В офисе закусочной сидели Отэм, Бобби Джо и Элла. Отэм с тревогой поглядывала на них, обеспокоенная тем, что ее действия могут рикошетом причинить им обоим вред. Она рассказала Бобби почти обо всем, однако до сих пор он выступал лишь посредником между ней и Дугласом. Элла была просто женщиной, с которой Отэм познакомилась, – но кто мог предугадать, какой оборот события примут впоследствии? Если Дуглас узнает, что они гораздо глубже замешаны во всем этом деле, он вполне способен навсегда закрыть для Бобби юридическую практику в Эдисонвилле и испортить жизнь Элле и ее семье. Каким-то образом ей нужно будет держать их в тени.
Отэм смотрела на темную жидкость в кофейной чашке и с беспокойством в голосе рассказывала о встрече с Осборном:
– Это был просто какой-то дурной сон, кошмар наяву. Безумие. Говорили о рыбках, щенках, бюстгальтерах, любовнице… Совершенно не понимаю, почему он согласился на встречу. Он хотел говорить обо мне, и его совершенно не интересовало обсуждение аренды дома.
Боб посмотрел на нее с мальчишеской глуповатой улыбкой:
– Отэм, я просто строил из себя продувного адвоката. Я не устраивал встречу с Дугласом. Он видел нас с тобой в клубе и потом позвонил мне в офис – хотел знать о тебе все: кто ты такая, зачем приехала в город, откуда ты, замужем или нет. Особенно, как мне показалось, интересовался твоим семейным положением. Он сам велел мне устроить эту встречу. Извини, Отэм. Я должен был рассказать об этом.
– Да, – подтвердила она. – Непременно должен был.
Теперь Отэм поняла. Дуглас увидел ее и решил прибавить приехавшую в город женщину к своей коллекции. То, что она придумала, было простейшим решением, если его хорошенько обмозговать.
– Я, кажется, на самом деле очаровала его, – пробормотала она. – Я ему кое-что сказала. Еще не знаю как он на все это отреагирует. Если он позвонит, когда меня не будет, делайте все так, как мы договорились. Вы ничего не знаете, кроме того, что я хочу открыть магазин готового платья. – Отэм посмотрела на Эллу. – Я сказала ему, что мы подружки. Если он спросит, то мы познакомились здесь, в закусочной. Больше тебе ничего не известно. – Она помолчала. – Он рассказал мне о ссуде, которую ты брала несколько лет назад в банке. Он утвердил ее, хотя дела в городе шли плохо и это был значительный риск. Что-то не похоже на человека, о котором я столько слышала, как, впрочем, и на человека, с которым я сегодня беседовала. Он холодный как лед.
– Разумеется, – сказала Элла, нехорошо усмехнувшись. – Он совершенно не сомневался, что банк получит назад свои деньги. Этот подонок не делал ни мне, ни кому-либо другому никаких одолжений в те дни. Он ведь знал, что если бы закусочная прогорела, то я всегда могла вернуться в один из его притонов торговать своей задницей.
– Вот теперь это больше похоже на человека, которого мы все знаем и любим. – Отэм поставила свою чашку на стол и встала с кресла. – Я должна идти. Через несколько часов встречаю самолет Ллойда, а мне еще нужно обежать черт знает сколько магазинов.
– Можно мне с тобой? – усмехнувшись, спросил Боб.
– Нет, деточка. Это вечеринка для взрослых.
Она улыбнулась Элле, взяла Боба за воротник и потащила его с собой. Они вышли из закусочной и подходили к своим машинам, как вдруг Отэм остановилась и очень серьезно посмотрела на Боба:
– Впредь никогда ничего не скрывай от меня, Боб. Я прощу, если у тебя что-то не получится или ты ошибешься, но я оторву тебе сам знаешь что, если ты еще раз хоть что-нибудь от меня скроешь.
Он кивнул, и на лице его появилось то детское выражение, которое Отэм уже видела.
Отэм как-то сникла. Боб был хорошей частью ее прошлого. Той частью, которую она любила вспоминать. Она вдруг схватила Боба за плечо и внимательно осмотрела его лицо в поисках шрама, который, возможно, остался от коробки с завтраком. Но никакого шрама не было. Его кожа была молодой и ровной.
– Черт, – сказал он, когда Отэм отпустила его. – На минуту мне показалось, что эта чокнутая девчонка Мак-Эван хочет меня поцеловать.
Отэм засмеялась, встала на цыпочки и поцеловала его в губы. То, что Боб был здесь, каким-то образом успокаивало Отэм. Лишь одно маленькое сомнение глодало ее. Она повторяла себе, что это вздор, но никак не могла от него избавиться.
– Я надеюсь, что могу доверять тебе, Боб.
Он удивленно посмотрел на нее:
– А какие у тебя могут быть сомнения?
– Ты знаешь все. Ты мог бы рассказать Дугласу то, что тебе известно. У него больше денег, чем у меня.
– А ты пошла бы к нему?
– Нет.
– Отчего же нет?
– Мы горцы. Мы держимся вместе.
– Правильно, – сказал он. – Я амбициозен, но никогда не пойду против земляка. Такое просто никогда не делается.
Она кивнула и притронулась к его щеке:
– Мы сегодня оба допустили ошибки. Извини, Боб.
В фюзеляже серебристого реактивного самолет; «Лиэ» появилось отверстие, и из него вышел Ллойд. Когда он шел к ней, Отэм почувствовала, как на нее накатывает теплая волна. Две недели? Они показались такими долгими!… Ей захотелось побежать навстречу, упасть к нему в руки и болтать всякий вздор, обнимать его и прижиматься к его крупному телу. Она попыталась успокоиться, но по мере того, как Ллойд приближался, это желание все росло. И когда он улыбнулся, мягкий радостный смех слетел с ее губ, и Отэм кинулась в его раскрытые объятия, выбив из рук чемодан.
Ллойд потерял равновесие, зашатался, держа ее в руках, и разразился удивленным смехом.
– Моя непредсказуемая дорогая! Спасибо, родная. Мне как раз это и нужно. – Он внимательно посмотрел на нее. – Как у тебя дела?
– Отлично.
Он повернулся и поднял свой чемодан.
– Где твоя машина?
Голос его был настороженным. Ллойд, как бы в нетерпении, взял чемодан в другую руку, и Отэм, повернувшись, повела его из частного сектора аэропорта к своей машине. Когда они подошли к «хонде», она достала из сумочки ключи и протянула ему:
– Хочешь повести?
Он переводил взгляд с машины на Отэм:
– Вести вот это? Думаю, что я даже не сумею залезть в нее. Мне казалось, что ты собираешься купить новую машину.
– Она и есть новая, для меня.
– Я это представлял себе несколько иначе.
– Знаю. Она безобразна, но как раз подходит для Эдисонвилла, к тому же дешевая.
Ллойд бросил чемодан на заднее сиденье и взял ключи.
– Ладно, скряга. Я поведу, показывай дорогу.
Она села рядом, улыбаясь тому, как он, такой большой, скрючился за рулем. Рассказав, как ехать в гостиницу, Отэм попыталась втянуть его в разговор на общие темы, однако Ллойд был необычно молчалив и отвечал как-то рассеянно.
Время от времени она бросала взгляд на его профиль. Должно быть, Ллойда занимала какая-нибудь проблема личного характера. Отэм достаточно долго была членом Совета директоров «Мэрфи» и знала, что дела компании никогда не шли лучше, чем сейчас. Сеть его магазинов уже охватывала всю страну и постоянно расширялась. Еще лет десять, и он будет на самом верху, вместе с «Сиэрз» и «Джей Си Пенни». Видимо, дело в дочери, Линди. У Ллойда были несколько старомодные представления о разводе. Если у Линди сложности с замужеством, то его это неизбежно расстроит. Он до безумия любил Линди и своего внука. Какие бы трудности у них ни возникали, он всегда находил способ решить их.
– С Линди все в порядке?
Ллойд посмотрел на нее, словно сквозь туман.
– Да. А что?
Она пожала плечами:
– Просто спросила.
Он остановил «хонду» перед входом в гостиницу.
– Я свяжусь со своими людьми здесь, чтобы они достали какое-нибудь другое средство передвижения. Я не намерен ездить в этом проклятом детском автомобильчике целых три дня!
– Хорошо, злюка.
Ллойд выкарабкался из машины, расправил плечи и отдал ключи ожидающему швейцару.
– Посмотри, может, сумеешь их потерять.
Он оказывал ей знаки внимания, но с таким же рассеянным видом, как и по пути в гостиницу. Подойдя к их номеру, достал ключ и отпер дверь.
Отэм вошла в комнату и повернулась к нему лицом, уперев руки в бока:
– Будь любезен сказать мне, что происходит. Я не какая-нибудь девочка по вызову, которую ты заказал на три дня, Ллойд. Я – Отэм. Сью Энн Корбетт, партнер, деловая женщина. А такой поворот дела мне не нравится. Если ты приехал, чтобы просто трахнуться, то эту проблему решить очень легко. Я возвращаюсь в Эдисонвилл, а ты вызови себе шлюху. Если тебя что-то беспокоит, то скажи мне. Может, я смогу помочь.
– Единственно, что меня беспокоит, – это ты, детка. – Ллойд бросил чемодан на пол, обнял ее, опустил руки ей на бедра и рывком крепко прижал к себе. Потом поцеловал долгим, прожигающим насквозь поцелуем. Еле слышно постанывая, он поднял ее на руки и отнес на кровать.
Когда она была с Ллойдом, это случалось мгновенно: какое-то всеобъемлющее чувство охватывало низ живота, и что-то происходило с ее телом – оно все раскрывалось, делалось влажным и податливым. Отэм забыла о стычке, забыла о черной кружевной штучке. Освободившись от одежды, она села на кровати. Когда Ллойд снял трусы, она запустила пальцы в его чудесный мех на груди, провела руками по его упругим бедрам и притянула его к себе, чувствуя, как он вздрагивает от прикосновения ее губ. Он взял обеими руками ее голову, секунду смотрел на нее, затем из его губ вырвался хриплый стон, и он поднял девушку за подмышки. Отэм заглянула в его зеленые глаза, затуманенные желанием, и он вошел в нее. Это был Ллойд, но это был не тот Ллойд, которого она знала. Он слишком пылко, слишком жадно приник к ее телу. Грубый – и в то же время не грубый. Нежный – и одновременно не нежный.
Она пригибала его голову, пока не коснулась его губ.
– Я обожаю тебя. Из-за тебя мне нравится быть женщиной.
Отэм натянула через голову черную комбинацию, разгладила ее на бедрах и вытянулась на кровати рядом с Ллойдом. Волосы его были влажными после душа, вокруг талии было обернуто полотенце. Он облокотился на подушку и курил новую трубку, во всяком случае, не ту, которой она колотила о стол.
Отэм дотронулась до ямочки на его подбородке.
– Как ты вообще здесь бреешься?
– Очень осторожно.
Она наклонилась и дотронулась языком до углубления.
– Ты был таким нетерпеливым. Можно подумать, что неделями не видел женщину.
– Две недели.
– Правда? Почему?
– Слишком занят.
– Нет времени для секса? Это не похоже на того Ллойда Мэрфи, которого я знаю.
– Правда.
– Теперь ты приехал.
Он посмотрел на нее со спокойной улыбкой.
– Я всегда приеду к моей рыжеголовой. – Ллойд сплел пальцы у нее на затылке. – А как ты, Отэм? Для тебя это тоже было две недели?
– Да. Мне не хотелось никого, кроме тебя, но я не ожидаю того же от тебя.
– И ты не будешь ревновать?
– Я этого не говорила. Ты выбрал неподходящее время для такого рода вопросов. Меня всегда охватывают собственнические чувства, после того как мы с тобой занимаемся любовью.
Его настроение вдруг переменилось. С лица исчезла напряженность, и он засмеялся:
– Что нового в краю сверчков? Ты встречалась с Осборном?
– Встречалась. Это было ужасно. Либо он вручит мне ключи от города, либо обмажет смолой и обваляет в перьях. Стоило мне с ним встретиться, и все годы твоего обучения пошли коту под хвост. Боюсь, что я все провалила.
Отэм обвела пальцем его подбородок и подумала, как похожи эти два человека: оба крупного телосложения, подвижные, самонадеянные, эгоистичные. Было, впрочем, одно большое различие: Ллойд настойчиво добивался своего, однако он никогда не опустился бы до убийства.
Отэм отодвинулась от него, вспомнив ощущение, которое она испытала в офисе Дугласа. Слово «замужество» было брошено ею сгоряча, чтобы раззадорить его, но она знала, что это была бы окончательная победа. Семейная честь, которую он так высоко ценил, его дом, его святыня осквернены его же собственной женой. Это дало бы ей доступ к документам в подвале, среди которых хранятся все остальные семейные тайны, охраняемые столь же тщательно, как Форт-Нокс.
Она искоса посмотрела на Ллойда:
– Что бы ты сказал, если бы я вышла замуж за Дугласа Осборна?
Он резко повернул голову на подушке и изумленно поглядел на нее:
– Ты шутишь.
Отэм кивнула и проказливо усмехнулась:
– Шучу.
Ллойд погрыз мундштук трубки и скептически посмотрел на нее:
– Ты же не станешь, правда?
– Я ведь сказала тебе, встреча прошла ни к черту. Я даже не удержалась от колкости: заявила, что он слишком стар, чтобы кого-нибудь еще трахать. Не удивлюсь, если, вернувшись, найду свои чемоданы у выезда из города. Окажусь выставленной. Вышибленной под зад из самого большого городка на Земле. С родины винокуренного завода Осборна.
Похохатывая, Ллойд спустил с постели ноги и подошел к своему чемодану. Через минуту он вернулся с маленькой бархатной коробочкой, взял руку Отэм и надел кольцо с изумрудом, окруженным бриллиантами, на палец рядом с обручальным колечком.
– С днем рождения, милая.
– Ага. День рождения.
Она почувствовала, как комок подкатил к горлу от его заботливости. Ей исполнилось двадцать восемь лет, но она совсем забыла об этом, потому что была слишком занята.
– Совсем забыла, – прошептала она. – Забыла свой день рождения. – Отэм с благодарностью посмотрела на него. – Оно очень красивое, Ллойд. Ты тоже.
Он наклонился и чмокнул ее в губы.
– Надень что-нибудь зеленое, чтобы сочеталось с кольцом, и я отведу тебя обедать.
Их столик стоял в затененном углу ресторана, разговор шел легкий и пустячный. Ллойд в твидовом костюме кремового цвета выглядел сногсшибательно. У Отэм с собой не было ничего зеленого в тон кольцу, поэтому она надела белое платье, которое, по мнению Ллойда, придавало ее виду нечто ангельское. Официант уносил пустые бокалы и приносил полные, она прикладывалась к ним, покуда ее речь не стала медленной и протяжной. Ллойд подшучивал и передразнивал ее, но она знала, что ему нравится ее акцент. Очаровательно освежающий, как он однажды выразился.
Они давным-давно покончили с обедом, как вдруг Ллойд поднял тему о Бобе Прокторе, а потом умолк и внимательно слушал, когда Отэм рассказывала о том, как выросла с Бобом, и о школьной драке.
– Забавно, что мы встретились с ним в Эдисонвилле. Он еще желторотый, но у него есть хватка. На самом деле он очень смышленый, когда не старается произвести на меня впечатление. Я вот думаю, не забрать ли его потом в Сан-Франциско. С твоей помощью я могла бы пристроить парня в хорошую фирму. Ты как думаешь?
– Я думаю, что ты должна все бросить к чертовой матери и вернуться в Сан-Франциско.
Его ответ был настолько неожиданным и неуместным, что она растерялась.
– Я не прошу тебя забыть о Дугласе, но есть другие пути, чтобы решить этот вопрос. Мы наймем лучшее сыскное агентство в Сан-Франциско. Мы сумеем раскопать все, что тебя интересует, и гораздо быстрее. Ты пробыла в Эдисонвилле две недели и не узнала ничего существенного. Продвигаясь такими темпами, тебе потребуются месяцы.
– Ллойд, я не тупица какая-нибудь. Примерно год назад я уже нанимала частных сыщиков. Я просила их не задавать слишком много вопросов, чтобы не насторожить Дугласа, но за братьями они следили два месяца. Ничего.
– Человек способен вести себя хорошо в течение нескольких месяцев, Отэм. Твоя встреча с Дугласом прошла плохо по той причине, что ты не способна вести с ним дело на профессиональном уровне. Ты привносишь сюда слишком много личного и эмоционального. Давай лучше я натравлю на него несколько хороших специалистов.
Она покачала головой:
– Сейчас мое положение позволяет мне вращаться в тех кругах, где не сможет детектив. Я могу задавать вопросы, и это будет выглядеть просто сплетничанием. Ты не знаешь этих людей так, как их знаю я. Если ты пошлешь сюда чужака, который будет повсюду совать нос, то их рты захлопнутся, словно стальные капканы.
Ллойд недовольно нахмурился и бросил салфетку на стол.
– Я несколько лет ждал, когда ты станешь свободна, годами ждал, когда ты повзрослеешь. Сейчас ты свободна и почти взрослая, а я по-прежнему жду. Я хочу, чтобы ты была со мной. Не на следующей неделе и не через месяц, а сейчас. Либо ты возвращаешься в Сан-Франциско, либо не возвращаешься вообще. Во всяком случае, ко мне.
Отэм вздрогнула всем телом, словно от жгучего удара, и покачала головой:
– Нечестно. Ты поступаешь очень нечестно. Ты знал, что это может занять несколько месяцев. Почему же такая резкая перемена?
Он встал из-за стола и посмотрел на нее с решительным и упрямым выражением:
– Полагаю, что об этом нам следует побеседовать в номере.
– Нет, – сказала она твердо. – Я полагаю, что мы должны побеседовать об этом здесь и сейчас.
– Ты достаточно долго все делала по-своему, радость моя. Теперь пришло время делать по-своему мне. Либо все будет так, как хочу я, либо не будет никак.
Отэм по его голосу знала, что, сколько бы она его сейчас ни убеждала, он не переменит своего решения. На протяжении последних семи лет Ллойд был для нее путеводной звездой, и Отэм почувствовала, что всю ее изнутри начинает сковывать какой-то холод. Скольких людей ей еще придется потерять, пока все это кончится?
Она посмотрела на него через стол и сказала с грустью в голосе:
– Я не люблю одиночества. Я его ненавижу. И я не хочу терять тебя, но мне придется с этим смириться.
Ни один мускул не дрогнул на его лице. Тогда она встала из-за стола.
– Прощай, Ллойд. Надеюсь, что ты благополучно долетишь до дома. Я буду думать о тебе.