- Пожалуйста. - Она насмешливо взглянула на него. - Ваша светлость.
Остин сдержал усмешку, услышав в ее тоне ожидание, что он окажет ей такую же честь. Неужели она не понимала, насколько для нее неприлично даже намекать на то, что она может обращаться к нему иначе, чем "ваша светлость"? Такая фамильярность, такая интимность переходила всякие границы.
Интимность. Неожиданно ему захотелось услышать свое имя из ее уст.
- Некоторые зовут меня Брэдфорд.
- Брэдфорд, - медленно повторила она тихим хрипловатым голосом, от которого у него сжались зубы. А что же будет с ним, если она назовет его по имени?
- Только очень немногие называют меня по имени: Остин.
- Остин, - тихо повторила Элизабет, и горячая волна прокатилась по его телу. - Прекрасное имя. Сильное, властное, благородное. Очень вам подходит.
- Благодарю, - произнес он, захваченный врасплох не столько ее комплиментом, сколько приятной теплотой, пробежавшей по его спине. - Мои друзья называют меня Остином. Вы можете называть меня так же, если хотите.
В душе он застонал, пораженный своим невероятным предложением. Должно быть, он сходит с ума. Что, черт побери, подумают люди, услышав, как она называет его Остином? Он должен предупредить ее, чтобы она не называла его так в присутствии других - а только когда они будут наедине. Наедине. Вместе. Черт, он действительно сходит с ума!
- Что ж, благодарю вас... Остин. Итак, вы меня простили?
Он оторвался от своих мыслей.
- Простил?
- Да. За... мм... - Она бросила взгляд на его грязную одежду.
Он проследил за ее взглядом.
- Ах да. Мой костюм в крайне плачевном состоянии. Вы и в самом деле сожалеете?
Элизабет энергично закивала:
- О да!
- Обещаете больше никогда не делать такой пакости?
- Гм... Когда вы говорите "никогда", вы имеете в виду "больше никогда за всю жизнь"?
- В общем, да. Я имел в виду это.
- О Боже! - Она поджала губы, но ее глаза лукаво блестели. - Боюсь, что не смогу дать вам столь странного обещания.
- Понятно, - со вздохом уступил Остин. - Ну, в таком случае можете вы попытаться вести себя прилично то недолгое время, пока мы будем добираться до дома?
- О да, - с сияющей улыбкой согласилась Элизабет. - Это я могу обещать.
- Слава Богу. Тогда, полагаю, мне придется простить вас. Давайте вылезем из воды, пока совсем не замерзли. Повернувшись, он направился к берегу.
- Вы идете? - спросил он, когда она не тронулась с места.
- Хотела бы, но не могу, - ответила она, пытаясь сделать шаг. - Ноги увязли в грязи, а юбки такие тяжелые, что не приподнимешь. - Ямочки заиграли на ее щеках, словно подмигивая. - Как вы полагаете, не могла бы я просить вас о небольшой помощи?
Остин поднял глаза к небу.
- В прошлый раз, когда вы обращались ко мне с просьбой, дело кончилось тем, что я принял грязевую ванну. - Он строго посмотрел на нее. - Вы не забудете свое обещание вести себя прилично? Ведь я, как вы понимаете, могу и оставить вас здесь.
Элизабет прижала руку к сердцу:
- Обещаю.
Шлепая по воде, он направился к ней, бормоча критические замечания в адрес всего женского пола.
- Возьмите меня за шею.
Элизабет обхватила руками его шею, и он поднял ее, шатаясь под тяжестью ее веса и веса ее намокшей одежды. Струйки холодной воды сбегали с ее платья, а из ее сапожек выливалась грязь. Она положила голову на его плечо, и он весь напрягся - от близости ее мокрого тела, прижавшегося к его груди. Остин наклонил голову и вдохнул цветочный аромат ее волос. Черт, даже покрытая грязью, она все равно пахла сиренью!
На берегу он медленно опустил ее на землю, и ее тело влажно соскользнуло по нему. Она встала на ноги. Мокрая одежда облепила ее, обтягивая соблазнительные формы, и у него перехватило дыхание. Сквозь мокрую ткань были отчетливо видны отвердевшие соски, а ноги казались невероятно длинными. Боже, она неотразима! Даже покрытую грязью, он желал ее.
Все его тело ожило, а когда она попыталась отстраниться, он лишь еще крепче сжал ее талию. Ему казалось, что он еще никогда так не хотел поцеловать женщину. Несмотря на предупреждающие сигналы в его голове, он медленно потянулся к ее губам. Он должен еще раз ощутить их вкус... всего один только раз.
Она уперлась мокрыми локтями в его грудь:
- Что вы делаете?
- Собираюсь получить плату.
- За что?
- За мою испорченную одежду.
- Целуя меня?
- Конечно. Таков старинный и благородный английский обычай: один поцелуй за грязную рубашку и штаны. Разве никто не говорил вам о нем?
- Боюсь, такая тема не возникала.
- Зато теперь вы это знаете, и вам лучше всего заплатить Иначе вас ждет долговая тюрьма. Она подняла брови:
- Один поцелуй?
- Был бы счастлив осудить вас на два. На самом деле...
- О нет, - заторопилась она, - одного вполне достаточно.
- Ладно, раз вы настаиваете...
Остин притянул ее к себе, ее грудь прижалась к его груди, и он приник к ее губам.