У Келли были благородные намерения выполнить всю работу, как можно быстрее. Но планы срывались. Каждый раз, отрываясь от блокнота с записями или глядя в видоискатель фотоаппарата, она видела Риса. Он, постоянно ошивался где-то рядом, улыбаясь как школьник-переросток, влюбленный по уши.
Высокий парень из Техаса был чрезмерно красивым, если, конечно, красота может быть чрезмерной. У него было лицо кинозвезды, а телосложение – профессионального футболиста. К этому следовало добавить, приятные, чуть развязные манеры, которые напоминали ей о ее друзьях с канзасского ранчо. Но сейчас ей не требовался страстный поклонник, а было очевидно, что именно эту роль Рис и хотел играть.
Расстроенная Келли, вздохнула и присела на край кровати. Она не сделала и половины того, что запланировала на сегодня. И виноват в этом Рис. Конечно, его намерения были добрыми, и вел он себя вежливо, поступал как настоящий джентльмен: помогал ей носить оборудование для съемки, а также тяжелые ткани, краску, образцы обоев.
Да. Рис помогал ей. Но с другой стороны, он постоянно болтал, отвлекая ее, и заставляя переделывать все порой по три раза. Жаль, что Келли не могла просто наслаждаться вниманием красивого богатого парня. Редкая женщина сочла бы столь неподдельный интерес к себе утомительным.
К сожалению, Келли, – наверное, принадлежала к таким женщинам. Печальная правда заключалась в том, что ее сердце с болью сжималось каждый раз, когда блондин улыбался ей. Похоже, Нико передал ее своему приятелю-ковбою с таким безразличием, словно она была парой старых ботинок.
Келли не могла понять, почему от этих мыслей, ей так плохо и так больно. Она всхлипнула и закрыла лицо руками.
– О, дедушка Крис, – пробормотала она, рыдая. – Я зря поторопилась отказаться от брака, о котором мечтали вы с Дионом. – Она бросилась ничком на кровать. – Ты оказался прав. Нико был бы… – Что она говорит? Как можно жаловаться на то, что упущен шанс, выйти замуж за этого человека? Она ему настолько безразлична, что он с легкостью отдал ее своему другу. Надо не проливать слезы, а радоваться!
Так почему же она этого не делает?
– Нет, Келли! – воскликнула девушка. – Ты не будешь переживать из-за него. Он не заслуживает твоей любви. Он не добрый. Он холодный и мстительный! – Но разве он не был нежным прошлой ночью? Разве она не чувствовала… – Заткнись, ты, идиотка! – простонала она. – Ты устала и не можешь соображать. Ложись спать!
Келли не думала, что сможет заснуть, однако задремала. Потом что-то разбудило ее. Все вокруг было погружено в темноту, и она не могла понять, сколько времени спала. Дрожащими пальцами девушка взяла наручные часы с туалетного столика. Половина двенадцатого.
Она застонала, опускаясь на подушки. В прошлый раз, когда она смотрела на часы, было одиннадцать десять. Келли потерла рукой глаза, проклиная себя за то, что не может расслабиться и отдохнуть хотя бы час. Даже во сне ей не было покоя. Сейчас, например, приснился дедушка Крис. Его доброе лицо выглядело разочарованным. Он спросил, почему она лишила его желанного правнука, «маленького Стефана Кристоса Дионисия Вароса, благословенного, красивого ребенка, который соединил в себе кровь двух родов».
В полном отчаянии Келли откинула покрывало, не в силах спать, и взяла халат, лежащий в ногах. Надев его, она сунула ноги в мягкие тапочки и выбежала из комнаты. Ей требовался воздух – свежий, прохладный и бодрящий. Необходимо было забыть и сердитый выговор дедушки Криса, и слащавые ухаживания Риса, и холодное неуважение Нико.
Нико не плавал уже пару ночей, а сегодня ему нужно было снять напряжение. Лэндон и Рис наконец-то улеглись спать. Он был рад провести какое-то время в одиночестве, развеяться. Мило, конечно, что старые приятели заглянули к нему, но просто невозможно не замечать горячие ухаживания Риса, который буквально преследовал Келли. И не только это. Лэндон недалеко от него ушел, совершенно очарованный Зои. Эта парочка проводила много времени вместе. Они смеялись, болтали, подолгу гуляли.
Нико выругался. Можно подумать, что он оказался в волшебной стране, где людей мгновенно охватывает любовь.
Старые друзья превратились в совершенно невменяемых людей с горящими глазами. Даже после того, как Келли и Зои извинились и ушли к себе около десяти, мужчины продолжали сидеть, и на все лады хвалили дам Ангелис: какие они милые, красивые, нежные, яркие, забавные, чудесные и так далее, и тому подобное. Похоже, они заболевали.
Одно дело – видеть сияющего Риса, потому что это тому свойственно. Но Лэндон? Он был закоренелым холостяком и никогда особо не увлекался женщинами. Его легкомысленные и странные монологи, восхваляющие «крошку Зои», «миниатюрную Зои», были за пределами понимания Нико.
Вынужденный наблюдать за этой любовной лихорадкой, Нико понял, что этого достаточно, чтобы любой нормальный человек бросился прочь из дома. Впрочем, полночь – не лучшее время для бега по скалистым горам с воплями отчаяния. Он предпочел плавать, пока напряжение не спадет или пока он не утонет от переутомления.
Нико подошел к бассейну. На нем не было ничего, кроме обернутого вокруг бедер махрового полотенца. По привычке он посмотрел вверх, на окно Келли, и не увидел ничего, кроме темноты. Он пожал плечами. Она, должно быть, устала, ведь она работала сегодня двенадцать часов подряд – даже не спускалась ни к завтраку, ни к обеду. Но Рис, конечно, бегал туда-сюда, принося ей разные закуски. Нико не удивился бы, если бы она прибавила в весе целый фунт.
Он поморщился. Единственная цель прихода сюда – успокоиться, а не добавлять себе проблем, представляя, как и без того аппетитная мисс
Ангелис поправляется. Нико чертыхнулся. Может, он совсем сошел с ума?
Он развязал полотенце, потом замер и стал вглядываться в темноту за мостиком. Ему послышался какой-то звук. Может, сдавленный плач?
Кто-то в белом лежал на шезлонге, уткнувшись лицом в подушки.
Не нужно обладать выдающимся умом, чтобы догадаться, кто это. Большинство слуг уходили домой по вечерам, поэтому сейчас в особняке могли находиться только три женщины: экономка, Зои и Келли. Так как экономка была тучной дамой, а Зои очень хрупкой, следовал вывод: плакала Келли.
– Что за… – Завязав полотенце потуже, Нико направился к ней, не очень понимая, что он должен делать. Он не часто успокаивал плачущих женщин.
– Келли, – прошептал он, присев на корточки и кладя руку ей на плечо.
Она подскочила так, словно ее ударили.
– О боже!… – наполовину вскрикнула, наполовину всхлипнула Келли, повернувшись к нему. – Что… – она утерла слезы рукавом халата, – что…
ты хочешь?
– Я просто… – Нико показал на бассейн, – как раз собирался пойти поплавать, когда услышал, что ты…
Слово «плачешь» показалось ему слишком жестоким, и он, заменил его, на «здесь». Какое глупое объяснение! Он подавил очередное проклятие.
Она зашмыгала носом и посмотрела по сторонам в поисках заменителя носового платка. По какой-то непонятной причине сердце Нико сейчас было открыто для нее. И черт его побери, если он знал – по какой.
Нико поднял уголок своего полотенца.
– Вот. Можешь высморкаться. Она снова шмыгнула носом.
– Прошлой ночью я испачкала тебя кровью. – Девушка вытерла лицо рукавом своего халата, пробормотав: – Когда я уже научусь носить с собой платок?
– Что случилось, Келли? – спросил Нико. Он никогда не понимал женщин и этим ничем не отличался от миллионов других мужчин. Но сейчас ему очень хотелось узнать причину ее горя. – Ты больна?
Она выпрямилась и села, запахивая халат и обхватывая руками колени. Глядя куда-то вдаль, покачала головой.
– Я не больна, и ничего не случилось. Время от времени людям нужно поплакать.
– Мне не нужно, – возразил Нико.
– Я сказала «людям».
– А я кто, по-твоему? – спросил он с досадой.
– Я не знаю, кто вы, мистер Варос, но догадываюсь, что отец ваш был калькулятором, а мать – куском льда.
– Мило, – сказал он, – я пришел, чтобы помочь, а ты меня критикуешь.
Келли отвернулась и закусила губу. Нико понял, что она пытается сдержать слезы.
– Извини, – пробормотала она, посмотрев на него. Блеск на ее щеке выдал слезу, скатившуюся с ресниц, несмотря на все усилия. – Ты любишь все критиковать. Я не думала, что тебя это обидит. Это тихое замечание задело Нико. Вспомнились слова Риса, сказанные этим утром. Значит, она решила, что ей не нравится высокий, безжалостный брюнет… Безжалостный? Он вынужден был признать, что это, правда: поговаривали, что он становится безжалостным, когда сердится.
– Пожалуйста, уйди, – прошептала Келли.
– Рис сказал что-то не то, сделал что-то плохое?
– Нет, конечно, нет, – резко ответила она. – Мне просто… просто приснился плохой сон, и он меня расстроил.
– Сон? – Нико удивился. Ему почти никогда не снились сны, и, уж конечно, они не заставляли его плакать.
– Просто… просто дедушка Крис… Он очень злился по поводу… по поводу… – Голос не слушался ее. – В общем, нет свадьбы и… и нет правнука. Он был очень сердит.
Нико задумался. Ее страдания тронули его. Это было новое и удивительное чувство.
– Послушай, Келли, – мрачно сказал он, – твой дедушка любил тебя больше всех на свете. Кристос никогда бы не стал упрекать тебя за решение, которое ты приняла. И не нужно забивать этим голову.
Он погладил ее по голове. Девушка вздрогнула, и он отдернул руку, чувствуя себя паршиво.
Собственно, другой реакции ожидать и не следовало. Нико покашлял.
– Я тоже не виню тебя, – сказал он и поразился услышанному, однако, подумав, понял, что это действительно так. Осознание этого было не только ошеломляющим, но и на удивление успокаивающим. Ему надоело воевать с Келли. Он устал от вечного противостояния. Месть не приносила никакого удовлетворения. – Я был… – Нико нахмурился. – Сначала мне тоже не очень понравилась идея брака по сговору, – признался он, набравшись мужества.
– Я сам могу добиться женщины. – Он провел рукой по волосам и отвернулся от Келли. – Потом я увидел твою фотографию, – он посмотрел ей в лицо, пытаясь увидеть ее реакцию. – И согласился.
Она вздрогнула и крепче обхватила колени. Еще одна серебристая капелька скатилась по ее щеке. Он медленно продолжал:
– Мои родители женились, что называется, по любви. Но я не помню ничего, кроме скандалов. Мать бросила нас, когда я был еще совсем мальчишкой. После этого мой отец навсегда запретил мне произносить ее имя вслух. Вот тебе и брак по любви. Помня об этом, я пришел к выводу, что старые традиции не могут быть плохими и порой приносят больше пользы.
Еще одна слеза сбежала по щеке, но Келли оставалась безмолвной. Нико испытывал странное непреодолимое желание обнять ее и…
Он сжал зубы, чтобы сдержаться. Она уже дала понять, что думает по поводу его посягательств в темноте.
– Честно говоря, я не знаю, как правильно выбрать спутницу жизни, Келли, – признался он. – Очевидно, тебя брак по сговору не устраивал. Ты сделала то, что должна была. Что касается меня, я хочу иметь жену и детей. Видимо, соглашаясь на нашу свадьбу, я слишком торопился, решив обзавестись семьей немедленно. Не важно, как люди сходятся, но суть в том, что сближение требует времени. И труда. Может быть, все повернулось бы по-другому, если бы у нас было время узнать друг друга.
– Чья вина в том, что мы не встретились? – Ее голос был тихим, но далеко не спокойным.
– Моя, – признал Нико. – Это я отменял все встречи, отказывая себе… то есть, – поправился он, – отказывая нам в возможности встретиться, поговорить.
Фиаско он потерпел из-за своего же поведения. «Хорошо все спланировал, ты, эгоистичное животное!» – ругал он себя.
– Итак, – продолжал он, – теперь моя очередь просить прощения. Келли молчала.
– Извини, – сказал он тоном, который не допускал никакой фривольности или лжи. – Я заставил тебя пройти через сущий ад. Я сожалею об этом.
Его извинение повисло в воздухе. Келли выглядела смущенной. Черт возьми! Может, она не верит ему? А может, что еще хуже, ей безразличны его слова?
Казалось, вокруг них сгустился не туман, а напряжение и печаль.
– Для тебя твое решение было правильным. – Он заставил себя улыбнуться. – Я же решу, что правильно для меня. Как я выберу спутницу жизни, – и выберу ли ее вообще, – это моя проблема, Келли. Не упускай свой шанс на счастье, заботясь о том, что нужно мне, или твоему дедушке, или кому бы то ни было. У тебя своя жизнь.
Нико встал и поцеловал ее в макушку.
– Спокойной ночи, Келли, – пробормотал он. – Я знаю, ты найдешь то, что ищешь.
Келли сидела в шезлонге, как парализованная, точно в таком же положении, как ее оставил Нико. Пытаясь понять, что же все-таки сейчас произошло, она глубоко, прерывисто вздохнула.
Мог ли действительно Нико, это бесчувственное животное, извиниться за все свои оскорбления и издевательства? Что понудило его к этому? Он говорил от чистого сердца или был из тех мужчин, которые могли сказать что угодно, только бы женщина перестала плакать?
Она легла на спину и посмотрела в туманную темную высь. Что, если он говорил искренне? Что, если он действительно сожалеет? Слезы снова полились из глаз.
– Он поступил, как подобает, – пробормотала девушка, – попытался избавить меня от чувства вины. Значит, Нико, ты можешь быть нежным и внимательным.
И тут же Келли чуть не закричала от отчаяния. Доброта и сочувствие Нико причиняли еще больше боли, разрывали сердце, потому что теперь она окончательно поняла, что поспешный, панический отказ от свадьбы оттолкнул от нее действительно необыкновенного человека.
Она вспомнила его прощальные слова: «Я знаю, ты найдешь то, что ищешь». А что, если она уже нашла то, что искала? Что, если Нико, был ее настоящей любовью, а она по глупости отвергла его до того, как увидела эти дымчатые глаза и узнала вкус его поцелуев?
– Что, если? – шептала она, боясь правды. – Что, если?
Келли смеялась – и радовалась этому. Неужели уже прошло две недели с того времени, как она впервые перешагнула порог дома Николоса Вароса? За последние два дня Келли привыкла к постоянному присутствию Риса. Его щенячья преданность начала делать свое дело и сглаживать ее печаль. Ей нравились его остроты, и она находила приятным тягучий техасский говорок. Сколько времени она не смеялась?
Черт побери, Николоса Вароса! Сначала за его план отмщения, а теперь – за вежливое отчуждение. Он едва разговаривал с ней, постоянно был смущен и насторожен. Раз или два она видела, как он проходит по коридору, не глядя в ее сторону и кривя губы в сардонической усмешке.
Уж лучше бы продолжал издеваться! По крайней мере, тогда в его глазах горел огонь.
Он дружелюбно присоединялся ко всем в столовой, но его взгляд почти никогда не задерживался на ней.
Уставшая до изнеможения, Келли размяла шею и попыталась улучшить свое настроение. Рис из всех сил пытался рассмешить ее – и добился своего. Она покажет мистеру Холодному и Отстраненному Варосу, что ее нисколько не задевает его невнимание. Она почти закончила свою работу. Еще два или три дня – и будут готовы подсчеты и информация.
Келли опережала сроки, и радовалась этому. Тем временем Рис постоянно отвлекал ее от мыслей о беспокойном хозяине. За это она тоже была ему благодарна. Ничто так не поднимает настроение девушки, как красивый ухажер.
Еще один рабочий день подошел к концу, и Келли с Рисом занесли в ее комнату фотоаппарат и образцы материалов. Она потянулась, чтобы размять затекшие мышцы.
– Пожалуй, приму горячую ванну перед обедом, – сказала она скорее себе, чем ему.
– Не составить тебе компанию? – протянул он. – Я отлично тру спины.
Он медленно подошел к ней. В мятых джинсах, причудливых ботинках и ярко-желтой рубашке этот смазливый блондинчик походил на рекламу одеколона «Дикий наездник». Почему, о, почему ее сердце не трепетало при виде него так, как оно трепетало, когда Нико просто проходил мимо! Она бы многое отдала, чтобы испытывать то же самое к Рису.
– О чем ты думаешь, дорогая? – спросил он, обнимая ее за талию.
Келли вздрогнула от неожиданности, возвращаясь в реальность, и покачала головой. – Ничего, я…
Рис не дал ей договорить и, наклонившись, поцеловал ее в губы. Это был их второй поцелуй. Келли была шокирована, но только на мгновение. Следовало догадаться, что это случится рано или поздно. Мужчина не станет помогать, развлекать, постоянно находиться рядом, если не ожидает получить что-то в ответ.
Его губы были мягкими, поцелуй – страстным. Рис, как и в первый раз, придерживал ее голову. Он словно боялся, что она убежит или вывернется, но Келли и не собиралась. Что такое маленький поцелуй после всего, что он сделал для нее? Он один смешил ее последние дни, и этого было достаточно, чтобы воздать ему должное. В общем-то, она чуть не поцеловала его пару раз сама – из благодарности.
Келли ответила на поцелуй, не испытывая, к своему сожалению, никакой страсти. Положив руки Рису на грудь, она слегка оттолкнула его, давая понять, что нужно заканчивать поцелуй. Он не отреагировал на ее нежную просьбу. Она досчитала до трех и уже собиралась вырваться, когда услышала где-то рядом покашливание.
Очевидно, Рис тоже услышал это, потому, что немедленно отпустил ее. Келли повернулась и увидела Нико, стоящего в дверях. Глаза его горели, ноздри раздувались от ярости.
Тем не менее, он выглядел настолько сексуально, что сердце таяло. Келли пришлось побороть желание подойти и обнять его.
– Извините, что помешал, – сказал он с сарказмом, – но я решил предупредить вас. Ужин будет в восемь. Отгрузка канзасской говядины запоздала. – Он взглянул на Келли, многозначительно подняв одну бровь. – Какую говядину вы любите, мисс Ангелис?
Келли не могла сообразить, как понимать его мимику и эту странную перемену тона. Какого ответа он ожидает от нее?
Она пожала плечами. Он перевел взгляд на Риса.
– Я знаю, какую любишь ты. – Нико кивнул им на прощание. – Увидимся позже.
Усмешка Риса привлекла ее внимание.
– Ник забавный парень. – Он положил руку ей на плечо. – Лучше тебе пойти принять ванну.
Рис вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Келли дрожала. Сузившиеся глаза Нико не выдали его чувств, однако они до сих пор жгли ее. Как ему удавалось волновать ее до глубины души даже просто взглядом?
Она ощущала себя виноватой и не могла понять, почему. Разве у нее нет права целоваться с другим мужчиной? Его слова, произнесенные в ту ночь, вспомнились ей в тысячный раз: «Как я выберу спутницу жизни – и выберу ли ее вообще – это моя проблема, Келли».
И самое печальное – ей бы хотелось, чтобы это было не так.