— Боюсь, он еще не умеет вести себя на званых обедах.
Лидия, воспользовавшись паузой, спросила миссис Ставринидис о каких-то общих знакомых. Та разразилась довольно бессвязным монологом, но тут дверь открылась. Джинни подняла глаза.
В дверях стоял Филип.
Филип безо всякого интереса оглядел Ставринидисов и посмотрел на Джинни. Когда он увидел ее платье, у него перехватило дыхание. Глубокий вырез полуприкрывал ее грудь, и его пальцы чуть задрожали, он словно вновь ощутил прикосновение к этой соблазнительной плоти. И поспешил опустить глаза.
— Добрый вечер! — приветствовал он всех сразу и подошел к Джинни. Встав сзади и облокотившись на спинку диванчика, он ласково тронул ее обнаженное плечо и почувствовал, как она вся напряглась под ласкающими движениями его пальцев. Она так же хотела его прикосновений, как он хотел прикоснуться к ней. И так ли уж важно, что она была любовницей Креона?
Да, важно. Для него — очень важно. Но даже это не могло погасить желание.
Решив поразмыслить об этом позже, Филип безо всякого успеха попытался сосредоточиться на рассказе миссис Ставринидис. Если он немедленно не возьмет себя в руки, Джинни догадается, как сильно она волнует его. А она не должна знать это. Пожалуй, он и сам не хотел этого знать.
Глава четвертая
— Прекрати! — прошептал Филип, покрывая поцелуями щеку Джинни.
Прекратить что? Она не поняла. Его теплое дыхание, касаясь ее кожи, волновало ее, не давало сосредоточиться.
— Это не смешно, — прошипел Филип, — все считают, что мы любовники, а ты никак не реагируешь.
Джинни повернулась к нему и встретилась с его сверкающим взглядом. Его черные глаза казались бездонными и звали утонуть в них навеки.
— Джинни, давай сходим посмотрим, как там малыши, пока Джейсон не пришел. — И Лидия повернулась к миссис Ставринидис: — Вы не возражаете?
— Конечно, нет.
Джинни торопливо поднялась с дивана.
Потом, когда они достаточно отошли от гостиной, она сказала:
— Спасибо, помощь подоспела вовремя.
Лидия вздохнула:
— Я и сама была не прочь сбежать. Долго выносить Ставринидисов мне не под силу. А тут еще Филип так странно себя ведет.
— Почему странно?
— Единственное, что он позволяет себе в обществе, — это поцеловать женщину в щечку. А сегодня он прямо не может от тебя оторваться.
Значит, обычно Филип не демонстрирует на публике своих чувств? Выходит, для нее он сделал исключение. Почему? Очевидно, чтобы убедить Ставринидисов в том, что она его любовница. Что ж, пожалуй, она могла бы ему помочь. Недобрая улыбка тронула ее губы.
— Что это у тебя на уме? — неуверенно спросила Лидия.
— Просто думаю, как дать твоему брату то, чего ему хочется, — откровенно сказала Джинни.
Придя в детскую, они убедились, что дети спят, и вернулись к гостям.
Не успели они переступить порог, как раздался голос Филипа:
— Почему так долго?
— Прости, — виновато отозвалась Джинни и поспешила к нему. Она едва сдержала довольную улыбку, поймав его подозрительный взгляд.
Устроившись за его спиной на диване так, чтоб она могла коснуться Филипа, а он ее — нет, Джинни нежно промурлыкала:
— Каждая минута вдали от тебя кажется мне вечностью!
Кажется, так поется в старинном романсе. Она почувствовала, как дрожат его плечи от сдерживаемого смеха. Ему, стало быть, весело? Посмотрим, не развеселится ли он еще больше к концу вечера.
Протянув руку, она погладила его по щеке. Ему, наверное, приходится бриться дважды в день, чтобы не смахивать на пирата.
И ее воображение живо нарисовало такую картину: Филип с короткой черной бородкой, в свободной белой рубашке с широкими рукавами и тугими манжетами. Он стоит на палубе пиратского корабля, и ветер треплет его волосы.
Но тут ее грезы были неожиданно прерваны. Филип схватил ее руку и положил, не отпуская, на свое плечо.
— А как вам понравилась Греция? — весьма нелюбезно поинтересовалась миссис Ставринидис, взбешенная этим, на ее взгляд, совершенно аморальным поведением.
— Чудесно! — Джинни одарила ее небрежной улыбкой, разглаживая воротничок белой рубашки Филипа. — Просто чудесно.
— О, Джейсон, вот, наконец, и ты! — с очевидным облегчением произнесла миссис Ставринидис, увидев хозяина дома.
Воспользовавшись тем, что все повернулись к Джейсону, Филип быстро шепнул Джинни:
— Ни к чему так откровенно!
Джинни невинно посмотрела на него, словно не понимая, о чем это он.
— Мы тут познакомились с твоей очаровательной гостьей, Джейсон, — сказал мистер Ставринидис. — Она как раз рассказывала нам, что она думает о Греции.
Джейсон взглянул на него как на человека, сморозившего страшную глупость.
— И о греках, — не удержалась Джинни. Какое право имеет этот старый индюк корчить из себя жертву, когда во всем виноват его драгоценный сынок!
— Я просто умираю с голоду, — поспешил Филип прервать неловкое молчание. — Обед уже готов?
— Да, мы только ждали Джейсона, — отозвалась Лидия.
— Естественно, черт возьми, что вы ждали меня. Это мой дом! — Джейсон резко развернулся и направился в столовую. Остальные последовали за ним.
— О чем вы задумались, мисс Элтон? — спросил мистер Ставринидис.
Наградой за любопытство был свирепый взгляд его жены.
— О высокомерии, — честно ответила Джинни. — Я думала, сколько времени человека держат в чистилище за этот грех.