще раз сдвинул брусок влево и, как по волшебству, деревянный брусок превратился в дверку, распахнувшуюся перед ним, Нед увидел позади шкафа глубокое отверстие в стене.
Там, в самой глубине, стояла шкатулка. Она оказалась не очень тяжелой, но замок выглядел крепким. Оставалось надеяться, что умение Джорджи не подведет ее. Как только она достанет завещание, он вернет шкатулку в тайник — конечно, если только сумеет поставить все на место.
Джорджиана весь вечер ходила взад и вперед по маленькой комнатке на чердаке. Она сгорала от нетерпения. Сознание собственного вынужденного бессилия было невыносимо. Она отдала дело своего спасения в чужие руки, хотя всегда все делала сама, полагалась только на себя, а сейчас во всем зависела от Неда.
Джорджи знала, что он не может ничего сделать, пока не убедится, что все уже спят, но, казалось, прошла уже целая вечность. Она полностью приготовилась к отъезду. Собрала свои неправедно приобретенные драгоценности, необходимую одежду, собственные драгоценности. И ей оставалось только ждать. Это было самое трудное из того, что ей приходилось делать.
Наконец Джорджи услышала тихий свист и распахнула дверь.
— О, ты отыскал его? — шепотом спросила она. — Где оно было?
Нед прошел в каморку и запер за собой дверь.
— Она была спрятана в своего рода сейфе в книжном шкафу, — сказал он. — Найти ее было довольно просто, но я дьявольски измучился, пытаясь открыть сам сейф. А ты справишься с замком?
— Посмотрим. — Джорджиана поставила шкатулку на стол и, сведя брови, рассматривала замок. Затем достала шпильку из зачесанных в пучок локонов и вставила ее в замок.
Нед, прислонившись к стене и сложив на груди руки, наблюдал за ней. Она прикусила кончик языка и, сосредоточенно хмурясь, старалась открыть замок. Когда засунутая в замок шпилька сломалась, Джорджи тихо выругалась, а Нед, несмотря на напряжение, усмехнулся. Это выругался разбойник, но ни в коем случае не настоящая леди.
Джорджи вынула другую шпильку и снова занялась замком. Мелкие капли пота выступили на ее лбу. Пару раз она вытирала руки об юбку. И тут раздался щелчок.
— Доконала тебя, мерзавец. — Джорджи одарила Неда лучезарной улыбкой. — Повезло.
— Прекрасно! Давай вынем завещание, и я отнесу шкатулку туда, откуда взял. — Он поднял крышку и вынул лежавший сверху лист бумаги.
— Это оно? — нетерпеливо требовала Джорджиана. — Дай мне посмотреть.
— Терпение, детка, — шутливо сказал Нед, положив листок на стол и разгладив его. — Почему бы нам вместе не посмотреть на него?
— Я сгораю от нетерпения, — сказала Джорджиана, наклоняясь над документом.
— Кто бы сомневался. — Нед поцеловал Джорджи в макушку и перегнулся через нее, чтобы самому прочитать завещание.
Внушительного вида красная печать — свидетельство нотариуса — врезалась в толстый лист бумаги. Они оба молча прочитали его, затем Нед выпрямился и коротко сказал:
— Кажется, все правильно. Положи его куда-нибудь, а я отнесу обратно шкатулку.
— Позволь мне посмотреть, что там есть еще, — попросила Джорджиана, доставая остальные бумаги. Она вынула лежавший под бумагами на дне шкатулки футляр.
— Я так и знала, что он не поместит их в банк, — сказала она, открывая футляр.
Неда ослепил блеск драгоценных камней, лежавших на черном бархате.
— Они великолепны, — тихо сказал он.
— Бриллианты семьи Кэри. — Джорджиана вынула ожерелье, и камни переливались в ее руке. — Селби позволил мне взять все остальные драгоценности моей матери, но эти оставил себе. Он сказал, что здесь у меня не будет повода носить их, и, кроме того, они слишком дорого стоят, чтобы хранить у себя. Якобы он положит их в банк и отдаст мне в день моей свадьбы, в чем я очень сомневаюсь, — добавила она с грустной улыбкой.
— Чем скорее мы спрячем их в безопасное место, тем лучше, — заметил Нед. Он положил бумаги в шкатулку и закрыл ее. — Встретимся у конюшни через пятнадцать минут.
Казалось, он решил полостью взять на себя проведение этого дела, подумала Джорджиана, укладывая бриллианты в потайной мешочек, хитроумно пришитый к ее накидке, в котором уже лежали неправедно добытые сокровища. Она подумала, нравится ли ей это, и решила, что ничего не имеет против. По крайней мере в данный момент. Раньше она не допустила бы такого, но теперь, когда столкнулась с реальностью, поняла, что не могла бы совершить это одна, без чьей-то помощи.
Джорджи опустила завещание во внутренний карман жакета, поближе к сердцу, взяла мешочек, завернулась в толстую накидку с капюшоном, погасила лампу и крадучись спустилась с чердака.
В доме было темно, но ее глаза уже привыкли к темноте, когда она ступила на лестницу, ведущую вниз, в кухню. Здесь царил полный непроницаемый мрак, и, спускаясь, Джорджи была вынуждена держаться за стену. В кухне в плите горел огонь, и она зашагала более уверенно. Неожиданно дверь кладовки распахнулась.
— Лорд Аллентон только что вышел, миледи, — сообщил Джейкобс. — Сюда в любую минуту придут слуги. Вам лучше поторопиться.
Джорджиана прижала руку к груди, к своему бешено бьющемуся сердцу.
— Ты так меня напугал, Джейкобс.
— Простите, леди Джорджи. Но не думали же вы, что я не выйду проводить вас?
— Полагаю, что думала, — призналась она, подошла к нему и поцеловала в щеку. — Спасибо, друг мой.
— А теперь уезжайте, — сказал он покраснев. — Я думаю, с лордом Аллентоном вы будете в безопасности.
— Я тоже так думаю. — Она поспешила к двери. — А Колин проведет нас по дальним тропам?
— Да, они еще завалены снегом, но он считает, что вы все равно доберетесь до матушки Джейкобс. Сегодня он проехал по этому пути на телеге с запряженным быком и пропахал дорогу плугом.
— Что бы я делала без вас обоих? — Она послала ему воздушный поцелуй. — Когда я поселюсь в имении Аллентона, вы оба приедете ко мне в гости, не правда ли?
— Леди Джорджи, можете на нас положиться, — заявил он с довольной улыбкой. — Я очень рад это слышать. Кажется, он хороший человек, этот виконт.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказала Джорджи и вышла в предутренний жестокий мороз.
Во дворе стояли Нед и Колин, притоптывая, чтобы не замерзнуть. Лошади с попонами под седлами беспокойно переступали копытами по покрытым снегом булыжникам, которыми был вымощен двор.
— А вот и вы наконец, — воскликнул Нед, когда вышла Джорджи. — Поспешим, нам надо уехать отсюда до того, как начнет светать. — Он взял ее саквояж, передал Колину, и тот привязал его позади седла Афины. — Садитесь.
Быстро проверив подпругу и длину стремени, Нед поднял Джорджи и усадил в седло.
Нед вскочил на Мага, который вздрогнул от тяжести всадника и вскинул голову, как бы решая, не стоит ли пожаловаться. Нед успокоил его, погладив по шее и что-то прошептав в настороженное ухо. Колин сел на крупного пони и повел их через задние ворота в поле, покрытое глубокими сугробами. По периметру поля вилась расчищенная узкая дорожка, и Нед немного отстал, показывая Джорджи, чтобы она ехала между ним и Колином. Ехать было тяжело, дорожки оказались едва проходимы и очень узки. Взошло солнце, и снег ослепительно засверкал в его лучах. Колин спешился и надел шоры на глаза лошадей, чтобы защитить их от яркого света, но у всадников не было такой защиты, они ехали почти вслепую, со слезящимися от мороза глазами. Они проехали несколько часов, не встретив ни одного человека, и наконец Колин молча указал вперед, на маленький домик, из трубы которого клубился дымок.
— Мы еще не отъехали достаточно далеко от Селби, чтобы останавливаться, — сказал Нед, ехавший позади Джорджи.
— Не беспокойтесь, это домик бабушки Колина, — объяснила Джорджи. — Она ожидает нас. Или, вернее, ожидала меня. Полагаю, Селби даже не подозревает о ее существовании. Следует дать отдых лошадям, и днем нас никто не должен видеть. Мы проведем здесь весь день и часть ночи и тронемся в путь завтра до рассвета, прежде чем нас кто-нибудь увидит.
Это было вполне разумно, и Нед не возражал против предложения погреться. Ведь они не так уж и торопились. Их единственной целью было избавиться от Селби.
Бабушка Колина была, как и все ее соотечественники нортумберлендцы, неразговорчивой женщиной. Она оказала Джорджи довольно теплый прием, но искоса поглядывала на Неда, пока внук не шепнул ей что-то, после чего она удостоила его кивком, что он счел признанием, поманила в кухню к столу и угостила густой, подслащенной медом кашей.
Колин поел и куда-то ушел, а старушка вышла покормить кур и собрать яйца. Джорджиана зевнула.
— Чувствую себя так, будто не спала дня два. По правде говоря, если подумать, то так и было.
— А сейчас нам предоставляется такая возможность. — Нед со вдохом удовлетворения оттолкнул от стола свой стул. — Нам обоим это не помешало бы. Вопрос в том — где? — Он немного растерянно оглядел кухню. — Ты можешь занять кресло-качалку у камина, а я устроюсь на скамье.
— Я уверена: у матушки Джейкобс найдется что-нибудь получше, — сказала Джорджи. Она сняла с крючка свою накидку, висевшую у камина, и вышла в садик, через который добралась до курятника. Минут через десять она вернулась с сияющими глазами и раскрасневшимися от холода щеками.
— Наверху. — Джорджи указала на лестницу в углу кухни. — Там, где яблоки. Матушка Джейкобс говорит, там для меня есть кровать и достаточно стеганых одеял, чтобы устроить ложе на полу, если, конечно, мы не слишком привередливы, — добавила она со смехом. — Я заверила ее, что не привередливы.
— Сейчас я уснул бы и на гвоздях, — сказал Нед, направляясь к лестнице. — Пойдем, Джорджи, ты первая.
Он уступил ей дорогу, и она поднялась по лестнице, а он поощрительно подталкивал ее сзади. Нед поднялся следом за ней в круглую комнату, где пахло зимними яблоками и соломой, в которой они лежали.
Джорджиана, дрожа от холода, стащила с ног дорожные сапоги, сняла жакет и юбку и, в одной нижней юбке нырнув в постель, свернулась калачиком под толстым стеганым одеялом.
— Скорее, — поторопила она, гостеприимно откидывая край одеяла, — холодно.
Нед не тратил времени. Он разделся до рубашки и нижних штанов и скользнул к ней под одеяло. Им было тесно, но Джорджи прижималась всем своим небольшим телом к нему, наслаждаясь его теплотой. Затем она положила голову ему на плечо, и ее глаза непроизвольно закрылись. Нед смотрел, как она засыпает, и чувствовал, как расслабляется ее тело в его объятиях. Он улыбнулся и смахнул рыжий локон, щекотавший его подбородок.
Уже близился вечер, когда Нед проснулся от того, что у него онемела рука под тяжестью лежавшей на ней Джорджи. Он старался не разбудить ее, но как только потянул руку, она зашевелилась и протестующе вздохнула.
— Прости, дорогая, но у меня рука онемела, — пробормотал Нед, отодвигая ее от себя. — Вот так лучше. — Он облегченно вздохнул и потряс рукой. — Как ты себя чувствуешь?
— Еще не разобралась, — сказала Джорджи, пытаясь сесть и прикрываясь одеялом. — Нос у меня ничего не чувствует. — Она потерла нос ладонью. — Но в общем мне тепло.
— Ложись на бок, — сказал Нед, пытаясь повернуть ее так, чтобы не соскользнуло одеяло. — Вот так лучше. — Он прижался к ее спине, нащупывая руками мягкие округлости грудей. — Намного лучше, — прошептал он.
Спустя минуту Джорджиана сказала:
— А мы подумали, что сделаем после того, как заверим завещание у нотариуса в Олнуике?
— Видишь ли, мы не едем в Олнуик, — сказал Нед, дыша ей в затылок.
Джорджи напряглась, стараясь повернуться.
— Конечно, едем. Это самое важное, что мы должны сделать. Причем сразу же.
— Нет, — мягко возразил Нед, — не это самое важное.
Джорджиана боролась с ним и победила, прижавшись к его груди. Она лежала на нем и гневно смотрела на него своими зелеными глазами, уже не замечая холода.
— Это мой план. И мы сделаем так, как я задумала.
Нед покачал головой, отвечая улыбкой на ее возмущенный взгляд. Он отвел от ее лица волосы и подложил руку ей под голову.
— Любовь моя, прежде всего я собираюсь жениться на тебе. А потом мы заверим завещание и поместим в надежное место.
— Гретна-Грин, ты хочешь сказать? — искренне изумилась Джорджи.
— Ни минуты не откладывая, — заявил Нед. — Мне жаль, если у тебя более романтические представления о ганноверской площади Святого Георгия и обо всем этом свадебном представлении. Однако это, очевидно, единственный выход, если мы не хотим ждать шесть месяцев до твоего совершеннолетия, и нам не потребуется разрешение Селби. И я, честно говоря, не думаю, что мы можем позволить себе это.
— Нет, конечно, я не мечтаю о пышной свадьбе, — сказала Джорджи, и негодование исчезло из ее глаз. — Как раз об этом я и не думала. В любом случае трудно вообразить что-то более романтичное, чем свадьба, на которой кузнец венчает над наковальней. Как же умно ты придумал. И как чудесно звучит: «Виконтесса Аллентон».
Нед взял в ладони ее лицо. Рыжие локоны рассыпались по плечам, и он страстно поцеловал ее.
— Как ты думаешь, сумеем мы снять одежду, не вылезая из-под одеяла? — поинтересовался он, задирая ее нижнюю юбку и нащупывая завязки панталон.
— О, думаю, вместе мы сможем все!