Она покачала головой.
- Очень хорошо. Но Эдлин, графиня Джэггер, вряд ли разумно мерить всех мужчин одним аршином.
Вот как! Он рассердился?! До этого Хью казался ей таким бесстрастным, а сейчас, увидев, как он недовольно поджал губы, Эдлин восторжествовала. Все мужчины одинаковы - они словно маленькие мальчики, которые требуют еще не заслуженного ими уважения. Она положила его голову к себе на колени, так, как будто он был одним из ее сыновей, Паркеном или Алленом, и сказала:
- Ну вот. Выпей-ка это.
Он обиженно оттолкнул кружку и, помолчав, произнес:
- А ты не хочешь узнать, почему я отказался отправиться в вашу больницу?
- Если тебе так хочется, то расскажи, - неохотно уступила она.
- Потому что я всегда знал, что ты единственная, кто сможет вылечить меня.
Он положил свою ладонь поверх ее руки, крепко прижав ее к гладкой поверхности кружки. Мозоли его оказались такими жесткими, что даже царапали ее нежную кожу. Она почувствовала, как он круговыми движениями поглаживает пальцами ее руку.
Голос его зазвучал проникновенно:
- Даже когда смерть стояла совсем рядом, я слышал твой голос и чувствовал, как твоя сила переходит в меня и не отпускает в тот холодный мир, куда я уже почти ушел.
- Так ты меня слышал? - У нее перехватило дыхание.
- Только поэтому я и пил отвратительные снадобья, терпел, когда на мою рану накладывали компрессы из сорняков, ел каши и прятался под грудой старых тряпок, как только кто-нибудь приближался к этой хижине. - Он взял ее руку с кружкой, поднес к губам и стал пить, являя полное послушание. - Потому что все это велела делать мне ты.
Она состроила гримасу, от изумления утратив контроль над собой. Он слышал ее?! Слушал? Когда?!
- Что-то не так? - спросил он. - Ты выглядишь так, словно разгрызла жука.
- Я... - она судорожно искала какую-нибудь подходящую отговорку. - Ах, это тонизирующее питье отвратительно пахнет! - Конечно, не Бог весть что, но все лучше, чем глупо молчать.
- На вкус оно еще хуже, - справедливо заметил Хью. Он кончил пить и наконец выпустил ее руку. Задумавшись, он спросил: - Тебя выкинули из твоих владений совсем без ничего? Тебя вместе с твоими детьми?
- Да. - Ей очень хотелось уйти, но прежде она должна была выяснить кое-что еще. - Когда ты чувствовал приближение смерти, ты понимал, о чем я с тобой говорила?
- Это неважно. - Он отмахнулся от ее вопроса, не проявив ни малейшего любопытства. Ему, видите ли, это было неважно. - Сколько у тебя детей?
- Два мальчика, - ответила она и настойчиво заявила: - А я думаю, что это важно.
- Ты так думаешь? - Он внимательно и чуть насмешливо посмотрел на нее и взялся рукой за подбородок. - Как интересно!
Ради всех святых, Эдлин вовсе не собиралась привлекать его внимание к этому! Получилось как-то неудачно, и она попыталась исправить ошибку:
- Наверное, это действительно неважно. - Тут она нерешительно улыбнулась. - У меня два сына, Паркен и Аллен. Я не знала, что делать, когда пришли солдаты принца и вытолкали нас на улицу, не разрешив взять с собой ничего. У нас осталась только та одежда, что была на нас в тот момент.
- Значит, солдаты принца... - задумчиво протянул он. - Они причинили тебе какой-нибудь вред?
- Ты имеешь в виду, не изнасиловали ли они меня? - О, Боже, как неохотно она вспоминала тот страшный день! - Нет. Командир отряда имел строгое предписание, и он следовал ему. Хотя держался при этом крайне надменно и насмехался над нами, толкнув меня в грязь и отправив туда же все, что хоть чем-то напоминало о графе Робине. - И она стояла там, среди груды флагов и гобеленов с гербами лорда Джэггера, держа мальчиков за руки. - Он сделал все, чтобы подготовить замок для нового лорда.
- Для кого?
- Я до сих пор не слышала, чтобы кто-то получил в награду замок Джэггер.
- Я знаю, кому он точно не даст его в награду, - сказал Хью.
- Кому? - довольно безучастно спросила она.
- Любому из лордов, который сейчас поддерживает де Монфора. - Внезапно ему захотелось еще тонизирующего напитка. - Дай мне чего-нибудь, что прочистит глотку.
Она обрадовалась перемене темы и охотно помогла Хью улечься на подушке. Прихватив тряпкой глиняный горшок, греющийся на печи, она поставила его на стол и подняла крышку. Пряный запах трав распространился в воздухе, но примешивался еще какой-то запах. Мясо?
Хью, поводя носом, удивленно поднял голову.
- Что это?
- Бульон, - сказала она с победной усмешкой. - Уортон поймал в капкан кролика и приготовил тушеное мясо.
Он вытянул шею, чтобы получше разглядеть, но это ему не удалось. Когда она налила варево в миску и принесла ему, он недоуменно заглянул туда.
- А где же мясо?
Она его прекрасно поняла.
- Тебе еще нельзя есть мясо кусками. Твой желудок еще очень слаб, ты опять заболеешь.
- Глупости! Я изголодался на этой каше, которую ты в меня впихивала.
- Я рада, что могу покормить тебя хоть этим. - Она опустила ложку в бульон. - Так ты будешь есть или нет?
Ему хотелось накричать на нее.
Ему хотелось съесть все до последней капли.
Он выбрал лучшее.
Когда она закончила кормить его, то сказала:
- Это большой грех - не поделиться с другими пищей, которой Бог благословляет нас. Остальным живущим в монастыре тоже, думаю, хочется мяса. Но я вряд ли смогу объявить всем, что это я поймала в капкан кролика, пока бродила по королевскому лесу в поисках трав.
- А разве этого не может сказать им Уортон?
- Да на него и так смотрят с подозрением. Нельзя сказать, что по монастырю не слоняются разные бродяги, но твой Уортон слишком уж груб. и этим выделяется из прочих. Видят его только на рассвете или в сумерках, что тоже не вызывает большого доверия.
Ей нравилось, как Хью ел - споро, но при этом смакуя каждую каплю, не зачерпывая из горшка до тех пор, пока не оближет всю ложку.
- Но он не хочет, чтобы его узнали и поэтому не появляется днем. Все вместе это выглядит странно.