И на его дыхание. Он прокашлялся.
- Вы познакомились с семьей Чертвозьми?
- Только с его мамой Джорджем, вчера вечером.
- Тогда вы должны еще раз побывать на конюшне и познакомиться с Будьтынеладен, Прахпобери, Разразигром и остальными.
Она расхохоталась:
- Вы выдумываете эти имена, ваша светлость?
- Не я. Мортлин давал им эти имена, когда они рождались... и рождались... и рождались. Всего их было десять в последнем помете, и имена становились все... э... фантастичнее по мере их появления на свет. Правила приличия не позволяют мне произнести некоторые из них. - Сделав усилие, он снова перевел взгляд на рисунок. - Чья это собака?
Веселое выражение исчезло из ее глаз.
- Это мой пес, Пэтч.
Грусть, с которой она смотрела на рисунок, тронула Остина, и он спросил:
- А где же Пэтч сейчас?
- Он был слишком стар, чтобы выдержать путешествие в Англию. Я оставила его у людей, которые любят его. - Протянув руку, Элизабет с нежностью провела кончиком пальца по рисунку. - Мне было пять лет, когда родители подарили его мне. Пэтч был таким крохотным, но через несколько месяцев он стал больше меня. - Медленно отведя руку, она продолжала:
- Я ужасно по нему скучаю. И хотя его мне никто не заменит, я надеюсь, что когда-нибудь у меня снова будет собака.
Остин вернул ей рисунки.
- Они очень хороши, мисс Мэтьюз.
- Благодарю вас. - Элизабет склонила голову набок. - Знаете, ваша светлость, вы могли бы быть интересной моделью.
- Я?
- Да, именно вы. Ваше лицо... - Она замолчала и долго вглядывалась в него, склоняя голову то влево, то вправо.
- Так безобразно? - с притворным ужасом спросил он.
- Боже мой, нет, - заверила она. - У вас очень интересное лицо. В нем виден характер. Вы не будете против, если я нарисую вас?
- Конечно, нет.
"Очень интересное"? "Виден характер"? Остин не знал, хорошо это или плохо, но одно не вызывало сомнений: ее слова не были кокетством. Их никогда бы не произнесла, говоря о нем, светская женщина. По крайней мере казалось, что, когда дело касалось мужчин, мисс Мэтьюз была простодушной и бесхитростной.
"Трудно поверить. И чертовски сомнительно. Но скоро я узнаю, что она затеяла".
- Может быть, вы сядете под деревом? - спросила она, оглядываясь по сторонам. - Прислонитесь к стволу и устраивайтесь, чтобы вам было удобно.
Элизабет собрала свои принадлежности для рисования, и, несмотря на то что он чувствовал себя довольно глупо, Остин подчинился.
- Ну как? - спросил он, приняв естественную позу. Она опустилась перед ним на колени.
- Вы очень напряжены, ваша светлость. Попытайтесь расслабиться. Это вам не повредит, обещаю.
Остин уселся поудобнее и глубоко вздохнул.
- Вот так гораздо лучше. - Элизабет вглядывалась в его лицо. - А теперь прошу вас предаться воспоминаниям, мне это нужно.
- Предаться воспоминаниям?
Ее глаза весело блеснули.
- Да. Это американское выражение означает "вспомнить прошлое".
У него мелькнуло подозрение: уж не собирается ли она что-то у него выведать? Старательно сохраняя бесстрастное выражение лица, он спросил:
- А что бы вы хотели узнать?
- Да ничего, ваша светлость. Просто думайте, пока я рисую, о самом хорошем, что вспомните. Это поможет мне лучше уловить характерное выражение вашего лица.
- Понимаю.
Но Остин ничего не понимал. Любимое воспоминание? Он позировал для нескольких портретов, которые висели теперь в галерее Брэдфорд-Холла, и его ничего не просили делать, он только сидел неподвижно бесконечно долгое время. Он порылся в памяти, но не обнаружил никаких приятных воспоминаний.
- Наверняка у вас было какое-нибудь событие, о котором приятно вспомнить, ваша светлость.
Черт побери, не было никакого события! Но он не собирался ей в этом признаваться. Твердо решив раскопать в своей памяти счастливый эпизод, Остин погрузился в воспоминания, а Элизабет продолжала наблюдать за ним.
- Просто подумайте... и расслабьтесь, - тихо произнесла она.
Он отвел от нее взгляд и стал смотреть на Миста, щипавшего неподалеку траву. В его воображении возник Уильям... Уильям, ему тринадцать, он бежит за Остином в конюшни, а за старшими братьями, не отставая от них, торопится Роберт...
- Вы очень загадочно улыбаетесь, - заметила Элизабет. - Не поделитесь ли своими мыслями со мной?
Остин хотел было отказаться, но потом решил, что никакого вреда не будет, если он ей расскажет.
- Я вспоминаю о великом приключении, которое произошло со мной и моими братьями. - У него потеплело на душе, когда он живо представил себе тот день во всех подробностях. - Нам пришлось сбежать в конюшни, после того как мы организовали заговор против вредной гувернантки Каролины, чтобы заставить ее уйти. Мы пристроили над дверью ее комнаты бочонок с мукой и ведро воды, и когда она открыла дверь, от ее отчаянных воплей задрожали стены. Мы спрятались на сеновале и хохотали, пока чуть не задохнулись от смеха.
- Сколько лет вам было?
- Мне - четырнадцать, Уильяму - тринадцать, а Роберту - десять.
Воспоминания медленно таяли, как дым, уносимый легким бризом.
- А какими еще проделками вы, мальчики, занимались?
Другое воспоминание всплыло в памяти Остина, и он не удержался от смеха.