— Краска.
— Плакаты.
— Краска.
— Плакаты.
— Да уймитесь вы, черти. Сцепились в семь часов утра в субботу! Детишки-то рядом, телевизор смотрят. Какой такой пример вы им подаете? Рази ж нельзя хоть пять минут без драки обойтись? — Хрустик протопал в спальню девочек с двумя чашками дымящегося кофе в руках. — Ну, нынче по какой причине шум?
Миранда взяла у него белую керамическую чашку и изобразила восторг, вдохнув бодрящий аромат немилосердно крепкого напитка Хрустика.
— Броди думает, что мы должны перекрасить комнаты, а я считаю, что у нас нет на это времени. Я говорю, что мы должны налепить кое-где плакаты, а основные усилия сосредоточить на создании уюта в детских комнатах и тому подобном.
— Но послушай, Рэнди, эти комнаты не красили с тех пор, как ты еще в школе училась, — заявил Броди, упрямо сунув руки в карманы.
— Аж с тех пор, неужели? — Она поднесла чашку к губам. — Вот это да, прямо поражаюсь, что еще краска осталась. По-моему, она давным-давно должна была осыпаться.
Хрустик крякнул и с решительным стуком опустил чашку Броди на ближайшую тумбочку.
— Броди тоже кое в чем прав, миссис Сайкс. Тут немало придется потрудиться.
Броди кивнул, лукаво глядя на Миранду.
— Опять же, тут столько работенки, что и в неделю не справиться.
Миранда поджала губы и произнесла поверх края чашки:
— А что я говорила? — Она одарила Хрустика широкой улыбкой: — Значит, мы должны принять мой план?
— Не-а, мэм. — Помахав рукой, он стал пятиться к двери. — Ничего не слышал, ничего не знаю. И не подумаю даже встревать между супружниками. Ихние дела — это ихние дела.
— Вот старый пройдоха, — крикнул Броди в спину повару, когда тот выскользнул за дверь. — Ну, ладно, послушай, Миранда. По-моему, не стоит и приниматься за работу, если не собираешься сделать ее хорошо. Я попрошу Джексона забрать детей на весь день, чтобы мы смогли провернуть максимум дел. А потом слетаю в город, куплю хорошей белой быстросохнущей краски и…
— Ой, батюшки, это ж новый рекорд! — Миранда выгнула запястье и с великолепно разыгранным потрясением уставилась на часы.
— Что такое? — Он по привычке ощетинился, только в данный момент еще не был уверен, от чего, собственно, защищается.
— Прошло целых десять часов с тех пор, как ты уверял меня, что мы сможем вместе принимать решения и что ты больше не станешь улаживать все проблемы по своему усмотрению.
Он стиснул зубы и вонзил в нее прищуренный взгляд.
Но не возразил. Да и что он мог возразить? Она была права на сто процентов.
— Впрочем, из этих десяти часов восемь мы проспали, а я не могу быть уверенной в том, что происходит в твоих снах.
Плутовская улыбка смягчила уголки его напряженного рта. Он шагнул вперед и, склонившись к ее уху, произнес деланно низким зловещим голосом:
— Уж поверь мне, Рэнди, чем бы мы ни занимались в моих снах, мы делали это… вместе.
Чашка у нее в руках дрогнула — достаточно, чтобы выдать ее с головой. На какой-то миг атмосфера между ними буквально заискрила сексуальными разрядами, но постепенно напряжение спало. Слишком многое еще стояло между ними, чтобы они могли прямо сейчас свернуть на этот путь. Это понимал даже Броди.
Издав полувздох-полустон разочарования, он выпрямился и потянулся за чашкой, дожидавшейся его на тумбочке. Он понимал, что не может произнести то, что мечтает услышать Миранда, но черт его побери, если он не покажет ей, что готов идти на компромиссы.
— А что бы предложила ты, Рэнди?
Она заморгала, но, справившись с удивлением, задумчиво обвела глазами комнату.
— Та-ак, посмотрим. Комнату девочек можно было бы оформить в одном стиле — ну, там, сказки, котята и все такое.
— Сказки? — Он отхлебнул горчайшую черную жидкость Хрустика. — Котята?
— Вот именно. Сначала можно наклеить плакаты, а потом подобрать веселенькие занавески с оборками, пушистые покрывала на кровати… Ну, и парочку кукол. — Она щелкнула пальцами. — Истинно девчачья комната.
— А как насчет лошадей? — спросил он, с трудом сдерживая порыв тут же напрочь отвергнуть предложения Миранды.
— Что насчет лошадей?
— Ну, знаешь ли, лошадей девочки тоже любят, разве нет? Можно было бы остановиться на конской теме.
Миранда задумалась, подперев щеку пальцем.
— Думаю, Грейс и Кэти еще не в том возрасте, когда девчонки сходят с ума по лошадям. Кроме того, может создаться впечатление, что мы подталкиваем их пойти по нашим стопам.
— Ага. Но все равно, сказки… — Он покачал головой. — А что, если пони?
— А что, если единороги?
Он скрипнул зубами. Единороги. Нет, представить только, она предлагает украсить одну из комнат ранчо «Круг С» единорогами!
Она медленно потягивала кофе и ждала, не сводя с него огромных зеленых глаз.
Даже не глядя на нее, он ощущал, как поднимается и опускается ее грудь, обтянутая мягкой желтой тканью футболки. Он чуть ли не физически чувствовал, как кончики его пальцев скользят по ее талии вниз, к изгибу крутых бедер, к ее теплой плоти… До него доносился нежный аромат ее волос, ее кожи… Лишь железная воля да твердая уверенность в том, что он напугает Миранду и подтолкнет к бегству, удерживала Броди. Будь его воля, он сию же секунду схватил бы ее в свои объятья и целовал, пока не перехватит дыхание.
— Броди? — Ее голос вырвал его из густого чувственного тумана.
— Мм? — Он прильнул к чашке, в надежде, что кофе прояснит его мысли.
— Как же насчет единорогов?
— Еди… — он опустил чашку. — Ах, да. Ладно, для девчонок — единороги.
— Решено, — улыбнулась она.
— Но для Буббы, — улыбнулся в ответ он, — никаких там щенков с клоунскими физиономиями и зонтиками или динозавриков на велосипедах!
— Ну, что ты, конечно. Достаточно провести с Буббой пять минут, чтобы понять, что ты — его кумир. Он же тебя боготворит. Было бы преступлением украсить его комнату каким-нибудь другим мотивом, кроме ковбойского.
Броди вглядывался в крошечные пузырьки на поверхности кофе, а его губы сами собой растянулись в ухмылке.
— К тому же к этому стилю как нельзя лучше подойдет двухъярусная кровать, которую мы для него купим.
Он вскинулся:
— Двухъярусная кровать?
— Вот именно. У каждого мальчика должна быть такая.
— С какой это стати?
— Ну, во-первых, это продемонстрирует миссис Битл, что ты думаешь о будущем Буббы: например, когда он осенью пойдет в школу, то наверняка подружится с кем-нибудь и захочет пригласить друга в гости, на ночь.
— По мне, так это пустая трата времени, Рэнди. У меня не было ничего подобного. И я никогда не приводил к себе друга с ночевкой.
— И полюбуйся, в какую дружелюбную и приветливую личность ты вырос!
На скулах Броди заиграли желваки.
Миранда скрестила на груди руки, склонила голову набок и ответила ему таким же упорным, но одновременно и озорным взглядом.
Он едва заметно наклонил голову.
— А ты и вправду думаешь, что Бубба меня боготворит?
— Как малыш своего любимого игрушечного медвежонка.
От такого сравнения он заморгал, пнул кончиком ботинка ножку тумбочки и наконец сказал:
— Отлично. Купим эту чертову двухъярусную кровать.
От глухих, протяжных грозовых раскатов заскрипели рамы большого окна в спальне Миранды. В начале десятого на дворе уже стояла кромешная полуночная мгла.
Грейс и Кэти взвизгнули, покрепче прижимаясь друг к другу под цветастым покрывалом на широченной постели.
Миранда взбила подушки под обеими белокурыми головками, наслаждаясь этими несколькими минутами покоя рядом с девчушками перед тем, как вернуться на помощь Броди. Голосом тихим и певучим, словно мурлыкала колыбельную, она прошептала:
— Бояться нечего, куколки, это всего лишь летняя гроза.
Как бы в противовес ее словам утешения, внезапный разрыв молнии осветил окно пронзительно яркой вспышкой. Краешком глаза Миранда уловила какое-то движение в проеме двери, но, обернувшись, ничего не увидела.
Она поправила покрывало и, решив отвлечь внимание девочек от грозы, спросила:
— Вы хорошо провели время у дяди Джексона, пока мы с Броди занимались делами?
Грейс кивнула.
— Он смешной! — заявила Кэти и сморщила носик, как любопытный зайчонок.
Миранда повторила ее движение, а потом прижалась носом к носу Кэти.
— Я тоже думаю, что дядя очень смешной.
Кэти захихикала.
— А еще он хороший.
— Но все равно не такой хороший, как ты, — поспешила добавить Грейс.
Миранда, улыбаясь, погладила щечку девочки.
— Ты такая хорошая, что разрешила нам сегодня поспать здесь. — Грейс поуютнее устроилась на пуховом матрасе. Ее пшеничные ровные пряди смешались на подушке с золотистыми кудряшками сестры.
Миранда, прижав ладонь к груди, вспоминала, есть ли у нее платок в кармане джинсов. Потом шмыгнула носом и смахнула нависшие на ресницах слезы. Сознанием она понимала, что не должна так сильно привязываться к этим детям. А что, если у них с Броди ничего не выйдет? Тогда она потеряет не только любимого мужа, но и этих детей, которые завладели ее сердцем так, как она и представить себе не могла.
Кривая молния снова перерезала ночное черное небо.
У двери что-то определенно маячило. На этот раз Миранда всмотрелась повнимательнее. Еще один оглушающий пушечный разряд грома — и Бубба перепрыгнул через порог спальни. За стеклами очков глаза его казались громадными и круглыми.
Он схватился за косяк двери, как утопающий за сломанную мачту, и моргнул, уставившись на Миранду.
Она успела стереть с лица понимающую ухмылку.
— Пришел посмотреть, как тут девочки, да, Бубба?
Мальчик со всхлипом втянул воздух, а потом задышал коротко и часто.
По его глазам она видела, как он лихорадочно соображал, после чего наконец решительно сжал губы, поправил очки и выпрямился, оторвавшись от двери.
— Да, мэм. Пришел проверить.
— Вот и хорошо. — Она поднялась с постели. — Мне как раз нужно возвращаться, помочь Броди собрать твою новую кровать, а я волновалась за девочек. Ну, как их оставить тут одних? Ты далеко, через весь коридор, в их комнате, да и мы будем внизу работать.
Его взгляд метнулся к огромной, приглашающей в свое уютное тепло кровати.
— Понимаю, что слишком многого прошу, но… не мог бы ты остаться с девочками? — Она провела ладонью по мягкой подушке, лежавшей рядом с девочками.
Он скривил рот и опустил глаза на свои босые ноги.
— Я вовсе и не испугался.
— Я это знаю, — отозвалась она с такой искренностью, на какую способен только человек, щадящий чувства любимого человека.
— Я уже не ребенок.
— Ну, разумеется, нет!
Трр-рах! Молния и гром, объединив усилия, ударили вместе с необузданной силой дикого жеребца.
Проблеск светлых волос, легкий ветерок, взлет покрывала — и Миранда поняла, что Бубба предпочел переночевать сегодня в этой огромной постели.
Она поплотнее укрыла детей, наклонилась, чтобы поцеловать в лоб Кэти и Грейс.
— Спокойной ночи, горошинки.
— Спокойной ночи, Рэнди, — ангельским хором прозвучал в ее ушах их ответ.
Она остановилась около Буббы. Ей хотелось что-нибудь сказать ему, но она пока не знала, на что уже можно осмелиться.
— Спасибо, что взял на себя заботу о девочках.
— Ничего, — шепнул он.
— Не забудь положить очки на тумбочку. Спокойной ночи… Бубба.
Она уже было выпрямилась, но в этот миг промедления успела заметить мягкий блеск в его глазах и услышала быстрый ответ, такой тихий, что она бы и не уловила его, если бы не была так близко:
— Спокойной ночи, Рэнди.
— Спокойной ночи, — только и смогла выдавить Миранда — и прикоснулась легким поцелуем к его лбу. А потом распрямилась и выскользнула из комнаты.
Уже кое-что, думала она. Днем Броди, а теперь и Бубба. Это переполняло ее восторгом и ужасом одновременно. Что, если она шагает к очередному своему страшному краху? Что, если детей все же не удастся усыновить? Что, если, несмотря на все его разговоры о переменах, Броди все-таки не сумеет ни измениться, ни простить ей ту боль, которую она причинила ему своим бегством?
Что ж, единственный способ все выяснить, решила Миранда, — ковать железо, пока оно горячо. То есть ей следует немедленно отправиться в комнату Буббы и собрать вместе с Броди детскую кровать, попытавшись таким образом сложить в одно целое не только новую мебель, но и их отношения.
— Вставьте штырь «А» в отверстие «Б». — Тонкий листок с инструкцией хрустнул в пальцах Миранды. Она подняла глаза от простого рисунка на неуклюжую громадную конструкцию, которую собирал Броди. — Да нет же, нет. Отверстие «Б». Отверстие Б! — Она ткнула пальцем в бумагу. — Ты что, букв не знаешь?
Он скептически выгнул бровь, но оставил свое мнение при себе.
Где-то вдалеке слышались отголоски грома.
— По-моему, нам нужно сделать передышку. — Она поерзала, чтобы разогнать кровь. Сидение на почти до основания вытертом ковре вымотало из нее все душевные и физические силы.
Они принялись за эту работу — продавец в магазине божился, что с ней справится и ребенок, — в отличном настроении. И теперь всего лишь одно недостающее сочленение отделяло их от завершения этого кошмара, где было все — и крики, и нелицеприятные прозвища, и хлопанье дверьми, и даже долгие отлучки по очереди каждого из них — охладиться.
Она посмотрела на новенькие часы в форме подковы, уже нашедшие свое место на стене.
— Господи, почти двенадцать. Нельзя ли хоть немножко поспать, а доделать все завтра?
— Нет, нельзя. — Он осторожно провел пальцем по неровному куску дерева. — Утром нужно заняться плакатами, собрать весь упаковочный мусор и успеть с детьми в церковь к одиннадцати.
— В церковь? — застонала она. — Нет, Броди, у меня не хватит сил.
— Мы собираемся пойти в церковь, а не построить ее. — Высунув от усилия кончик языка, он вогнал последний штырь во втулку рамы кровати. — Много ли на это нужно сил?
— Масса. — Она откинулась назад. — Ты что, шутишь? Любезничать с каждым изнывающим от любопытства знакомым… то есть со всей нашей общиной! Да плюс еще объяснять, почему это я не участвую в благотворительном празднике мороженого или не предлагаю свои услуги для загородной поездки школьников или…
— А если ты не пойдешь… — он стукнул ребром ладони по упрямому штырю, и тот неожиданно с лязгом встал на место, — то церковная община расскажет об этом всему городу, а из города слухи пойдут кругами дальше… пока не доберутся, например, до твоих родителей.
— Это шантаж, — буркнула она.
— Это просто жизнь на Затерянной Реке, — возразил Броди, проверяя результаты своей работы.
Она закусила губу и надулась, не сумев найти подходящей колкости для ответа.
— Ну, вот. — Он подергал севший в гнездо штырь. — Ну, как твое мнение?
— Боже, кажется, все, Броди!
— Ну, еще нужно завернуть все болты, положить матрасы… но, можно сказать, основная работа действительно закончена.
— Очень вовремя. — Миранда вскочила с пола. Схватив один из поставленных к стене узких матрасов, она положила его на нижнюю раму только что собранной кровати.
— Что это ты делаешь? — сморщив нос, спросил он, наблюдая за ее борьбой с матрасом.
— Устраиваю себе местечко поудобнее, чем этот чертов лысый ковер, — ответила она.
Бледно-голубой матрас шлепнулся в каркас нижней кровати наподобие огромной рыбины. Балки основания дрогнули и успокоились.
— Рэнди, чтобы этой штуковиной можно было пользоваться, мне еще нужно затянуть все болты.
— Ой, что ты так сильно переживаешь? — Она отмахнулась от его предупреждения и свернулась комочком на матрасе, поглаживая ладонями прохладную шероховатую ткань.
Перевернувшись на спину, Миранда положила голову на матрас, раскинула руки и блаженно потянулась:
— А-а-а! Вот видишь? Ничего не случилось.
Кровать, как будто услышав ее, покачнулась — совсем чуть-чуть, почти незаметно.
— Рэнди, слезь-ка лучше с нее. — Броди шагнул к ней.
— Не могу.
— Ну же, Рэнди, пора вставать.
— Я не могу встать, — пробормотала она.
— С чего бы это?
Миранда приподняла голову и выглянула из своего уютного гнездышка.
— Такого еще не было, — хихикнула она. — Чтобы ты выгонял меня из постели.
— Очень смешно, — с каменным, как у истукана, лицом проговорил он. — А теперь давай-ка, марш с кровати.
Она снова откинула голову на матрас и закрыла глаза.
— Я не в силах даже пошевельнуться. Ну почему я должна вставать?
— Потому, — мягко отозвался он.
До нее донесся шорох его джинсов. Кровать скрипнула и закачалась. Миранда почувствовала тепло его дыхания, когда он опустился рядом с ней на колени и шепнул:
— Это небезопасно.
Она пыталась унять дрожь, от которой ее кожа покрылась миллионами крошечных мурашек. Но не могла остановить потока мелькающих в ее сознании образов. Рука Броди на ее щеке; его тело, распростертое рядом с ней; его губы, с нежностью целующие ее шею, плечи, ноющие от желания соски — а потом снова возвращающиеся к ее губам. В самом деле, оставаться здесь с Броди небезопасно. Совсем небезопасно.
Но она не могла вот так просто встать и уйти. Она не осмеливалась повернуться к нему лицом, не могла позволить ему увидеть в ее глазах то, что была сейчас не в силах скрыть: что она по-прежнему любит и желает его.
А что, если она притворится спящей? Может, тогда он уйдет? Миранда сосредоточилась на том, чтобы дышать глубоко и ровно.
Он потряс ее за плечо.
— Мне тебя очень жаль, Рэнди, но раз уж ты так сильно хочешь спать, то тебе лучше пойти к себе.
К себе? То есть в ту постель, где уже устроились трое ребятишек? Она отвернулась.
— Ну, дай мне остаться здесь, Броди, — изобразила она сонное бормотание. — Почему мне нельзя поспать тут?
Матрас прогнулся, когда Броди придвинулся к ней поближе.
— Устроим, так сказать, вечеринку с ночевкой?
— Ммм… — Она зажмурилась так сильно, что защипало под веками.
— Ну, ладно. Почему бы и нет. Но только при одном условии.
Она оторвала щеку от голого матраса, но голову к Броди так и не повернула:
— Что за условие?
Он склонился еще ближе, так, что его губы защекотали ухо Миранды, и прошептал:
— Я буду сверху.
Миранда втянула полную грудь воздуха — даже голова закружилась. А затем медленно выдохнула, собираясь с силами для ответа.
— В смысле — на верхней постели?
Он провел пальцем по ее спине.
— Как скажешь, Рэнди.
Она старалась убедить себя, что в ней говорит усталость и что при других обстоятельствах она и не подумала бы сделать то, что собиралась сделать сейчас. А еще она говорила себе, что она отъявленная лгунья.
Миранда повернулась к нему и прикоснулась к его щеке. Ее пальцы запутались в светлых прядях, упавших ей на лицо, когда он склонился над ней.
— Я не знаю, что сказать, Броди.
— Тогда не будем говорить.
Он осторожно опустился на узкую постель, стараясь не придавить Миранду своим телом. Затем, притянув ее поближе, крепко обхватил одной ногой ноги жены.
Нервно облизнув губы, Миранда подумала, хватит ли ей сил сказать Броди, что эта его идея не из лучших. Его рот прильнул к ее губам.
Если в ней и оставались еще какие-то силы, то и они растаяли в теплой нежности этого поцелуя.
Все, что она так любила в Броди: аромат его кожи, его волосы, мощь его мускулистого тела, всегда такого нежного рядом с ее собственным, по-женски мягким, податливым, — охватило ее и окружило порабощающей чувственной волной.
Он раздвинул языком ее губы — пробуя на вкус, дразня, заставляя их отозваться на его ласку.
Ей хотелось чувствовать больше, делать больше, ощутить его обнаженным рядом с ней, на ней, внутри ее.
— Да! — простонала она. — Да, да!
Он покрыл легчайшими поцелуями ее умоляющие губы, линию подбородка, спустился к шее.
Дрогнувшими пальцами она вцепилась в футболку и вытащила ее из джинсов. Если не удастся стащить ее через голову, решила она, когда Броди приник губами к ямочке у нее на горле, то она просто-напросто разорвет эту проклятую штуковину пополам.
Их пальцы встретились у края футболки, и Броди откатился в сторону, чтобы дать ей возможность поднять руки.
Кровать с жалобным скрипом накренилась.
Броди весь напрягся, лишь глазами повел в сторону Миранды. Ни один из них не смел пошевелиться.
— Наверное, нам лучше… — прошептал он, как будто от громкого звука кровать могла рассыпаться. И кивком показал, что им бы лучше было встать.
Кровать накренилась еще сильнее.
— Ага, думаю, больше ничего не остается. — Миранда ждала, чтобы он начал первым.
Броди медленно сдвигался к краю, пока не опустил одну ногу на пол. Потом приподнял Миранду и помог ей перевернуться на бок. Наконец ее ноги тоже оказались на полу.
— На счет «три», — сказал он, — скатываемся отсюда.
Она кивнула. Кровать ответила угрожающей дрожью.
— Раз. — Темноту за окном внезапно осветила молния.
Миранда уперлась пяткой в пол.
— Два. — От раската грома вздрогнули стены и закряхтели все балки старого дома.
Миранда стиснула руку Броди, чтобы он смог высвободить ее из-под верхней части кровати, если такая необходимость все же возникнет.
— Три!
Миранда скатилась с кровати и упала прямиком в объятия Броди.
Деревянная конструкция позади них неуверенно закачалась наподобие комика в образе подвыпившего гуляки, когда тот, пошатываясь на полусогнутых ногах, оглашает округу скрипучими невнятными звуками. Однако несколько секунд спустя, поразмыслив, кровать все же затихла.
Миранда вздохнула и вырвалась из обхвативших ее сильных рук. Склонив голову, сосредоточенно уставилась на концы его ботинок — и сделала шаг назад.
— Похоже, у мебели здравого смысла больше, чем у нас. Если бы не эта кровать, мы бы ни за что сами не остановились.
Его пальцы сошлись на ее локте.
— Рэнди, нам и не нужно останавливаться. Нас ведь ждет огромная широченная кровать там, в…
Она вскинула голову.
— В которой спят трое ребятишек. Да, кстати, ты мне напомнил, нужно пойти взглянуть, как они там. Ты сможешь без меня закончить работу? Завтра я все тут уберу и наклею плакаты. — Не в силах взглянуть ему в глаза, она быстро повернулась к двери и прошептала: — Спокойной ночи, Броди.
Уже на полпути к своей спальне она услышала быстрый удар, резкий скрип — и наконец грохот рухнувших перекладин кровати, а следом и шлепок матраса.
— Чертова кровать, — процедил Броди.
Миранда грустно улыбнулась. В их совместной с Броди жизни крайне редко случалось, чтобы она точно знала, что испытывает ее муж. Но сейчас был как раз такой случай.